— Подожди, — отчётливо произнёс он, откладывая почти полную тарелку и быстро вставая из-за стола, преграждая мне тем самым путь к выходу, — ты задала вопрос и даже не собираешься выслушать ответ?

Мы стояли возле столика посреди ресторана и на нас пялились все посетители. Мне стало неловко за то, что я неожиданно превратилась в объект всеобщего внимания, и я передумала грубить Эдварду, хоть и очень хотелось. Я поддалась его напору и снова села за стол, зло сверля Каллена взглядом, он сел следом, а я с облегчением подметила, что посетители вновь вернулись к своим занятиям.

— Так вот, — невозмутимо продолжил Эдвард, вернувшись к недоеденному блюду, — я сижу здесь сейчас, потому что всегда обедаю в этом заведении, когда выдаётся возможность, а мило болтаю с тобой, потому что мне приятно это делать, вот и всё.

Каллен снова смотрел прямо мне в лицо, а я ещё больше раздражалась его спокойствию и самоуверенности. Мне нечего было ему ответить.

— Я закончила и меня ещё ждут дела, так что с твоего позволения и уйду, — только и процедила я.

— Это невежливо вставать из-за стола, когда другие ещё поглощают пищу. Составь мне компанию, пожалуйста, а я обещаю рассказать тебе какую-нибудь увлекательную историю.

Он едва заметно подмигнул мне, и левый уголок его прекрасного рта слегка поднялся вверх, а я не смогла найти хоть одну причину отказать ему. К чему греха таить, мне тоже приятно было с ним болтать, хоть я и старалась не признаваться в этом даже самой себе. В конце концов, что плохого в том, что я проведу немного времени в обществе отца своего ребёнка?

***

По дороге в галерею я не могла выкинуть из головы мысли о нашем обеде с Эдвардом. Это было так странно, необычно и даже неправдоподобно. Мы сидели за одним столом, Эдвард пытался вести себя вежливо, словно мы просто старые приятели, и мне приходилось поддерживать заданный им тон. Странно потому, что мы, по сути, были чужими людьми, ничего не знающими о жизни друг друга в последние два года, но и одновременно родными. Нас крепко связывало общее прошлое, в котором мы были счастливы до определённого момента, и сейчас это прошлое ненароком влияло на моё поведение.

Проведя с Калленом наедине сорок минут, я поняла, что он изменился, хотя привычка взъерошивать волосы и ослеплять меня своим взглядом остались на месте. Каллен стал более сдержанным, хотя куда ещё сдержанней, аристократичность, заложенная в его крови, кажется, утроилась, а в глазах появился какой-то странный отблеск, говорящий о полном взрослении его обладателя. Все эти перемены делали Эдварда в моих глазах ещё более чужим и далёким, но одновременно и притягивали меня своей загадочностью.

Мне стало любопытно, что же повлияло на все эти перемены, что произошло в его жизни за эти недолгие годы, но я не чувствовала в себе потребности расспрашивать, потому что совсем не ощущала между нами дружественных отношений, которые могли бы стать основанием для взаимного излияния душ.

Каллен, как и обещал, не давал мне заскучать, рассказывая мне о стране, в которой он прожил почти год, а я с неподдельным интересом слушала его, невольно любуясь его красотой. Приходилось несколько раз одёргивать себя, напоминая, кто именно сидит передо мной и что он сделал с моей жизнью, стирая с лица глупую улыбку и натягивая маску отчуждённости и холодности. В целом можно было признать, что обед был мне не в тягость, хоть и особого удовольствия я не получила, постоянно ощущая волнение, контролируя своё сердце и пытаясь вести себя непринуждённо.

Я не знала, прикладывал ли Эдвард какие-то усилия, чтобы вежливо и спокойно общаться со мной, сама я прикладывала и довольно ощутимые. Мне трудно было понять, что заставляет его сидеть рядом со мной и мило беседовать, что сподвигнуло его на попытку наладить со мной контакт вот так неожиданно. В то, что ему просто приятно общение со мной, мне верилось с трудом и единственным правдоподобным объяснением его поведения мне виделось его желание сблизиться с Ренесми, а для этого ему нужны были сносные отношения с её матерью.

Каллен был галантен, но я уверенно отказала ему в просьбе оплатить мой обед. Мы расстались у выхода из ресторана, холодно и отчуждённо, но я остро ощущала на себе его взгляд всё время, пока шла в сторону своей машины. У меня не хватило смелости обернуться и убедиться, что он так и стоит, провожая меня взглядом, в то время как моё сердце билось в такт моим быстрым шагам.

В галереи всё шло замечательно, со стен ушло ещё несколько фотографий и Сара сообщила, что некоторые посетители интересовались моей занятостью и обзавелись моими визитками для связи со мной в ближайшее время.

По дороге из Сиэтла в Форкс я испытывала разные чувства. С одной стороны, я радовалась большому количеству новых клиентов, но одновременно с этим пресловутый Каллен никак не хотел покидать мои мысли. Мне не давали покоя причины перемен в его поведении по отношению ко мне. Казалось, он присматривается и пытается найти какие-то ответы на незаданные вопросы. Он так разглядывал меня, что можно было подумать, впервые видит, хотя, надо признать, его внимание ласкало моё самолюбие и доставляло некое удовольствие, которое обычно испытывают женщины при оказании им знаков внимания красивым мужчиной. Эдвард же был не просто красивым, он был неотразимым и успешным одновременно, и сочетание подобных качеств делали его лакомым куском для любой красотки.

С другой стороны, я тоже вполне могла назвать себя успешной и привлекательной, во всяком случае, я почти с уверенностью могла похвастаться обилием восхищённых мужских взглядов, стоило мне нанести макияж, надеть покороче юбку и повыше каблуки. Так что в кои-то веки я могла робко предположить, что сейчас мы с Калленом на равных.

Мысль о том, что перемены во мне смогли привлечь внимание Каллена, проскальзывала в моём сознании, заставляя меня внутренне улыбнуться. Однако я не разрешала себе дать этой мысли почвы для разрастания, я точно знала, что подобные предположения могут сгубить меня, а в условиях моей невероятной занятости и соответственного роста дохода, подобный исход меня никак не устраивал. Я только-только начала по-настоящему наслаждаться жизнью, наслаждаться своей самостоятельностью, своей значимостью, что оказаться вновь у чьих-то ног не входило в мои планы.

***

В субботу Эдвард вновь приехал, чтобы забрать Ренесми на прогулку, а я была слишком занята работой, чтобы позволить себе долго обращать внимание на то, как потрясающе он выглядел в тонком бежевом свитере и тёмно-синих джинсах, плотно обтягивающих его ягодицы. Ещё более странным мне казалось моё поведение в тот день. С самого утра я начала волноваться без особых на то причин, зачем-то нанесла лёгкий макияж, надела блузку и юбку вместо привычной домашней одежды и всеми силами старалась выглядеть непринуждённо, когда он появился на пороге дома Свон. Последнее мне, впрочем, удавалось с трудом, мне пришлось потратить немало усилий, чтобы холодно, но вежливо поприветствовать Эдварда, выдержав при этом его пронизывающий до кончиков ногтей взгляд, а затем гордо удалиться за рабочий стол, не споткнувшись о собственные ноги и продемонстрировав все навыки умения ходить на каблуках.

Когда же дверь за ними закрылась, я вдруг испугалась самой себе. Неужели я пыталась соблазнить Каллена? Зачем я стараюсь хорошо выглядеть в его присутствии? Что я хочу ему доказать? Успокаивающая мысль тут же пришла мне на помощь, подкинув моему разуму вполне правдоподобное объяснение – я изменилась, мне нравится хорошо выглядеть и для этого не обязательно ждать случая выхода из дома. Что греха таить, восхищение и любопытство во взгляде моего бывшего мужа тешили моё самолюбие, я получала моральное удовлетворение оттого, что вполне способна привлечь его внимание, если только захочу. Загвоздка заключалась в том, что мне сейчас не нужно было его внимание, но мысль о том, что я могу составить конкуренцию его грудастой блондинке, поднимала мою уже и так вполне высокую самооценку до невероятных высот.