Впрочем, здравый смысл всё же просыпается, уводя на задний план всё неприятное и мрачное. Понимаю, что сейчас нужна Эдварду, и его действия являются неосознанными, а следовательно, я не имею никакого права держать на него обиду или зло.

Да я бы и не смогла.

Всё же с долей осторожности возвращаюсь на своё обычное место рядом с ним. Его глаза неотрывно следят за моим лицом и движениями. Как сканеры считывают малейшие изменения.

– Белла, – повторяет он, даже не пробуя коснуться меня. Похоже, он понял причину, по которой в первые минуты его пробуждения я была не рядом.

– Тебе приснилось что-то плохое? – с заботой разглядывая его, интересуюсь я.

– Ты, – он резко выдыхает, а затем с шумом втягивает воздух. – Ты мне снилась.

– Я? – удивлённо, будто впервые, смотрю на дорогое лицо. Не могу поверить. Если в его снах присутствовала я, то почему он напуган? Почему так отчаянно сжимал меня руками? Что произошло внутри его сознания?

– Ты умерла, – жалостливым, полным боли голосом говорит он. – Я опоздал.

– Ну что ты! – приникаю к нему, уже не боясь ни его рук, ни голоса, ни поступков. Вот в чём причина его страха. Наверное, она вполне основательна и беспокоит его больше всего, раз появляется даже во снах. – Я здесь, и я жива. Посмотри!

Демонстрирую, что в порядке.

Я и есть в порядке. Относительном.

Но как раз в том плане, о котором печётся он, со мной действительно всё лучше некуда.

– Белла, я так боюсь не успеть сказать тебе этого! – стонет он, протягивая ко мне руки. Перебарываю желания отстраниться и позволяю ему прижать меня к себе. Правда, на этот раз объятья уже не такие крепкие, скорее, трепетные. Словно я – хрустальная ваза. Только с Эдвардом я чувствую всю ту ценность, которую он вкладывает в меня. Какие могут быть сомнения в том, что сознательно он ни за что не причинит мне боли?

– Что сказать? – вспоминаю о его словах, целуя мускулистую грудь.

– Что люблю тебя, – шепчет он у самого моего уха. Мои глаза непроизвольно распахиваются, а на губах появляется бесконечно счастливая улыбка. Меня накрывают с головой волны радости и тепла, пока я слушаю эти слова и вдумываюсь в их смысл. Он сказал это! Сказал!

Но потом прежняя реакция меркнет, когда я вспоминаю о том, что сейчас ночь, ему страшно, и, возможно, он не отдаёт себе отчёта в том, что говорит.

Ох, как же я хочу уповать на первый вариант и верить в волшебство!

Нет, сначала нужно убедиться. Иначе растоптанные надежды заставят меня пожалеть о своём появлении на этот свет.

– Любишь? – катаю на языке это слово. Оно настолько приятное, что мне снова становится хорошо, а в душе будто расцветают райские цветы.

– Да, люблю, – тут же подтверждает он по-прежнему не в силах справиться со сбившимся дыханием. – Очень люблю. Безумно люблю. Я люблю тебя, Белла!

Теперь уже никаких сомнений в его искренности не остаётся.

– Я не переживу, если потеряю тебя, – бормочет он между поцелуями, которые дарят его губы каждой клеточке моего лица. – Но если в это время ты ещё не будешь знать о моих чувствах, я никогда не смогу себе этого простить. Я прокляну себя.

– Эй, – прерываю его тираду и глажу ладонью бледные скулы, – я знаю. Знаю, Эдвард. И могу сказать в ответ то же самое: я безумно люблю тебя и боюсь потерять!

– Моя девочка, – он продолжает осыпать меня поцелуями, гладить руками и прижимать к себе. – Моя любимая девочка.

Теперь мне не больно от его прикосновений. Не страшно.

Сегодня я услышала то, что навеки изменило мою жизнь и растопило все сомнения относительно Эдварда.

И пусть его признание свершилось сейчас, не в самый лучший момент, без цветов, колец и прочей сентиментальности, но он здесь, со мной. И сказал это. Три слова, ради которых я пойду в огонь, воду и на край света.

Сегодня Эдвард Каллен сказал, что любит меня.

Этот день станет самым лучшим в моей жизни.

Уже стал.

КОММЕНТИРУЕМ!

========== Глава 58 - Беспокойство ==========

На следующее утро, едва проснувшись, понимаю, что чувствую себя неважно. Такое ощущение, что ночью я упала с лестницы. Крутой и высокой. Практически всё тело в синяках.

Но что бы не происходило, и кем бы ни были они оставлены, рядом со мной спит сейчас самый лучший мужчина на свете. Эдвард. Его лицо смешно нахмурено, а пальцы обеих рук сплетены с моими. Мы спокойно проспали весь остаток ночи после его признания.

Признание…

Я услышала то, чего так отчаянно хотела. Получила подтверждение взаимности своих чувств, разогнала все сомнения, стала счастливее и спокойнее.

Я не злюсь на любимого за эти отметины. Знаю ведь, что он не со зла. Да и не думаю, что, даже если захотела бы, смогла разозлиться.

Поворачиваюсь лицом к мужчине, не прекращая улыбаться.

– Доброе утро, – шепчу, разглаживая кожу на его щеках. Он жмурится, а затем открывает глаза.

Изумительной и невероятной красоты изумруды предстают передо мной.

– Доброе утро, – урчит он и несильно сжимает мою ладонь в своей. – Какая же ты красивая!

Его восхищённый тон и горящие от удовольствия глаза заставляют меня покраснеть.

– Скромница, – посмеивается он. – Моя скромница.

– Твоя, – соглашаюсь на это утверждение. Я действительно его. Душой, телом и сердцем. Вся его, без остатка.

– Тебе удалось выспаться?

– Да. Но я могла бы не спать весь остаток ночи, после твоих слов, – робко улыбаюсь, не зная, не перешла ли границу. Вдруг он не помнит? Пока он ни намёком не выдал того, что ночные слова правда и выражают его истинные чувства ко мне.

– Я счастлив, оттого что сказал их тебе, – в его словах столько нежности, что я даже забываю про плохое самочувствие. Голос Эдварда – бальзам мне на душу.

– Получается, ты уверен?

– Оказалось, я давно уверен. Не понимаю, какого чёрта молчал, – он хмурится, и все во мне трепещет от очередного признания.

– Мне так хорошо, – нежусь в его руках, теперь уже мягких и аккуратных. – Рядом с тобой.

– Мне тоже, – он чмокает меня в губы, играя моими волосами. – После этих слов я чувствую, будто заново родился. Ты не представляешь, насколько я счастлив!

Его восторженный голос заставляет меня поверить в то, что все жертвы не напрасны. Что всё что ни делается – к лучшему. И моя политика: не давить на Каллена – действительно работает.

С самого Мадрида я мечтала услышать, как Эдвард признаётся, что любит меня. Лелеяла надежду, иногда спотыкалась в сомнениях, утопала в них, словно в трясине. Но я выплыла, я справилась и получила свою долгожданную награду.

– Скажи ещё раз, – прошу я, понимая, как для меня это важно.

– Что сказать? – он целует мои волосы, спрашивая это.

– Что любишь меня, – наслаждаясь лёгким утренним ветерком открытого окна и самым лучшим на свете ароматом Эдварда, объясняю я.

Наверное, это вовсе не скромно и даже в какой-то степени некрасиво, но мне кажется, что всё правильно.

Я не заставляю его, я просто прошу. А на просьбу ведь можно ответить отказом.

– Я люблю тебя, – с невообразимым обожанием говорит мужчина, и его голос вмиг преображается. Становится счастливым, восторженным и нежным. Его пальцы ласкают моё лицо, пока губы прокладывают дорожку из поцелуев по шее. – Я люблю тебя, Белла.

– И я люблю тебя, – запуская пальцы в его шевелюру, шепчу я. – Больше всех на свете!

Он не отвечает, лишь продолжает целовать меня.

Его губы перемещаются с шеи на плечи, а с них следуют по рукам. Я запоздало понимаю, что он может там обнаружить и поэтому не успеваю предотвратить дальнейший ход событий.

Он замирает, а я зажмуриваюсь. Наверняка он видит то же, что и я недавно – синяки. Пока что, правда, только на руках. Но ведь найти остальные труда не составит.

– Что это? – будто сомневаясь в том, что зрение не обманывает его, спрашивает он.

Молчу в ответ. А что мне сказать?

– Белла, я спрашиваю, что это? – чуть громче повторяет он, по-прежнему не отводя взгляд от моей руки.