Он на лету его поймал, попробовал "на зуб" и сунул за щеку.

- Димыч, ты тут? - позвал в микрофон.

- Туточки, слухаю "театр у микрофона". - отозвался Кэп.

- Разводи пары, снимайся с якоря.

- Есть, адмирал! Будем бусурманей брать в море?

- Правильно понимаешь, капитан. И дай мне связь с "Манушей".

- Дык, они тоже нас слухають и уже спешат на помощь, шо те бурундучки. Можешь говорить.

- Петя, Станьте у входа в Севастопольскую, ближе к северному берегу.

- Понял, сделаем, Антон. - ответил Пен.

Муса той же тропинкой между сараями вывел нас на берег. "Волонтёрам" семафорить было не нужно, они уже заметили нас и вовсю работали вёслами.

Несколько любопытных оборванцев следовали за нами с базара и теперь маячили в проходе между сараями, не приближаясь.

Лодка приткнулась к скале и хлопцы полезли по банкам.

- Господин! - робко вякнул наш гид.

- Что, джигит, хочешь ещё таньга? -удивился я его нахальству.

- Нет, господин. На базаре все видели, что я с вами. Ахмет-Ага тоже видел. Он не простит: теперь меня зарежут. - пробормотал пацан.

- И что ты будешь теперь делать? - опешил я.

- Господин, возьмите меня с собой. Я вам хорошо служить буду.

- Муса, а как же дома, родители? - Вот не было мне печали.

- Сирота я, господин. И живу на базаре.

Сзади кашлянул Драп: - Приручил - отвечай.

"Чёрт! Как всё нелепо и не вовремя."

- Ладно, Муса, лезь в лодку. Живо! Потом с тобой разберёмся.

Татарчонок шустро шмыгнул в шлюпку и присел на дно между банками. Следом полезли мы с Вовой. Я ухватился за румпель, а он пристроился сбоку на кормовом рундуке.

- Пошли, ребята! - махнул матросам.

На "Котёнке" уже выбрали якоря и вёслами разворачивали его к выходу из бухты.

- Вова, я нифига не понял. С какого бодуна этот вонючий бурдюк запсиховал? Ты ж к нему со всем вежеством и восточным политесом, а он начал орать и истерить.

- Командор, не бери в голову. Не истерил он, комедь играл. Ты заметил, как он дёрнулся, когда я сказал, что мы заплатим золотом, да ещё про диковинки добавил? Вот и решили они с Селимом развести нас на бабки как лохов. Базар-то восточный, а мы иноземцы, да ещё и гяуры. Свара им нужна была. А потом набежала бы свора со стражей, нас бы упаковали и вытрясли всё, что имеем.

- Кстати, стражи я чота так и не увидел. - напомнил я. - Бухали наверное где-то или квашеную капусту у селянок пробовали на предмет качества.

- А вот и он, лёгок на помине! - кивнул Драп на берег.

Я оглянулся. С базара к пристани резво спешили жирный ага и шестеро его мордоворотов-металлистов. Нам до нашей шебеки оставалось метров десять.

- Суши вёсла! Шабаш! - отдал я команду и вильнул румпелем, притирая шлюпку к трапу.

- Принимай концы!

В темпе поднялись на борт. Лодку поднимать не стали, привязали длинным буксиром к корме.

- Ну и шо мы таки имеем с этого базару? - с ехидной улыбочкой встретил меня Димыч. - Кипишь был, а хде тарарам?

- Димыч, давай потихоньку выгребай на выход. Вон видишь ту глисту с вёслами? - я указал на длинную галеру у пристани. - Вон тот упитанный товарищ в чалме на корме очень интересуется содержимым наших кошельков.

Ага уже стоял возле бизани галеры и бдил на нас в огромную подзорную трубу, хотя до нас было чуть более 100 метров. Может страдает близорукостью, бедненький.

Мы медленно махали вёслами на север к выходу из бухты. Отошли метров на двести и капитан стал помаленьку розгоняться мотором, одновременно поднимая паруса. Обогнули мыс и поймали ветер.

Я всё время наблюдал за галерой. Особой суеты на ней не заметил, отойти от пристани они не пытались. Напротив, человек 20 с рубящим и колющим инструментом сошли на берег и бегом припустили на базар.

- За невольниками к Селиму побежали, - хмыкнул Драп, - сейчас погрузятся и догонять нас будут.

- Муха!- я вспомнил о Гавроше.

- Да, господин! -нарисовался он рядом. - только я Муса.

- Теперь нарекаю тебя Мухой. По-русски. А скажи, Муха, Ты знаешь, сколько у Ахмета на галере воинов?

- Обычно 5-6 дюжин, да три дюжины матросов, да на вёслах более сотни. Но те в цепях сидят, невольники.

- Однако, более сотни мужиков с метизами на палубе! - присвистнул Кэп.

- Только большая часть людей Ахмет-Аги сейчас на берегу по духанам бузу пьёт. Ещё вчера начали. Я видел. Ага их и за час не соберёт.

- А пушек у него сколько?

- Четыре больших пушки на носу, две пушки поменьше на корме по бортам и ещё большие пищали над гребцами. Восемнадцать пар вёсел, по три гребца - резво отрапортовал узкоглазый бесёнок.

- Мда-а. - опешил я, - Да ты, воин, и Ёган Вайс, и Мата-Харя в одном флаконе, в натуре. Откуда всё знаешь?

- Я прошлым летом просился в команду к Ахмет-Аге. Две недели был на галере, а потом ногу подвернул и он меня выгнал на берег.

- Ясненько, ты весьма ценный кадр. А сейчас марш на камбуз к коку и делай, что он скажет. Скажи ему, пусть он тебя сначала вымоет с песочком, а потом накормит. И сиди внизу как мышь под веником, пока не позову.

Малец исчез. Димыч удивлённо уставился на меня:

- Ты откуда его взял, такого шустрого?

- Сам припрыгал. Местный Вергилий по базару. Сирота, а после сегодняшнего на базаре ему не жить. Вот и забрал с собой, глядишь пригодится. А потом высадим где-нибудь подальше, денег дадим. Вот и будет у нас тут свой шпиён.

- Разумно. - согласился Димыч.

- Слышь, Яш. Коли у нас больше часа есть, может не стоит шибко торопиться?

Пусть соберутся, подмоются, помолятся и за нами в погоню кинутся. А то убежим далеко, ещё не догонят. Ага-то в свою позорную трубу нас уже наверняка сосчитал. Всего 17 гавриков, плюс Муха, против его сотни. Да и вёсел наших четыре пары против его 18-ти. А главное, ни одной серьёзной пушки на борту. Он наверняка уверен в своём превосходстве, погонится обязательно. А ежели мы сейчас уметнёмся за горизонт, может и полениться, и раздумать. "Мануша" вона уже в створе входа в Севастопольскую маячит. Надобно её отогнать подальше штоб спектаклю не испортила.

- Зачем подальше? Наоборот, пусть заходят, становятся у северного берега напротив Южной и бдят за агой. А как те отчалят, нам цынканут. А я покедова небольшую аварию тут изображу.

- Ладно, пойдёт. Ты пока трудись, а я пойду эти мощи Тортилы с себя сброшу, ить никаких силов уже нету цэ адское пекло терпеть! - нырнул в тень кормовой каюты и потянул с себя ненавистную рясу. Через пять минут выскочил на палубу в одних плавках и попросил матросов окатить меня несколькими вёдрами забортной воды.

- Ух! Блаженство!!! Теперь можно жить дальше. - "Десантники" проделали это двадцатью минутами раньше и были уже вполне счастливы, потягивая "сухешник" из холодильника. Я тоже нацедил себе кружечку из запотевшего кувшина.

Мы уже зашли за мыс и находились напротив будущего памятника затопленным кораблям.

- А вот это уже, кажись, по наши души. - Димыч махнул зажатым биноклем за корму. - Я так понимаю, что твой Ага уже позаботился, штоб мы не потерялись.- и передал мне бинокль.

Из Южной, из-за мыса выскочила какя-то лодочка с мачтой, но не под парусом. В ней четверо усиленно гребли, а пятый сидел на руле. Лица явно не славянской национальности.

- "Так, они за нами следят, а мы делаем вид, что их не заметили." - процитировал Яша незабвенного Луи де Фюнеса и увлек меня под кормовую надстройку. Потом махнул рукой матросам на баке.

Что-то над головой щёлкнуло и с грохотом рея грот-мачты повалилась вниз, не долетев до палубы каких-нибудь трёх метров. Матросы заорали, заматерились и засуетились на палубе.

- А вот теперь мы очень поспешно и бестолково начнём ремонтироваться. - удовлетворённо заключил капитан и пошагал, громко матерясь, к мачте.