Их прерывистое дыхание не помешало молодым людям совершенно безрассудно целоваться посреди пустынного коридора.
Пустынного, пока они сами верили в это. Внезапно перехватившее горло заставило Северуса прервать столь увлекательное занятие, но, очевидно, Гарри не обратил внимания на подозрительный шорох, продолжая ласкать губами шею возлюбленного, белевшую в полумраке, проводя языком по венке, облизывая шелковистую кожу, не упуская без внимания ни одного миллиметра, тихо постанывая от возбуждения.
- Г-Гарри! – прошептал Северус, застыв от ужаса. Но тот, не обращая внимания на пару глаз, с восхищением наблюдавших за ними со стороны, продолжал свое увлекательное занятие.
- Я люблю тебя, Сев! Я тебя люблю!
- Добрый день, Гарри, - внезапно донесся голос директора школы, заставив молодого человека подпрыгнуть на месте. – Сегодня чудесный день, не правда? - добавил он, не принимая в расчет, что за окном лил дождь, как из ведра.
Гарри почувствовал, что покраснел куда сильнее, чем обычно, и поднял вверх виноватые глаза на человека, сопровождавшего Дамблдора – перед ним стоял никто иной, как сам профессор Снейп.
***
- Симус! – закричал Драко, заметив темный сжавшийся в комок силуэт, стоявший к нему спиной. У молодого человека были светлые волосы, как у профессора полетов, прижатые мокрыми прядями проливным дождем.
Молодой человек вздрогнул и повернулся столь резко, что едва не упал в терновый куст, потеряв равновесие.
Это действительно был ирландец.
- Что случилось? – спросил слизеринец, рассматривая бывшего однокашника. Слезы, стекавшие по щекам, смывались дождем, но его выдавали красные припухшие глаза.
- Ничего, мистер Малфой! – ответил он чисто профессорским тоном, избегая взгляда. – Что за странный вопрос?
- Э-э… - Драко размышлял: стоило ли быть честным, или же проявить привычную осторожность. - Да так, ничего…
- Вот и замечательно! – твердо заявил Симус, обходя стороной блондина. – Вернитесь в замок до того, как простудитесь!
С этими словами он направился в сторону школы, оставив Драко в полном недоумении.
***
- Погода не очень… но если радость наполняет наши сердца, то это дороже целого состояния. Это то, что я обычно говорю Аластору…
Чувствуя себя крайне неловко, Гарри мысленно поблагодарил Дамблдора за его непринужденную болтовню, улучив момент восстановить душевное равновесие.
Сев словно вкопанный стоял рядом и наблюдал, какими глазами смотрел на Гарри старший, не в силах отвести взгляда от последнего . Всё в нем можно было прочесть, как в открытой книге: любовь, желание, разочарование, обладание, тоску, ревность, страх, сомнение, боль…
Гарри не смотрел на мужчину, бросавшего на него красноречивые взгляды. Он не замечал их до тех пор, пока не почувствовал в них тяжесть. Подняв глаза, юноша погрузился в два черных озера, ставшими вновь абсолютно бесстрастными.
Гарри и Снейп смотрели друг на друга минуту, показавшейся вечностью, но юный маг не хотел быть первым, кто опустит взгляд. Кто-то должен был положить конец столь бесконечной дуэли.
- Гарри, я могу поговорить с тобой? – улыбаясь, поинтересовался Дамблдор.
Тот, качнув головой, последовал вслед за директором, оставляя обоих Северусов один на один. Они оба медлили, чтобы начать разговор, в то время как директор школы остановился от них в нескольких шагах и улыбнулся Гарри:
- Я понимаю, что ты сейчас в щекотливом положении, но я очень рад, что ты и Северус вместе.
Гарри удивленно приподнял брови, увидев, как старый маг одобрительно кивал головой.
- Я всегда верил в Северуса и знаю, что вы созданы друг для друга. Вы дополняете друг друга, словно две половинки одного целого. С Северусом ты никогда не будешь скучать, и, исходя из того, что я сейчас услышал, любовь уже прокралась в твое сердце!
Помимо столь смущающих слов, Гарри был стеснен знанием того, что Северус покинет его через месяц. И что профессор Зельеварения не имел ничего общего с его Севом. Во всяком случае, тот мужчина никогда не любил его.
Гарри вздрогнул от отвращения и перспективы быть любимым столь жестоким профессором. Нет, невозможно! Снейп никогда никого не любил – у него не было сердца.
«Как он мог измениться до такой степени?» – вновь спрашивал себя Гарри, с любовью глядя на Сева и с ненавистью на Снейпа.
- Я не против некоторых демонстраций чувств в коридоре, но было бы лучше сохранять ваши признания для стен ваших комнат. Кроме того, ты прекрасно знаешь, очень опасно называть юного Северуса его настоящим именем. В следующий раз, когда вы окажетесь за пределами ваших апартаментов, я не возражаю, если ты признаешься ему в любви, называя Себастьяном Пассиони или даже Себ, но не Северусом Снейпом или Севом. Могу я рассчитывать на тебя, Гарри?
Зеленые глаза в ужасе распахнулись. От волнения и радости он не обратил внимания, как назвал своего парня. Прикрыв ладонью рот, гриффиндорец прошептал:
- Простите!
Дамблдор, с губ которого никогда не сходила улыбка, слегка покачал головой и успокоил:
- Не извиняйся, я все понимаю. Просто хотел напомнить тебе это, потому что Аластор не устает повторять: нужна постоянная бдительность!
Улыбнувшись, Гарри поблагодарил директора и вернулся к двойникам, которые тут же прервали беседу вместе в упор посмотрев на молодого гриффиндорца со шрамом.
Последний подошел, взял Сева за руку и без всяких церемоний потащил его дальше по коридору в сторону кухни.
- Вот те на, какая история! – воскликнул зеленоглазый юноша, когда они оказались за пределами слышимости. – Стыд-то какой, так попасться…
Гарри продолжал болтать, но впервые за все пребывание здесь Северус не прислушивался к его словам. Его мысли витали совершенно в ином направлении. Если быть более точным, он всецело был поглощен переосмыслением разговора со своим визави, состоявшимся пару минут назад, когда они остались с глазу на глаз…
…Сев наблюдал, как директор отводит в сторону Гарри и, оглянувшись на взрослого себя, поинтересовался:
- Ты ведь знал, что все случится именно так, да?
Снейп согласно ответил кратким кивком головы.
- Но ведь это было так унизительно для Гарри, как и для меня… ну, почти всё! Почему ты ничего не сделал, чтобы этого избежать?
- Я хотел увидеть это собственными глазами. К тому же, есть некоторые вещи, в которые я не могу вмешиваться. Дамблдор хочет предупредить Гарри – кое-что ему напомнить – относящееся к нему… он расскажет тебе об этом чуть позже.
- А почему ты хотел это увидеть собственными глазами? Тебя это возбуждает?
Сев знал ответ, но он хотел увидеть отношение мужчины к Гарри.
- Когда я был на твоем месте, - начал он мягко, - я не подозревал, что другой я прожил более двадцати лет, скрывая в себе нежные чувства, и, следовательно, даже представить себе не мог, что испытываю, когда увидел себя рядом с Гарри. Так вот, единственное, что я могу тебе сказать – это постоянная боль. Ты спрашиваешь, возбудился ли я от того, что увидел, как он обнимает и ласкает молодого меня? Я отвечу – да! Разве могло быть иначе? Но даже это доставляет мне боль, потому что молодой человек, которого ты держишь в своих объятиях – тот, кого я желаю всеми немыслимыми силами более двух десятилетий! Единственное, что меня волнует в этой проклятой жизни – это он! Я люблю его до смерти, и пусть я не знаю, напрасны ли мои ожидания! И в то же самое время, завидуя тебе, жалею, потому что не хочу еще раз прожить двадцать лет без него! Ты хоть представляешь, какие муки испытываешь, понимая, что человек, которого ты безумно любишь, еще не родился на свет? Что твой противник - студент, который превратит твою преподавательскую жизнь в ад – тот, кто даст жизнь этой любви? Что ты будешь уже состоявшимся мужчиной, когда он будет всего лишь ребенком? А в возрасте одиннадцати лет он придет к тебе – незрелое тело и чистый разум, и ты будешь терпеливо ожидать одного: когда он вырастет! В течение семи лет ты будешь пожирать его взглядом, и это заставит его поверить, что ты его ненавидишь! Разрывать свое сердце кинжалом собственных слов каждым оскорблением и унижением, которым ты его подвергнешь, заставляя страдать, прекрасно зная, что взращиваешь его собственную ненависть, которая роет тебе могилу!
