Герман отшатнулся, невольно делая шаг назад, но незнакомец решил предупредить возможное нежелание профессора продолжать беседу, для чего расстегнул пиджак и явил торчащую из наплечной кобуры хорошо узнаваемую рукоятку «люггера-парабеллума»^[69].

– У меня к вам дело, пройдёмте в кабинет, чтобы никто не помешал.

Кабинет оказался уютной комнаткой с желтыми низкими тахтами и таким же низким лакированным столиком. Свисающие с потолка красные бумажные фонарики давали рассеянный мягкий свет.

Устроившись на тахте, незнакомец небрежно скинул шляпу и указал профессору место напротив себя. Из-за ширмы неслышно выплыл китаец и водрузил на стол две трубки с опием, а также вожделенный стакан ледяного чая. Герман немедленно осушил его и знаком потребовал повторить.

– Голд, Ричи Голд, – представился собеседник, потянувшись за трубкой. – Думаю, вы уже догадались, к какому ведомству я принадлежу?

– Конечно, догадался, вы – из английской разведки, – процедил профессор. – Но отчего-то стесняетесь вслух в этом признаться. Не от того ли, что ваше ведомство есть ни что иное, как сборище убийц и предателей?

Мистер Голд явно не ожидал подобного ответа – трубка, которую он после глубокой затяжки вынул изо рта, немедленно, оказалась вновь зажатой зубами. Посидев так мгновение и, видимо собравшись с мыслями, англичанин жёлчно спросил:

– Зачем же столь грубо и безосновательно?

– Как это безосновательно, если из двоих ваших коллег, с которыми свела судьба, один оказался профессиональным убийцей, а вторая…, вторая – циничной предательницей. Да и сами вы только что угрожали пистолетом безоружному человеку.

Англичанин снова затянулся и сквозь дым улыбнулся одними губами.

– Видно, вы новичок в разведке.

– Да я вообще не принадлежу к разведке, – профессор брезгливо отодвинул от себя дымящуюся трубку.

– Бросьте, – прошипел Голд. – Не считайте нас идиотами, если вас не завербовали русские, то немцы точно не преминули это сделать. Да и вся ваша экспедиция – не что иное, как разведывательная операция ведомства Гиммлера. Так что вы по уши увязли в наших делах.

Герман демонстративно пожал плечами. Англичанин намеревался ещё что-то добавить, но осёкся, потому что в кабинете появился китаец с чаем.

– Чего вы от меня хотите? – спросил Герман, когда китаец ушёл.

Голд наклонился вперёд, вперился в собеседника начавшими соловеть глазами и объявил:

– Мы хотим предложить сотрудничество, мистер Крыжановский. Встаньте на нашу сторону – уверяю, жалеть не придётся. Наоборот, если не встанете, то пожалеете, – Голд как бы невзначай, коснулся рукояти пистолета. – Для начала расскажите об истинной цели экспедиции.

– Кто приказал Пендлтону меня убить, вы или Лиля? – вместо ответа поинтересовался Герман, в голове которого набатом грохотали слова криминалдиректора Гюбнера:

«Английская разведка! Английская разведка, они не болтают, они убивают! Они ни с кем не договариваются, а если и заключают договоры, то потом убивают все равно!»

Трубка немедленно прыгнула в рот англичанину.

– Трагическая ошибка, виновные уже понесли заслуженное наказание, – скороговоркой проговорил он после краткого раздумья. – Мы не знали…

– Чего? – воодушевился Крыжановский.

Голд, даром что профессиональный разведчик, в этот момент сделался похож на человека, что сболтнул лишнего. Видимо, над ним незаметно брал власть опий.

– …Того, в каких отношениях вы состоите с мисс Лили, – нашёлся британец после очередного размышления с трубкой в зубах.

– Правда?

– Конечно. Уверяю, теперь всё иначе, чем прежде – нам, британцам, знаете ли, не чужды такие эмоции как сентиментальность и сочувствие, более того, с недавнего времени стала невыносимой сама мысль, что вполне симпатичному русскому профессору может быть причинено зло на чужбине – будь то Германия или Индия.

– То есть, вы хотите сказать, что настали другие времена?

– Совершенно верно, другие времена, вы подобрали очень точное выражение, – обрадовался мистер Голд.

– Так вот вам ещё более точное выражение, – Герман наклонился вперёд и раздельно произнёс по-русски: – Пошёл на х…!

Очевидно, британец вполне понимал родной язык собеседника, потому что не выразил недоумения относительно сказанного, а, по своему обыкновению, поспешил отправить в рот трубку.

Именно этого и добивался Крыжановский. Резким движением он послал вперёд руку и мистер Голд неожиданным для себя образом уподобился факиру-универсалу, потому что проглоченная им невзначай курительная принадлежность вполне сошла бы по размеру за короткую шпагу, а по наличию огня и дыма – за факел. Хоть сейчас бросай прежнее ремесло, раз всё равно в нём ничего не смыслишь, и выходи на улицу зарабатывать фокусами.

Страшно хрипя, незадачливый агент повалился на спину и задёргался в конвульсиях, на пунцовом лице захлопали исходящие слезами глаза.

Герман оттолкнул потянувшуюся, было, к кобуре бессильную руку британца, и отнял «парабеллум». Секунду поразмыслил, что делать с трофеем, затем сунул в карман – пригодится на случай ещё одной встречи с английской разведкой. В следующий момент пара мелких монет звякнула о лакированную столешницу, и вот уже, выпуская Крыжановского наружу, в зной, на входе взметнулись бусы – совсем как та чайка с пристани, что умела брехать по-собачьи.

«Цель экспедиции ему подавай! Я и сам бы её хотел знать!»

Еву Шмаймюллер он увидал сразу, как только покинул нутро «Чая и специй». Девушка как раз усаживалась в повозку рикши – очевидно, вернувшись и не обнаружив коллег, она собиралась отправиться в дипмиссию самостоятельно.

Худосочный рикша жалобно крякнул, когда его экипаж принял в себя ещё одного пассажира, но делать нечего – побежал вперёд как миленький.

– Представляете, я заблудилась в узких улочках, что так похожи одна на другую. Даже пожалела, что выгнала этого несносного переводчика, – жаловалась Ева. – Но почему все меня бросили, почему не стали искать?

– Я так рад вас видеть, – счастливо улыбнулся Герман, – всё время ждал, волновался, уже хотел отправляться на поиски, лишь забежал утолить жажду.

– Правда? – спросила Ева с такой интонацией, что Герман сразу стал ещё счастливее, чем прежде.

Девушка продолжила щебетать, а он держал её за руку и думал о своём. Мысли то разбегались в разные стороны, то чехардой наскакивали одна на другую: «А ведь дядя был прав, когда отмечал мою невероятную способность учиться новому. И это касается не только овладения языками, науками или видами спорта, но и такой штуки как профессия разведчика. Кто бы мог подумать, что, дважды вступив в единоборство с опытными вооружёнными противниками, удастся выйти победителем?! Один раз ещё можно объяснить случайностью, но два…, нет, к чёрту все разведки мира, взять да и влюбиться безумно в эту красавицу, что сидит так близко. Интересно, если сейчас поцеловать – оттолкнёт или ответит…, а если ответит, так что же – попытаться перетянуть её на свою сторону или самому переметнуться к немцам? Да уж, как же, на свою сторону, знать бы точно, где она – своя сторона…»

– Герман, да вы меня совершенно не слушаете, – Ева возмущённо отняла руку и отвернулась. К счастью, долго служить объектом неудовольствия красавицы Крыжановскому не пришлось – рикша скоренько доставил их к дому, над дверью которого красовался красный флаг со свастикой.

Позже, при помощи несметного количества извинений и обещаний стать более внимательным, Герману удалось вернуть себе расположение фройляйн. К этому времени как раз возвратились Шеффер с Унгефухом.

– Как я понимаю, господа, вам так и не удалось повидаться с мистером Голдом? – высокомерно осведомился профессор.

– Почему не удалось? – глупо спросил Унгефух.

– А что, неужели он явился на встречу? – разозлился профессор.

Оберштурмфюрер и гауптшарфюрер переглянулись.

– Помилуй, Герман, похоже, у тебя солнечный удар, – обеспокоено сказал начальник экспедиции.