— О нас, наверное.

Он вздёрнул бровь.

— А есть мы?

Она встретила его взгляд и покачала головой.

— Я люблю тебя, Йен, но ты знаешь… ты для меня, как брат.

Он кивнул, но в его глазах была боль.

— Прости.

— Я знаю. Всегда знал. Ты не должна извиняться. Это для меня не новость.

— Мы никогда не говорили об этом раньше…

— Нам и не нужно было, — быстро сказал он. — Признаюсь, что я думал о том, что всё может измениться, когда я буду учиться в колледже. Мы будем ближе. Будем больше времени проводить вместе. Будет проще. Нам не придётся ждать очередных каникул.

— Йен, — прошептала она, — я не знаю, что сказать.

Он потеряно улыбнулся.

— Это была всего лишь мечта, не более. Я знал, что это ничего не изменит.

— Ты встретишь девушку намного лучше, чем я в Колумбийском Университете. Я уверена, что встретишь.

— Вряд ли. Я знаю тебя всю свою жизнь, и лучше никого так и не встретил.

Трин коснулась его руки в знак признательности. Это была самая прекрасная вещь, которую ей довелось услышать в своей жизни. Хотя она не верила этому. Йен просто слишком долго её знал. Он отправится в колледж, и там встретит какую-нибудь замечательную девушку. Вот в этом она была точно уверена.

— И вот она я… влюбилась в придурка.

— Хорошие парни приходят к финишу последними.

Трин робко вернулась к нему на плечо.

— Ты ведь знаешь, что мне искренне жаль.

Йен пожал плечами.

— Не стоит. Спустя всё это время, я рад, что ты наконец-то знаешь правду. По крайней мере, я не буду гадать, а что если.

Трин решила не продолжать разговор. Она могла ещё так много сказать ему, но не стала, потому что была рада, что они прояснили свои отношения. Она определённо не желала причинять ему боль тем, что произошло с Престоном, и тем более, не хотела, чтобы их дружба пострадала, из-за вчерашних событий, или что ещё хуже, от того, что у неё нет к нему чувств.

Практически весь день они провели нежась на палубе, наслаждаясь лучами солнца. Когда их прогулка подходила к концу, Трин поняла, что рада тому, что присоединилась к семье, хоть и сгорала от нетерпения узнать, что же там происходило дома. Она старалась не думать об этом, но когда они уже подъезжали к дому, её нервы были натянуты до предела.

— Дай мне знать, если понадоблюсь, — прошептал ей на ухо Йен, проводив до двери.

Трин кивнула. Она была так напряжена, что даже не могла говорить. Только скорее поспешила войти.

В доме нигде не горел свет, что она расценила, как хороший знак. Может Престон уже уехал, а Лидия дремлет, или ещё где-то.

Она не знала, но была готова это выяснить.

Ноги сами понесли её из кухни прямиком в тёмную гостиную. Она включила свет, и от неожиданности увиденного отскочила к стене. Из всех сценариев, которые она прокручивала у себя в голове, к такому она не была готова.

Лидия и Престон были на диване, их одежда была разбросана по всей комнате, и они совокуплялись так, словно это последняя вещь, которую они смогут сделать в своей жизни.

— Какого чёрта?! — Закричала Трин.

22.

Я ДУМАЛА, ТЫ СКАЗАЛА, ЧТО ОНИ ССОРИЛИСЬ, ТРИН, — сказала Лин. Она следовала прямо за Трин, и стала свидетелем того, что происходило на диване. — Я должна была догадаться, что это ваши сестринские уловки, чтобы они остались сами дома.

Трин просто стояла разинув рот перед открывающейся сценой. Но внутри у неё всё горело. «Что могло произойти с момента, когда Лидия орала на него, обвиняя в измене, до того, как они кувыркались тут на диване?» Не было ни единого шанса, чтобы они продолжали встречаться. Никакого смысла.

— Вы вернулись! — Воскликнула Лидия, быстро отскочив от Престона и встала. — Уже.

— Уже, — ответила Лин. — Уже вечер, а Петерсоны пригласили нас на ужин. Вам стоит пойти… освежиться, — Лин вздёрнула бровь, глядя на них обоих. В другой день она не стала бы вмешиваться в то, чем занимаются её дети, и с кем, но не тогда, когда это портило её собственные планы.

— Хорошо, мам, — она откинула волосы за спину и лениво улыбнулась.

— Да, мэм, — поспешно добавил Престон.

Лин кивнула им, будто её сообщение было донесено, и развернувшись покинула комнату, отправившись к себе, так же собираться к ужину.

Трин продолжала глазеть на Престона и Лидию.

— Что здесь, нахрен происходит? — Потребовала она, когда Лин исчезла из зоны слышимости. — Когда я уходила, вы орали друг на друга, а теперь опять совокупляетесь? Какую часть из «он изменяет тебя» ты не поняли, Ли?

Лидия взглянула на Престона, и он кивнул.

— Мы можем поговорить? — Лидия кивнула в сторону террасы.

— А мы не можем поговорить здесь? Боишься, что мама и папа узнают, какой он мудак? — Спросила Трин.

Вся злость, которая копилась в ней во время отдыха, рвалась из неё наружу. Ей хотелось верещать и кричать во все лёгкие, чтобы слышала вся округа. Мужчина, которого она любила, не мог окунуть её в такой ад, в котором она пребывала сейчас.

— Трин, давай будем разумными, — мягко сказал Престон.

«Да пошло оно к чёрту».

— Не разговаривай со мной так, словно я полоумная. Я прекрасно видела, что тут происходило, но мне видимо этого не понять, — она сжала руки в кулаки. — Кто-нибудь, пожалуйста, объясните мне как это произошло? Какой ложью он накормил тебя, что ты игнорируешь факты?

— Ничем он меня не кормил, — осторожно сказала Лидия.

— Ты плохо его знаешь, если считаешь, что каждое, сказанное им слово – правда. Он играет словами так, что ты и не заметишь, как будешь вновь обманутой… и влюблённой.

— Господи, Трин, — сказал Престон. — Я и не думал, что ты такого невысокого обо мне мнения.

— Ты провернул это всё со мной! — Трин старалась держать себя в руках, но ничего не выходило. Она ни за что на свете не могла представить себе, что Лидия и Престон останутся вместе после того, как она раскрыла правду. На самом деле, она даже больше переживала за то, что сделала больно сестре. А на деле вышло, что беспокоилась она зря.

— На самом деле, мы оба хотели поговорить с тобой об этом, сказала Лидия, вставая между Трин и Престоном. — Не так мы хотели тебе рассказать, что остаёмся вместе.

— А как же мне стоило узнать это?

— Ну, определённо не так.

— Определённо, — повторила Трин. — Просто… почему?

— Знаю, что вы с Престоном общались какое-то время этим летом, — начала Лидия.

— Общались, — промямлила Трин. «Если так называется дикий секс за кулисами оперного театра, и на обеденном столе, и в студии, и…»

— Да, но после того, как мы это обсудили с Престоном, я поняла, что знала только половину истории. Только твою часть. Я даже не понимала, сколько всего ещё есть в ней.

— Ох, это очень любопытно. И какая же версия Престона? И каким образом то, чем мы занимались всё лето, можно назвать простым общением? — Спросила Трин.

— Трин, я знаю, что ты сказала Лидии, что я был твоим парнем, но мы никогда не давали такого определения нашим отношениям, — сказал Престон.

Она даже не могла посмотреть ему в глаза. Она упорно смотрела на Лидию. Если она хоть на секунду взглянет на него, гнев выльется в слёзы.

— Не уверена, что нужны определения в таких вещах. Мы оба прекрасно знаем, что между нами было.

— Правда в том… что мы с Престоном также не давали определений нашим отношениям. Никогда не говорили о том, что будем встречаться исключительно друг с другом, — Лидия пожала плечами. — Да я обычно так и не поступала. Пока я не пригласила его на отдых, он и не понимал, как серьёзно у нас всё, и что я хочу чего-то большего. До этой поездки мы развлекались с другими на стороне, вот поэтому он и не рвал с тобой вплоть до этой недели.

— Что? — Спросила Трин. Её взгляд метнулся к Престону. — Мы не расставались. Ты не рвал со мной.

— Но ведь ты сама всю неделю говорила, что мы порвали.