В конце 1943 года калмыки были обвинены в сотрудничестве с немцами и все выселены. Рассеяны они были по Сибири, республикам Средней Азии. Отец студента, который меня интересовал, родился аж на Сахалине (туда тоже было выселено более двух тысяч калмыков). Историческая родовая память при всех этих переселениях была утрачена.

В Туве два «чингизида» были найдены среди школьников, учившихся в школах Эрзинского кожууна (района).

Этот район — юго-восточный край Тувы, граничащий с Монголией. Часть населения, считающая себя тувинцами, говорит здесь на монгольском языке. Районный центр, Эрзин, — большой поселок. Здесь есть ярмарка, где монгольские торговцы продают китайские товары.

Первый раз я побывал в Эрзине в 2001 году; тогда же были собраны волосы у местных жителей и у учеников здешних школ (рис. 7).

Рис. 7. Взятие пробы волос у жителя Эрзинского района для выделения ДНК

От Кызыла до Эрзина больше 200 км. Блекло-зеленая степь с округлыми кустиками какой-то травы бледно-розового цвета. Слева, недалеко от дороги, соленое озеро. За озером, в дымке, далекие голубоватые голые горы.

Указатель на поселок Шамбалыг. Я спросил о значении названия: «ыг» — место, где есть что-то. Значит, там Шамбала. Мне побывать не удалось. Говорят, красивое место.

Через 120 км подъехали к горам, покрытым лесом, — хребет Тану-оол. Еще километров через 40 невысокий перевал. Остановились у большой белой ступы справа от дороги; слева, среди деревьев на краю леса, было устроено святилище — с деревьев спускалась масса лент. Проехали мимо Самагалтая, старой (до Кызыла) столицы Урянхайского края. После перевала лиственницы отошли от дороги, которая пошла теперь вдоль реки, среди гор. Их склоны почти без растительности, россыпь мелких светлосерых камней, обнажения скал цвета кофе со сливками. До Эрзина тянулась сухая степь.

Эрзин — поселок на первый взгляд более зажиточный и ухоженный, чем те, которые я видел в других районах Тувы. Хорошие дома, выбеленные стены, шиферные крыши, даже заборы покрашены.

Из Эрзина поехали в село Морен. Сухая степь, там и тут из земли поднимаются серые скалистые гребни и каменные пузыри.

Вдали показалась светлая скала.

«Какая красивая», — сказал я. Мне объяснили, что это священное место, Ай-Хыйракан, там аржан (источник), пещера со сталактитами. Там был хурээ — буддийский монастырь.

Не доезжая до этого священного места, мы оказались в селе Морен, расположенном у реки с тем же названием.

Мы подъехали к школе — несколько зданий на большой огороженной площадке. В одном из домов школьный музей природы и краеведения. В последнем отделе музея любопытные предметы: план и картина разрушенного монастыря, нарисованные старым работником школы, который когда-то начинал учиться в монастыре; немного утвари из монастыря, хорошая деревянная маска для мистерий. Остатки разбитого вдребезги...

Директором школы была бывшая сослуживица моей спутницы. Собрали школьников. Рассказали им немного о том, чем мы занимаемся. Надергали волосы. Некоторые ученики знали, к каким родам они принадлежат — 17 кыргысов, 12 соянов. Эго здесь два главных рода.

В Эрзин и Морен я вернулся через 5 лет. Выехали рано утром. В степи только что разошедшийся туман оставил иней — трава и кусты были белые.

Эрзин. Нам надо было разыскать две семьи, из которых были ребята, оказавшиеся носителями хромосом звездного кластера. Кружение по улицам поселка; собственно говоря, это не улицы, а неровные грунтовые дороги. Здесь самый распространенный транспорт — внедорожник ХАЗ. Нашли отделение милиции. В паспортной службе никого не было. Стали искать ЗАГС.

Здесь нам повезло: в ЗАГСе работала выпускница университета, знающая мою спутницу, преподававшую в университете. «Не положено давать такие сведения, но вам скажу», — так мы узнали адреса двух семей, одной в Эрзи- не, другой в Морене.

Вячеслав Д., отец Баира, оказавшегося носителем «звездной» хромосомы, работает в пожарной части, мать, как нам сказали, — в детском саду, сам Б аир в армии.

Поехали в детский сад, затем в пожарную часть. Из сада мать Баира уволилась, в пожарной части отец не появляется три месяца, сказали — болеет. Мы узнали, где живет эта семья.

Калитка открыта, дверь в дом заперта. Остановились, стали ждать, обсуждая, что предпринять.

Услышали в доме какие-то звуки. Стали стучать в дверь. Вышел хозяин. С ним разговаривала моя спутница, Чодураа, у нее это хорошо получается. Сфотографировали, взяли волосы. Вячеслав сказал, что он мало знает о происхождении семьи, посоветовал спросить у его теток в Кызыле.

Позднее поговорили и с ними. Получили обескураживающую информацию: «сын не от него».

Из Эрзина поехали в Морен. Там поиски были легче, мы сразу же обратились в школу, где я когда-то собирал образцы. Интересовавшего нас ученика, Эртине Д-та, помнили. Он тоже был в армии, но его отец и дядя, со странными именами Герман и Радж, работали в школе: один — завхозом, другой — охранником.

С их слов, родословная семьи выглядела следующим образом (схема):

Во втором поколении в семье было 7 сыновей (выжило 5) и 9 дочерей (из них выжило 6); в третьем — 6 мальчиков и 7 девочек (эти сведения представляли определенный интерес, так как опровергали возможное предположение о том, что в «звездном» роду рождаются только или преимущественно мальчики).

Рис. 8. «Чингизид» Герман Д.

Рис. 9. «Чингизид» Радж Д.

У Германа и Раджа взяли волосы (рис. 8, 9), при позднее проведенном анализе подтвердилось, что их Y-хромосомы относятся к звездному кластеру. Любопытно и то, что Радж — шатен, глаза у него зеленоватые (намек на родство с Чингиз-ханом).

Главное же то, что удалось выяснить происхождение семьи: корень ее ушел в Монголию. Отец Германа и Раджа, Бады-Шулуу, родился в 1930-ые годы в Монголии, с братом и сестрой был привезен в соседнюю Туву и здесь усыновлен, получил фамилию Д-т. Известно, что в 1930-ые годы в Монголии, следовавшей во всем за СССР, происходили жестокие репрессии. Можно полагать, что маленьких детей переправили в соседнюю страну тогда, когда родителям угрожала серьезная опасность. Корень рода оказался в Монголии, но происхождение его осталось неизвестным.

Итак, мои изыскания и в Калмыкии, и в Туве нисколько не продвинули меня в разрешении вопроса о происхождении звездного кластера.

Оставался Горный Алтай, где я собирал образцы и среди алтайцев, и среди алтайских казахов. Казахи составляют половину 17-тысячного населения Кош-Агачского района, в котором я впервые побывал в 2005 году.

За два года до этого в районе произошло разрушительное землетрясение; явных следов его я не застал — Кош-Агач был восстановлен.

Кош-Агач — крупный поселок, примечательный большим, непомерно большим, числом расположившихся здесь бензоколонок. Вокруг поселка сухая степь с разбросанными по ней небольшими голубыми озерами, не знаю, пресными или солеными. В воде, особенно красиво на восходе и на закате, отражаются дальние горы. Население этого района — казахи и алтайцы. Казахи разводят овец (в прежние времена разводили верблюдов, которых я уже здесь не увидел), алтайцы предпочитают разводить яков.

В первый приезд, когда я намеревался собрать волосы у учеников школы, я прежде всего отправился представиться в администрацию района. Познакомился с главой — Ауельханом Жазитовичем (дважды избирался депутатом Эл Курултая Республики Алтай, кавалер ордена Знак Почета, в прошлом школьный учитель, председатель колхоза). Разговорились... Ауельхан Жазитович сказал, что его самого интересует генеалогия, которой он бы и занялся, если бы не административные заботы. Он сказал также, что здешние казахи — потомки когда-то пришедших сюда семерых братьев (что оказалось легендой).