- Постойте, де Кёрк.... Ну, говори.
- Пришлый то был, - залепетал парень, глядя на меня пустыми от ужаса глазами. - Из Левхада. С господином бейлифом совокупно нас собрали. Говорил, имперцы их величеств порешили и нас скоро резать будут. И господин бейлиф нам приказал за топоры и вилы браться.
- Бейлиф? Венчен Друбби?
- Он самый, господине.
- И где сейчас бейлиф?
- Подле замка, епископа воюет, - парень заплакал, размазывая грязь и слезы по лицу. - Не погубиииииитяяяяя!
- Милорд! - Один из стражников подбежал ко мне, протянул руку, указывая пальцем на распахнутые двери уцелевшего дома слева от баррикады. - Там в доме... Глянуть вам надобно на это.
Я сделал знак де Кёрку, спешился, в сопровождении двух воинов вошел в дом. Лучше бы я этого не делал.
В горнице было темно, слоился серый дым. Удушающе пахло горелыми тряпками, но этот смрад не пербивал другого - хорошо мне знакомого, страшного запаха крови. Когда мои глаза привыкли к темноте, я увидел темные лужи на полу, распростертые среди обломков мебели, черепков и тряпок обезглавленные тела, и на столе, одна подле другой - пять голов.
Мужская, женская и головы трех детей. И рядом - окровавленную пилу, которой их отпилили.
Я не мог ничего сказать - подкативший к горлу ком не позволил даже звука издать. Да и стоило ли говорить что-нибудь? Просто стоял и смотрел - не знаю, как долго, - очнулся, вышел из дома на трясущихся ногах, подошел к пленному и рубанул мечом Зералина. Вложил весь ужас и весь гнев в один удар, и его оказалось достаточно. Как во сне услышал вскрик Домино. А потом настала тишина, в которой гудел ветер и трещали головни.
- Не входить туда! - крикнул я, пряча взгляд. - Никому... не входить.
- Идем дальше! - прокричал де Кёрк.
Следующая баррикада оказалась прочнее - Домино разнесла ее только со второго файерболла. Часть мятежников попыталась спрятаться в домах, но воины быстро разобрались с ними. Пленных в этот раз не брали. В этот момент в конце улицы со стороны замка появилась большая толпа оборванцев, вооруженнных и настроенных поначалу очень решительно. Огненный шар Домино угодил в самую гущу мятежников, и не приведи мне Бог еще раз услышать одновременный вой десятков охваченных пламенем людей! Покончить с уцелевшими после огненной атаки не составило никакого труда, и мы вышли к рыночной площади. Ко мне понемногу возвращалась способность размышлять здраво, и я подумал, что основные силы мятежников сейчас собрались вокруг замка. Так что главное сражение еще впереди.
Улицу, ведущую наверх, к замку, перегораживала еще одна баррикада, повыше и помощнее двух первых. Наше приближение заметили, из окон домов по обе стороны улицы полетели стрелы и пущенные пращниками камни, но вражеские стрелки не отличались меткостью, так что их стрельба оказалась совсем бестолковой. Виари и арбалетчики дали ответный залп по баррикаде, а миг спустя Домино атаковала заклинанием, которое я уже видел в Харемской обители в исполнении Элики. Над баррикадой нависали верхние этажи двух домов - так вот Домино обрушила их на головы мятежников динамическим ударом, раздавив их, как тараканов. Нам осталось только добить раненных и идти дальше, к замку.
- Вот это я понимаю война! - заявил мне воодушевленный де Кёрк. - Матерь пресвятая, где же вы раньше были?
- Бойня это, а не война, - сказал я. - Но они ее заслужили. Мы...
Я не договорил - со стороны цитадели прозвучал сигнал рога и послышались гулкие монотонные тяжелые удары, будто кто-то колотил в гигантский барабан. Похоже, осадившая замок толпа пошла на приступ. Это плохо. Нужно торопиться...
- Джарем, не отходи от Домино, - приказал я оруженосцу и повернулся к роздольцу. - И ты, байор, защищай ее.
- Не гоношись, твоя милость, все будет прекрасно, - успокоил меня Домаш, выразительно потрясая окровавленным топором. - Делай свое дело, а мы будем свое.
Преодолев заваленную обломками и трупами баррикаду, мы вышли на улицу, по которой ехали к замка в наш первый приезд в Каль. Несколько вооруженных людей, завидев нас, бросились наутек. Впрочем, безбранного пути до замка не получилось - вначале был приближающий топот множества копыт, за затем из-за домов показался конный отряд сабель в двадцать числом под хоругвью с волчьей головой.
- Стена! - завопил де Кёрк, подняв над головой меч.
Пешие щитоносцы тут же перекрыли дорогу, закрывшись щитами и ощетинившись пиками, шпонтонами и алебардами. Хоругвь виссингов остановилась, будто удивленная встречей - я не мог видеть лица и глаза вражеских воинов, их скрывали личины шлемов и опущенные капюшоны из волчьего меха, но почему-то подумал, что они колеблются.
Я ошибся. Вражеские всадники всего лишь ждали подкрепления. И оно подошло. Десятки оборванцев, вооруженных топорами, копьями, вилами, насаженными торчком косами и даже кольями, большими ножами и лопатами, выбежали с дружным ревом прямо на нас. В этой дикой, ослепленной яростью толпе были не только мужчины, но и женщины, и подростки.
- Бееееееееееееееей!!!!!
Наша пехота с лязгом составила щиты, чтобы принять удар - но его не последовало. Разъяренная орда будто натолкнулась на невидимую стену в десяти метрах от стражников. А дальше началось самое страшное.
Домино развела руки, будто собиралась обнять все это сборище и что-то выкрикнула на байле. Наступила внезапная, неожиданная и оттого почти оглушающая тишина. Она длилась секунду, может, две, а после я увидел, как одетый в лохмотья широкоплечий дядька с взлохмаченной бородой и налитыми кровью выпученными глазами вдруг взревел дурным голосом и, развернувшись, всадил чуть ли не до рукояти огромный кухонный нож в грудь стоявшего рядом сотоварища.
Зрелище средневекового боя определенно не для слабонервных. Но то, что мне довелось увидеть в последующие минуты, сравнить не с чем. Это был даже не бой - резня, сумасшедшая, бессмысленная, ужасающая. Одурманенные магией Домино, пришедшие в неистовство от вида и запаха крови погромщики кидались друг на друга, как дикие звери. Часть из них бросилась на конников, которые остались вне зоны действия заклинания и по-видимому с трудом понимали, что происходит: десятки рук вцепились во всадников, в попоны коней, в ремни сбруи, нескольких стащили с седел и буквально изрезали, изрубили, искромсали, разорвали на куски. Их сотоварищи, выйдя из ступора, поскакали прочь, в сторону цитадели, сбивая конями и ударами оружия тех одержимых, кто кидался им наперерез. Побоище довершили стражники де Кёрка, которые, работая своими мечами и алебардами как мясники, в пару минут расчистили улицу от уцелевших безумцев, и путь к цитадели был свободен.
- Да, видимо, я всегда недооценивал боевых магов! - воскликнул де Кёрк: в его глазах были восторг и ужас. - Вы, госпожа, стоите целой пехотной бригады, будь я проклят.
До Кальского замка мы добрались беспрепятственно, и поняли, что опоздали - замковый мост был опущен, герс поднят, большие окованные железными скрепами ворота распахнуты и сильно покорежены. Несколько небольших групп мятежников, столпившихся у моста, завидев нас, тут же бросились врассыпную - похоже, они уже знали о способностях Домино. Мы не преследовали их. На мосту были разбросаны тела убитых погромщиков и воинов охраны, которые, похоже, предприняли отчаянную вылазку, чтобы спасти положение: рядом с трупами и обломками оружия и доспехов валялся импровизированный таран из огромного бревна. Двор замка, в котором нас еще недавно так гостеприимно встречали, был полон дыма от брошенных во множестве на землю факелов и охваченных пламенем надворных построек. По плацу метались брошенные лошади. Едва мы заняли двор, с балконов и окон резиденции епископа грянул многоголосый яростный вопль, и в нас полетели стрелы и арбалетные болты. Одна из стрел вонзилась в щит воина, прикрывавшего Домино, вторая едва не угодила мне в лицо. Пехотинцы де Кёрка бросились к входу в резиденцию, сметая немногих смельчаков, пытавшихся их остановить. Медлить было нельзя: соскочив с седла, я побежал вслед за ними. Де Кёрк, Домаш и Джарем последовали за мной. Наши воины уже заняли разгромленный мятежниками холл, прикончив с десяток виссингов: увлекая их за собой, я прыжками помчался к широкой мраморной лестнице, ведущей на второй этаж. Из людской справа от лестницы на меня бросились сразу два виссинга в доспехах и с мечами - видимо, воины той самой конной хоругви, что уже пытались разобраться с нами на подступах к замку. Домаш перехватил одного, второй успел атаковать меня рубящим ударом, но я отбил его клинок, а подоспевший Джарем ткнул виссинга острием фальчиона в горло, и тот свалился прямо мне в ноги, хрипя и перхая кровью. Следом за этой отчаянной парочкой выскочили еще четверо: выскочивший откуда-то сбоку де Кёрк бесстрашно бросился на них, крутя мечом мельницу. Миг спустя к нему присоединился Домаш, раскроивший топором череп своему противнику, а следом за роздольцем на мятежников кинулись подоспевшие на помощь стражники и виари капитана Орфина, сменившие луки на мечи. Три виссинга полегли в несколько мгновений, четвертый бросил оружие и упал на колени, прося пощады, но де Кёрк или не услышал, или не захотел услышать его мольбы.
