— Правда, — Трин прикусила губу. — Можешь сказать маме и папе, если будут спрашивать, что сегодня я ночью у тебя?

— О, Боже мой! — Лидия вскочила на ноги, и стала прыгать на кровати, как на батуте. — Так интересно! Кто же этот парень?

— Да никто. Не хочу раздувать из мухи слона. Ничего серьёзного.

— Да нет, настолько серьёзно, что ты готова идти на свидание в этом! Это всё так ново для тебя.

— Именно поэтому, ничего и не говорила тебе, — сказала Трин.

— Потому что я буду радоваться за тебя? — С тревогой посмотрела на неё Лидия.

— Нет, потому что ты бы доводила меня разговорами о том, что я чокнутая, потому что прежде никогда не ходила на настоящие свидания, как сегодня.

Лидия закатила глаза.

— Не важно. Ты не чокнутая. Просто… разборчивая. Но какая разница? Я рада за тебя. Когда ты нас познакомишь?

— Как на счёт никогда? — Тут же ответила Трин.

— Я не кусаюсь! — Закричала она. — И тем более, я должна его одобрить.

— Мне не нужно твоё одобрение, Ли. Тем более, всё так ново. Я не хочу его спугнуть.

— Я и не буду пугать его! Я буду прилежной старшей сестрой.

Трин закатила глаза. «Ну да, конечно».

— Дай мне лето. Если это и правда что-то серьёзное, и продлится до начала занятий осенью, я вас познакомлю.

— Но ведь это… ещё шесть недель ждать, — пожаловалась Лидия.

— Меньше шести недель. А теперь, подай мне сумочку, чтобы я поскорее смогла отсюда выбраться.

Лидия надула губки, но всё же передала чёрный клатч. Трин чмокнула её в щеку перед тем, как покинуть квартиру. Она поймала такси к дому Престона, и стоя на тротуаре у его окон, переминалась с ноги на ногу.

Минуту спустя вышел Престон. Трин бросилась в его объятия даже не успев подумать, что делает, и он улыбнулся ей в волосы, крепко обняв.

— Привет, красавица, — прошептал он.

— Я скучала по тебе.

Он поцеловал макушку её головы, и сильнее прижал к себе.

— И я скучал. Готова идти?

— Да. Теперь ты мне скажешь, куда мы направляемся? — Спросила она.

— Увидишь.

— Теперь я понимаю, как будет всё происходить. Так и будешь от меня хранить секреты? — Пошутила она.

Он вздёрнул бровь.

— Не желаю этого больше слышать. Ты без предупреждения отвела меня на вечеринку с сотнями красивых людей.

— Думаю, всё же стоило предупредить, учитывая количество людей, которых ты сам там покорил.

— Единственные люди, которые запали на меня в тот вечер, были парни, — признался он, качая головой, и останавливая такси.

— Подожди, а как же я? — Спросила Трин, надувая губки.

— Я покорил тебя? Не заметил.

Она ткнула его в плечо.

— Всё ты заметил, врунишка. Ты провёл со мной практически всю ночь.

Престон открыл дверь и, пропустив Трин вперёд, сел рядом, отвечая с придыханием:

— А разве это была ты?

Трин покачала головой. Только этому парню удавалось дразнить её, не заставляя чувствовать раздражения.

— Позволь напомнить, — ответила она.

Она притянула его для поцелуя. На вкус он был, как конфета с корицей, и его тут же хотелось съесть. Они растворились в поцелуе, и мир остановился от одного его прикосновения.

А затем водитель такси что-то громко сказал, разрушая магию момента, и Трин неловко отстранилась.

— Куда вам? Я не собираюсь тут торчать целый день.

— Извините, — ответил Престон. — Линкольн-центр (прим. крупнейший культурный центр Нью-Йорка, местонахождение всемирно известного театра Метрополитен-опера и ряда других культурных учреждений).

Голова Трин метнулась в его сторону.

— Что?

— Бывала уже там? — Смущенно поинтересовался он.

— Ты, наверное, шутишь. Знаешь, сколько раз я была в Линкольн-центре? Я обожаю театр Метрополитен-опера. Моя лучшая подруга поступила в Джульярдскую школу.

— Что ж, я предположил, что это полностью твоя стихия.

Престон достал пару билетов из внутреннего кармана пиджака и протянул их ей. Трин уставилась на них с восторгом. Он вёл её на балет «Жизель». Это был один из её самых любимых.

— Спасибо, — Трин сияла улыбкой, и сплела их пальцы вместе.

Престон ещё раз сладко её поцеловал.

— Всё самое лучшее для тебя.

Дорога на удивление оказалось быстрой и без задержек, поэтому у них было предостаточно времени, чтобы найти и занять свои места. Они находились недалеко от оркестровой ямы, и Престон занял место ближе к проходу, чтобы у Трин был лучший обзор.

Волнение растеклось по телу от понимания того, что она сейчас увидит. Трин видела много балетов, но каждый раз была дрожь по телу и воодушевление. Она могла бы следить за их движениями, придираться к точности прыжков и поворотов, симметрии танцоров на сцене, но зачем, если всё меркло. Трин растворялась в танце. Это всё, что имело значение.

Огни потускнели, все поспешили занять свои места, занавес поднялся, и увлёк зрителей в другой мир.

Трин удобнее расположилась в кресле, как только на сцене показалась первая балерина. Когда она упивалась исполнением, Престон провёл кончиками пальцев вдоль её руки, а затем по плечу, посылая дрожь по всему телу. Трин взглянула на него, и Престон растянулся в дерзкой ухмылке. Он даже не смотрел балет. Его взгляд был прикован к ней.

Она сглотнула, и устремила взгляд на сцену, но внимание уже было совсем не там. Его пальцы осторожно коснулись её шеи, проникая под густые локоны. Ладонь коснулась кожи, а пальцы вонзились в волосы. Он осторожно сжал их, и её глаза закрылись сами собой.

Свободной рукой, он взял её руку, и поднёс к своим губам. Престон нежно поцеловал каждую костяшку, прежде, чем слегка прикусить большой палец. Трин сделала глубокий вдох.

Казалось, он невероятно доволен собой, потому, судя по тому, как Престон с новым рвением стал разминать её шею. Он наклонился к Трин и оставил лёгкий поцелуй на плече.

— Держи глаза открытыми. Ты ведь не хочешь пропустить представление, — мягко выдохнул он.

«Боже, правый!» Он дразнил её. Это была сладкая, блаженная пытка.

Было сложно сконцентрироваться. Сосредоточиться на двух вещах, когда он делал именно то, о чём она мечтала. Когда балет подходил к концу, Трин радовалась, что уже видела его прежде, иначе пропустила бы всё, учитывая то, как отвлекалась во время всего действа.

Его прикосновения были чарующими, как и всё, что касалось этого парня. Она не просто забыла о балете, разворачивающемся перед её глазами. Она забыла обо всём мире. В море людей существовал только он.

Неожиданно опустился занавес. Включённые люстры ярко осветили зрительный зал. Престон сидел спокойно, будто только что не пытался довести её до исступления своими невесомыми ласками. Только ухмылка на его лице выдавала что-то неладное.

Когда занавес вновь поднялся, и танцоры принимали овации, Трин встала на трясущихся ногах, и также отдавала дань работе трупы. Престон также аплодировал. Они хлопали до тех пор, пока все танцоры не покинули сцену, и зал начал потихоньку пустеть.

Трин хотела также двинуться к проходу, но Престон остановил её за руку.

— Мы ещё не закончили, — сказал он. Звучало весьма многообещающе, учитывая, как он сжимал её талию.

— Да? — Она попыталась увернуться.

— Идём. Думаю, эта часть сюрприза тебе понравится больше.

— Это почему же? — Спросила она.

— Потому что, я хочу закончить то, что начал.

7.

ПРАКТИЧЕСКИ ВСЕ ЗРИТЕЛИ ПОКИНУЛИ ТЕАТР к моменту, когда Трин и Престон завернули за угол к входу, ведущему за кулисы.

— Что мы делаем? — Спросила она.

Он одарил её ослепляющей улыбкой, перед тем, как показать специальный пропуск прессы.

Её глаза расширились.

— Ты где их взял?

— На работе, — Престон пожал плечами, будто использовать пропуск прессы, чтобы пробраться за кулисы балета, было обычным делом.

— Не думаю, что ты можешь использовать их в таких целях, — прошептала Трин, когда они подошли к двери.