- Я понимаю, что такое подобная кровная ритуальная связь. Даже если и не понимаю, - я решил быть честным, - то помню, что об этом рассказывал мне Северус. Думаю, раз в пару месяцев я смогу найти время, чтобы провести вечер в твоем обществе, - почему-то кажется, что мои слова звучат как-то неоднозначно, да и Люциус странно ухмыляется. - Что? - принимаю оборонительную позицию - да как он мог подумать, что я… - Я не имел в виду…

- Гарри, успокойся. Я понял, о чем ты говорил, - Люциус улыбается мне одним лишь взглядом и снова становится неприступным и холодным, этаким породистым главой древнего рода.

- Вот и хорошо, - говорю себе под нос и понимаю, что все темы для разговоров на сегодня исчерпаны.

Мы, не сговариваясь, выходим из комнат Северуса. Перед поворотом коридора я неосознанно оглядываюсь на дверь, словно прощаясь с тем, что уже не повторится. Малфой ведь сказал, что Северус не собирается возвращаться в Хогвартс. Значит, он никогда больше здесь не будет жить. Это уже не его комнаты. После разговора с Люциусом настроение мое хоть и не замечательное, но уныние отступило, сдавая свои позиции. Ведь я узнал, что Северус меня не бросал. Слишком уверенно звучало заверение в этом, чтобы быть ложью. А в остальном я разберусь. И непременно найду Северуса. Я уверен, что мы с ним обязательно еще встретимся. Ведь мы с ним любим друг друга.

Возле вестибюля прощаюсь с Малфоем - он идет в директорский кабинет, чтобы вернуться домой или куда там ему нужно, а я для начала отправляюсь на поиски профессора Флитвика. Обход учителей, в помощи которых я нуждаюсь для сдачи экзаменов, занимает мое время до самого вечера. Учеба - это вам, Поттер, не на метле мотаться вверх тормашками, как любит повторять Северус.

Я уже еле передвигаю ноги, но все же собираюсь сегодня выяснить еще кое-что. Мне очень интересно - кому же все-таки Северус оставил письмо для меня. В моих вещах его не было, в его комнате, оказавшейся абсолютно пустой - тоже. Я не получал после выхода из комы никаких писем. Если Северус сказал Малфою, что написал мне письмо, значит, кто-то о нем должен знать. Начинаю розыски с директрисы, считая, что она самая подходящая кандидатура для такой просьбы от Северуса. Но профессор МакГонагалл искренне удивлена моим вопросом о письме - она ничего об этом не слышала. Однако разговор с ней не остается совсем уж безрезультатным.

- Мистер Поттер, круг лиц, посвященных в то, насколько сильно вы в действительности пострадали после плена, очень ограничен. Не думаю, что Северус отдал бы письмо, если это на самом деле так, постороннему, - МакГонагалл тоже очень удивлена тем, что кто-то утаил адресованное мне письмо. Она даже предполагает, что здесь вышла какая-то ошибка, и мистер Малфой не так понял слова Северуса. - Возле вас были мисс Грейнджер и мистер Рон Уизли, которые, как вы уже наверняка знаете, помогали найти способ вернуть вас из состояния комы. Иногда вас по просьбе Северуса осматривала мадам Помфри. И, конечно же, обо всем знала я. Если письмо не у меня - значит… - она разводит руками, давая понять, что остаются еще три человека, которые могут прояснить для меня этот вопрос.

Мадам Помфри также ничего не слышала о письме. Поэтому мне ничего не остается, как отправиться домой и написать письма Рону и Гермионе, пригласив их к себе в гости на следующий вечер. Ждать, когда они сами надумают ко мне зайти, я не могу, слишком уж сильно хочу узнать судьбу письма, написанного мне Северусом.

========== Глава 10 ==========

Гарри Поттер

Мы любим друзей за их недостатки.

Уильям Хэзлитт

Гермиона и Рон откликаются на мое приглашение. Они приходят вместе, встретившись по пути и прикупив пирожных мне на гостинец. Как бы мне ни хотелось узнать все о письме Северуса сразу же, стоит им только переступить каминную решетку Блэк-хауса, я все же сдерживаюсь и завожу разговор на интересующую меня тему только после чаепития. Сначала я терпеливо выслушиваю рассказ Рона о том, что перед началом учебного года в магазине Джорджа полно работы, зато и выручка неплохая. Рон даже делится своими мечтами открыть когда-нибудь в будущем филиал магазина в Хогсмиде, который будет работать только по выходным для того, чтобы студенты Хогвартса смогли там покупать их товар, предназначенный для шуток и розыгрышей. Затем мы уделяем внимание Гермионе и ее сетованиям на катастрофическую нехватку толковых инструкций для помощника педагога. Она серьезно расстроена, что нигде нет четких указаний на то, чем именно ей придется заниматься.

- Помощник педагога - это такая странная должность. И что я должна делать? У профессора МакГонагалл давно не было помощника, она сама мне говорила. И все эти договора об ученичестве. Там такие нечеткие формулировки. Я даже теряюсь иногда. И мне придется преподавать у трех младших курсов самостоятельно, если профессор МакГонагалл одобрит мои планы на первый семестр.

Гермиона все сваливает в кучу, перескакивая с одного на другое, как обычно это и бывает, когда она очень сильно волнуется. Поэтому нам с Роном приходится приложить усилия, чтобы заверить ее в том, что она самая умная выпускница нашего потока и поэтому со всеми неожиданностями справится без особого труда. Когда я решаю, что уже достаточно показал себя воспитанным хозяином, приходит время для моих вопросов:

- Вы рассказывали, что приходили ко мне, когда я был в коме. А кто-то еще меня проведывал? И… Что говорили другие студенты, которые бывали в Больничном крыле и видели меня? В школе обсуждали мое положение? - я пока делаю вид, что не имею ни малейшего представления о том, что узнал накануне от домовика и от Люциуса Малфоя.

Мои вопросы вызывают явное замешательство. Рон и Гермиона переглядываются так, будто безмолвно советуются друг с другом.

- Гарри, ты не лежал в Больничном крыле до своего возвращения в сознание, - Гермиона говорит преувеличенно спокойно. Она внимательно следит за моей реакцией, словно боится, что я сейчас начну биться в истерике.

- И где же я находился те полгода, что был без сознания?

- Твоим лечением занимался профессор Снейп, и ты лежал в его апартаментах, - Гермиона смотрит на меня настороженно, так же, как и Рон. Мне даже кажется, что они ожидают от меня чего-то радикального - возмущений или, напротив, жалоб. И я не расстраиваю их:

- То есть вы приходили к нему в комнаты, и он разрешал вам сидеть со мной? - для меня это очень важный факт, потому что раньше Северус не очень-то был настроен идти на контакт с моими друзьями. Но он переступил через свои принципы, позволив Рону и Гермионе посещать его апартаменты. - И когда вы об этом собирались мне рассказать?

- Но ты же не спрашивал, - Рон считает, что его ответ все мне объясняет.

- Почему же? Я спрашивал вас - что было, когда я лежал практически без сознания? Вы дружно рассказали, как иногда приходили ко мне. Мы даже выяснили, что я помню некоторые ваши рассказы, которые услышал, находясь в коме. Но вы и словом не заикнулись, что все это происходило не в Больничном крыле, - я стараюсь не подавать виду, что меня обижает такое их пренебрежение столь важным фактом. Ведь моя память к настоящему времени восстановилась полностью, и я теперь уверен, что у меня от них секретов не было - они в курсе, что я и Северус - любовники. Я ничего не знаю только о том времени, когда лежал без сознания.

- Ну… Вы же с ним поссорились вроде… - начинает Рон, а я не сдерживаюсь:

- Когда ты ссоришься с Гермионой, я же не делаю из этого вывод, что вы больше не встречаетесь, - выходит нервно и укоризненно. - Что еще вы мне не рассказали только потому, что я вас об этом не спросил?

- Ты нас допрашиваешь? - Рон злится, он не любит чувствовать себя виноватым.

- Я вас спрашиваю, - поправляю я его формулировку.

- Профессор Снейп рассказал нам о твоей силе, - очень тихо признается Гермиона.

- Почему шепчешь? Надеюсь, вас это не пугает? Я вполне контролирую свою магию, - не признаваться же мне им о вчерашнем срыве.