- Эдвард… - тихий, почти неслышный голос замирает среди лесной тишины. Совсем не грубый, не мужской, скорее мягкий - женский. Смутно знакомый…
Хмурясь, Каллен с некоторым удивлением, аккуратно, прикасается к смятой материи капюшона, стягивая её вниз. Откуда его имя известно этому человеку? Подозрительные образы яркой вспышкой проявляются в сознании. И, несмотря на всю невозможность, реальность дает им достойный ответ. Ответ-подтверждение…
Бледное лицо с четко прорезавшимися скулами, тонкими, правильными чертами, и кожей, иссечённой бесчисленными ссадинами, не имеет ничего общего с тем, каким Эдвард его запомнил. И только глаза - шоколадно-каштановые, согревающие даже в самую лютую зиму, те же. Их коснулась лишь прозрачная пелена и слёзы, заполонившие всё пространство темных омутов.
Эдвард был уверен, что так не бывает. Что подобные происшествия в кино или книгах - чистой воды выдумка. Оказаться ровно в том месте, в то время, рядом с тем, кого ищешь и хочешь… Нет, это невозможно. Крайне невозможно. Он ошибается. Чёртова музыка и память просто сыграли с ним злую шутку, вот и трансформируют лица в тот образ, какой желают увидеть. Это не Изабелла. Никак не может быть она.
Но сомнения, всё же, разбиваются на части, едва хрупкое создание снова произносит его имя. Дважды моргает. Коротко вздыхает.
А затем шоколадные глаза закрываются…
*
Они были рядом. Белла отчетливо слышала громкое сопящее дыхание и, кажется, даже звук вгрызающихся в толстый снег когтей. Тяжело отталкиваясь от земли, поблескивая серебристо-рыжей шерстью, волки гнались следом за ней, не оставляя никакого шанса на спасение. Пока их всего двое, но остальные непременно вскоре также пожалуют. Не так часто на обед подают человечину…
Задыхаясь от быстрого бега, хватаясь за колючие ветки, чтобы сломать их и расчистить путь, не решаясь оглянуться, девушка бежала вперёд. Дальше.
Обратно в дом дорога давно отрезана. Повернуться к волкам - отдать себя на растерзание. Болезненное, но быстрое. Раз - и нет. Вернуться к Джасперу - подписаться под приговором о долгом, мучительном уничтожении. Уж он более жалиться над ней не будет. Особенно, когда узнает о расторжении договора с адвокатом… Не простит.
Ни тот, ни другой вариант совершенно не симпатичен, но в какой-то момент Белле всё же до ужаса хочется обернуться. Остановиться, повернуться и будь что будет. То, что заслужила. За Рене и Чарли. За Эдварда…
Однако, ноги отказываются подчиняться. Для них самовольная сдача, самоубийство неприемлемы. Упрямо избегая мыслей об остановке, они ведут свою обладательницу всё дальше и дальше. Мимо цветного хоровода ярко-зеленых елей, мимо коричневых стволов сосен, мешающих обзору. По снегу – белому, девственно чистому, глубокому…
Кажется, он никогда не кончится, но теория опровергается сразу же после своего появления. Ещё три шага - снежное покрывало обрывается. Твердый серый асфальт с радушием принимает в свои объятия. Оглушающий визг шин слышится секундой позже…
Боль, затапливающая изнутри, проносится по всему телу огненной пыткой. Изгибаясь от невозможности стерпеть её, Белла приходит в себя, широко распахивая глаза. Перед ними, совсем ярко, как в далеком прошлом, предстает образ мужа. Как в тот день, в суде, после оглашения решения о расторжении их брака. С нахмуренными бирюзовыми глазами, в самой глубине которых притаилось чувство, ненавистное ей. Крохотные язычки пламени, огоньки, демонстрирующие, как сильно мистер Каллен огорчён происходящим. Черты лица заострились, губы превратились в тонкую полоску. Даже выбранный костюм - и тот вполне недвусмысленно выражает мысли своего хозяина ярким иссиня-черным цветом.
- Э… Э!.. - Белла пытается вдохнуть и одновременно произнести имя человека, которого желает сейчас видеть больше всего на свете. Этот кошмар не первый, и не последний. Он часто стоит перед ней в подобном виде, беззвучно требуя ответа. И каждый раз она просыпается, когда пытается дать его.
Сегодня всё ещё хуже. В ответ на брыкания Беллы, на хриплый зов, чьи-то руки прижимают её тело к простыням. Не так сильно, чтобы остановить, но достаточно, чтобы свести движения к минимуму.
Непонятные, неразборчивые слова повисают среди черноты комнаты. Что-то просят. Или велят?..
Мгновеньем позже дело принимает опасный оборот. Видимо Джаспер, потревоженный среди ночи, всё же услышал возню в соседней комнате и пришел для выяснения обстоятельств. Большие и сильные, тёплые ладони накрывают её плечи. Не дают даже возможность дёрнуться в сторону.
Это конец. Хейл знает и теперь ничто не поможет. Расправа близится…
- Тише, - истязатель начинает говорить, и волей неволей Белла прислушивается к его словам. Хочет узнать, чего ожидать в ближайшие две минуты. Помешать мужчине точно не получится - в груди до сих пор пылает пламя.
- Держите-держите, - незнакомый женский голос мелькает на горизонте, - ещё секундочку. Вот так.
Нечто острое и холодное вонзается в кожу. Как раз в районе запястья.
- Н… н… - тихонько всхлипнув, шепчет мисс Свон. Мольбы помогали несколько раз. Быть может, и сейчас незамеченными не останутся.
- Не бойся, - мучитель слегка ослабляет хватку, вглядываясь в её лицо. Пытается поймать взгляд, который постоянно от него ускользает. На очередной попытке получается. Белла поворачивает голову, судорожно вздохнув, и встречается с бирюзовыми глазами. Внимательными и настороженными. Встревоженными.
Не может быть. Невозможно.
- Эд… - её дыхание перехватывает. Кислород испаряется из легких, грозясь более туда не вернуться. Последние скудные его запасы тратятся на две буквы, зовущие мужчину. Если это он, ответит. Если он, докажет.
- Эдвард. Эдвард, Белла, - бархатный баритон, шепчущий её имя, преображается. Тревога в нем нарастает, а удивление окончательно куда-то пропадает.
- Эдв… Эд… - девушка всхлипывает, когда огненный шар снова оказывается на груди. Прожигает кожу насквозь. - Боль.. боль…
- Надо немного потерпеть, мисс. Совсем немного, - голос женщины откуда-то справа мало успокаивает, хотя и наполнен искренним участием. Белле становится лишь хуже от него.
- Не… не мо… - Девушка тщетно пытается произнести полностью хоть одно слово. Не удаётся.
- Всё в порядке. Сейчас пройдет, обещаю, - пальцы Каллена теперь уже не сжимают, а гладят её плечи. Ласково проводят по ним, стремясь добиться расслабления. Он делает это с такой легкостью, с такой заботой, что очередное яркое сновидение становится самым удовлетворительным объяснением происходящему. Только вот боль уж слишком реальная. Проходит насквозь.
- Очень хорошо, - замечая её неподвижность, шепчет мужчина, придвигаясь чуть ближе, - осталось недолго.
Он продолжает что-то говорить, осторожно прикасаясь к ней и не отрывая глаз ни на секунду. Постепенно краски бирюзы затухают, а чернота становится более осязаемой. Возвращаясь обратно в сновидения, погружаясь в них, словно в густой сахарный сироп, Белла с непередаваемым удовольствием замечает пропажу огненного шара. Ожог, оставшийся после него, тоже постепенно перестаёт причинять боль. Исцеляется.
Голос рядом пропадает последним. Стихает до максимальной отметки, оставив напоследок одно слово, произнесенное с непередаваемой нежностью, на какую только может быть способен человек. Имя. Её.
*
Пятое декабря. До Рождества - три недели. Ровно столько же прошло с тех пор, как девушка, которую Эдвард едва не сбил на пустынной трассе, оказалась в больнице.
Первое время мистер Каллен никак не мог поверить, что перед ним - его Белла. Та самая, миниатюрная, нежная красавица, с шелковыми локонами и мягкой кожей.
Все эти дни в больнице, в чёртовой синей больничной накидке, она выглядела совершенно по-другому. Невозможно хрупкая и маленькая, что только подчеркивали бесчисленные трубки, которыми опутали её тело приборы, мелькающие самыми разными огнями. Их многочисленность затеняла Беллу. Делала её незаметной на узкой металлической кровати, под белым покрывалом. Лицо мисс Свон почти сливалось с ним по цвету.
