Некоторые ветхозаветные отрывки, читающиеся на Воздвижение, также обнаруживают сходства с «Повестью…».

Вот один из них: «Наказания Господня, сын мой, не отвергай, и не тяготись обличением Его; ибо кого любит Господь, того наказывает и благоволит к тому, как отец к сыну своему. Блажен человек, который снискал мудрость, и человек, который приобрел разум, — потому что приобретение ее лучше приобретения серебра, и прибыли от нее больше, нежели от золота» (Притч. 3: 11–14).

Данное чтение словами притч призывает «не пренебрегать» всеми «наказаниями» (лишения, болезни) от Господа для стяжания мудрости. Развитие этих идей мы также видим в «Повести…» (болезнь князя Петра, а затем лишение его княжеской власти). Наконец, отрывок из третьего чтения: «И придут к тебе с покорностью сыновья угнетавших тебя, и падут к стопам ног твоих все, презиравшие тебя, и назовут тебя городом Господа, Сионом Святаго Израилева. Вместо того, что ты был оставлен и ненавидим, так что никто не проходил чрез тебя, Я соделаю тебя величием навеки, радостью в роды родов». Посмеем предположить, что и эта мысль находит отклик в тексте «Повести…», когда покаявшиеся бояре просят святых князей Петра и Февронию вернуться и править в Муроме.

Итак, в одном только змееборческом эпизоде найдено несколько параллелей с текстами Библии, богослужебной литературой и житиями. Этих свидетельств, на наш взгляд, достаточно, чтобы сделать вывод о том, что победа князя Петра над змеем есть победа Крестом над лукавствами дьявола. Именно такой смысл «зашифровал» в этом эпизоде книжник XVI века, записавший «Повесть…», пусть даже и с использованием фольклорных, устных источников.

Притом «шифр» его темен для наших современников (за исключением, может быть, духовенства), но был ясен книжным людям Московского царства.

Следующая фаза змееборчества начинается с момента победы князя Петра над змеем. Важно заметить, что это не такая полная победа, как, например, в чуде святого Георгия: ведь от ядовитой крови змея князь Петр покрывается язвами, заболевает.

«Острупление» и напрямую связанное с ним исцеление также рассматриваются некоторыми учеными в фольклорном ключе. Если следовать логике, по которой князь Петр нарушает языческий уклад, убивая змея, лишая князя Павла наследника, то последующая болезнь князя Петра является наказанием за языческий грех, грех против тотема^[98].

Если же рассматривать змея как дьявола, а «Повесть…» трактовать исключительно как церковное произведение, то появление струпьев на теле Петра получает совершенно другое осмысление. В Писании со струпьями часто сравниваются грехи. Особенно богат такими сравнениями Ветхий Завет: «От ног даже до главы несть в нем [грешнике] целости: ни струп, ни язва, ни рана палящаяся: несть пластыря приложите, ниже елеа, ниже обязания» (Ис. 1. 6). Псалмопевец Давид пишет: «Несть исцеления в плоти моей от лица гнева Твоего, несть мира в костех моих от лица грех моих. Яко беззакония моя превзыдоша главу мою, яко бремя тяжкое отяготеша на мне. Возсмердеша и согниша раны моя, от лица безумия моего» (Пс. 37: 4–6).

Однако есть там сравнения и совершенно иного рода. Во-первых, следует упомянуть об Иове — знаменитом персонаже Ветхого Завета.

Иов отличался праведностью, любовью к Богу, соблюдением Его заповедей. Он сумел нажить большое состояние, вырастить семерых сыновей и трех дочерей, которые тоже обзавелись семьями и благоденствовали. Позавидовав его благочестию, дьявол говорит Господу: «Егда туне [даром] Иов чтит Господа? Не Ты ли оградил еси внешняя его и внутренняя дому его, и яже вне всех сущих его окрест? Дела же руку его благословил еси и скоты его многи сотворил еси на земли. Но посли руку Твою и коснися всех, яже имать, аще не в лице Тя благословит [благословит ли он Тебя?] Тогда рече Господь диаволу: се, вся, елика суть ему, даю в руку Твою, но самого да не коснешися. И изыде диавол от Господа» (Иов 1:10–12). Тогда Иов лишился всего своего немалого имения, погибли все его дети, но он не прогневался на Бога, но «остриг голову свою и пал на землю и поклонился. И сказал: наг я вышел из чрева матери моей, наг и возвращусь. Господь дал, Господь и взял; [как угодно было Господу, так и сделалось]; да будет имя Господне благословенно!». (Иов 1: 20–21). Тогда дьявол попросил коснуться и тела Иова. И это позволил ему Господь, повелев не трогать души Иова. Тогда Иов покрылся струпьями и долго страдал, однако не было в нем греха. Итак, в книге Иова перед читателем предстает праведник, страдающий от зависти Сатаны, а не от собственных грехов.

В Новом Завете также есть притча о страдании не за грехи. В Евангелии от Иоанна читаем такие строки: «И, проходя, увидел человека, слепого от рождения. Ученики Его спросили у Него: Равви! кто согрешил, он или родители его, что родился слепым? Иисус отвечал: не согрешил ни он, ни родители его, но это для того, чтобы на нем явились дела Божии. Мне должно делать дела Пославшего Меня, доколе есть день; приходит ночь, когда никто не может делать. Доколе Я в мире, Я свет миру. Сказав это, Он плюнул на землю, сделал брение из плюновения и помазал брением глаза слепому, и сказал ему: пойди, умойся в купальне Силоам, что значит: посланный. Он пошел и умылся, и пришел зрячим» (Ин. 9:1–6, синодальный перевод).

Мы так подробно остановились на вопросе страданий не за грехи, чтобы доказать: мотив болезни князя Петра — не только свидетельство его греховности. В соответствии с христианским мировоззрением страдания людей свидетельствуют и о том, что, по словам одного из ведущих богословов XX столетия, «хотим мы этого или нет, знаем мы это или нет, но мы все вовлечены в духовную войну, которая ведется от самого сотворения мира»^[99]. Делом всей жизни для христиан является противостояние дьявольским искушениям с помощью Божией. Именно это и показывает читателю книжник, в том числе на примере болезни князя Петра.

Сопоставим мотив «острупления» с житиями — возможными источниками «Повести…», о которых мы уже упоминали.

Начнем с более древних памятников. Мы уже говорили о сходстве виде́ния Евстафия Плакиды и апостола Павла. Интересно, что с апостолом Павлом часто сравнивается и великий князь Владимир, а житие Евстафия Плакиды называют возможным образцом жития русского великого князя. Между тем проложное житие князя Владимира содержит эпизод с утратой зрения и последующим исцелением в крестильной купели.

«Острупление» после победы над змеем имеет и аскетическое осмысление. Особая глава «Лествицы», обращенная к духовным наставникам, посвящена приемам врачевания болезней-грехов: «Ни в чем столько не открывается человеколюбие и благость к нам Создателя нашего, как в том, что Он оставил девяносто девять овец и взыскал одну заблудшую. Внимай сему, возлюбленный отче, и все твое старание и любовь, горячность, прилежание, и моление к Богу покажи о далеко заблудших и сокрушенных. Ибо где тяжки недуги и злокачественны язвы и струпы, там без сомнения и награду великую дают врачующим» (Слово к пастырю, 13:10)^[100].

Итак, мы рассмотрели важнейший момент «Повести…» — образ князя Петра Муромского как змееборца. Прослеживается преемственность этого образа от житий царя Константина Великого и князя Владимира Святого, Евстафия Плакиды, апостола Павла. Меч, которым князь Петр убивает змея, по-видимому, является символом Креста. Если проследить «духовный путь» князя Петра, то мы увидим разнообразные битвы: сначала с летящим змеем — победа, как мы уже говорили, одержана Крестом. Потом поле боя сужается до телесных границ: князя постигает болезнь от змеиной крови, но и над струпьями одержана победа. Причем здесь важно, что исцеление происходило дважды: во второй раз, не захотев жениться на простолюдинке, князь Петр уезжает восвояси и заболевает вновь. Что это значит? Будучи благочестивым христианином, князь Петр все-таки подвержен проявлениям гордыни; сама принадлежность княжескому роду с детства воспитывает в нем высокомерное отношение к людям низкого происхождения. Единственный струп, оставшийся на его теле, — грех гордыни, и от него быстро плодятся новые струпья-грехи. Самостоятельно справиться с гордыней Петр не может, тут потребно внешнее вмешательство.