— Я знаю, Герм. Ты у нас молодец и самая лучшая староста в школе. Иди, я не обижаюсь, — искренне ответил Поттер. Он понимал — вчера Гермиона правильно сделала, что не стала вмешиваться в безобразную склоку, устроенную Роном. Изменить мнение грубияна она не смогла бы, а защищать Гарри особого смысла не было, так как все и без этого понимали, на чьей стороне правда. Спровоцировать же разозленного Рона на еще большие глупости ее вмешательство вполне могло.

Гарри сидел в библиотеке до тех пор, пока мадам Пинс вежливо, но настойчиво не попросила его уйти:

— Мистер Поттер, мне известна ваша похвальная тяга к знаниям, но уже довольно поздно, и я хотела бы отправиться отдыхать. К тому же ваши друзья уже, несомненно, начали праздновать Хэллоуин, — всегда строгая библиотекарша заговорщицки подмигнула ему.

Выйдя из библиотеки, Гарри бездумно прошел пару коридоров, пока вдруг внезапно не остановился и растерянно не осмотрелся вокруг себя. Нужно было решить, куда направиться дальше. В факультетской гостиной еще долго будут веселиться старшекурсники. Краем уха Поттер слышал, что им таки удалось разжиться сливочным пивом и даже парой бутылок огневиски. В пустых кабинетах сейчас холодно, и сидеть там несколько часов не было абсолютно никакого настроения. И тогда Гарри подумал, что Северус не обидится, если он посидит в его гостиной. Вероятнее всего, Снейп будет ходить по Хогвартсу, и ловить зазевавшихся нарушителей режима, так считал Поттер, направляясь к апартаментам декана Слизерина.

— Мандрагора, — дверь послушно тихо открылась, приняв пароль.

Гарри успел сделать всего несколько шагов вглубь гостиной Снейпа, когда понял, что хозяин комнат никуда не ушел, и к тому же в комнате он находился не один. Поттер резко застыл на полушаге и даже перестал дышать от напора эмоций, мгновенно переполнивших его.

На диване возле камина удобно расположился Драко Малфой, держа в руках желтую чашку с золотистым ободком, в которой исходил паром душистый чай, и что-то негромко говорил Северусу, сидящему рядом с ним вполоборота, закинув руку на спинку дивана. Снейп сидел так, как привык садиться, беседуя с Гарри, проводя с ним занятия по ментальным практикам. Он был внимателен и слегка улыбался. Поттер вошел в комнату тихо, и никто не ожидал его появления, поэтому у него была в запасе пара мгновений, чтобы увидеть все это как бы со стороны.

Горечь одиночества, обида на судьбу, желание вцепиться в белобрысые пряди и непонятная резкая боль, заживо рвущая на куски сердце, заставили Поттера тихо всхлипнуть, захлебываясь воздухом, давясь им, словно с этой минуты ему предстояло дышать одним лишь раскаленным песком.

Северус, верный своим привычкам, сидел лицом к входу в помещение. Он практически сразу заметил тихо вошедшего Поттера и был поражен невероятной по своей глубине и силе мгновенной смене эмоций, которые увидел на его лице. Снейп не успел даже рта открыть, когда Гарри резко развернулся и бегом покинул гостиную, даже не закрыв за собой дверь.

— Мерлин! Драко, иди к себе! Дверь закроешь! — на ходу кинул Снейп и помчался следом за Поттером, ошеломленный и расстроенный вид которого наталкивал на мысль, что он сейчас может сделать что-то непоправимое. Разочарование, ненависть, безнадежность и бесконечную боль — все это увидел Северус в выражении лица Гарри.

Поттер бежал по коридорам и лестницам Хогвартса, даже не задумываясь куда. Лишь бы подальше. Подальше от боли. Гарри не знал, что его удержало от того, чтобы не проклясть Малфоя прямо там, в гостиной Северуса. Чувство одиночества захлестывало волной, и он тонул в нем, как песчинка в океане. Но не это было самым страшным. Он терял Северуса, и это было во сто крат больнее и ужаснее любого одиночества. И отбирал его Малфой! Зловредный белобрысый Хорек!

Астрономическая башня встретила Поттера порывом колючего от холода ветра, но и это не остудило его пыл. Гарри заметался по площадке, неосознанно выискивая, куда можно спрятаться от всего - от мира, от боли, от полной безнадежности и беспросветности. Никогда еще ему не было так плохо. Когда погиб Сириус, его не оставили в одиночестве, без поддержки. А сейчас… Поттеру некуда было идти. Паника поднималась волной вслед за болью. Гарри уселся прямо на каменный пол в самом дальнем от входа углу башни. Обхватив руками колени, он слегка раскачивался из стороны в сторону, стараясь успокоиться, чтобы иметь возможность осмыслить то, что же сейчас с ним произошло. Слезы непроизвольно скатывались по щекам, обжигая их холодом.

Друзья. Остались ли у него друзья, думал Поттер. Разве что… Гермиона. Еще Невилл и Луна, которые в последнее время все чаще бывали с ним рядом. Возможно, даже Парвати. Но сегодня они не могут ему помочь преодолеть одиночество. Это даже не расстраивало, Гарри их прекрасно понимал. А Северус? Вместо того, чтобы патрулировать коридоры или проверять работы студентов, он развлекался с Малфоем. Эта мысль словно острым ножом прошлась по чувству собственника Поттера. Почему-то вдруг представилось, будто Снейп наклоняется над белобрысым мальчишкой и целует его. Это причинило такую невероятную боль, с какой Гарри еще ни разу не сталкивался в своей жизни. Ревность. Теперь он и сам понял, что это — самая настоящая ревность. Он не хотел никого видеть рядом со своим Северусом. И как он раньше не мог этого понять? Поттер даже взвыл от бессилия, не позволяющего хоть как-то взять под контроль свои эмоции, рвущиеся откуда-то изнутри, словно проламывая грудную клетку, оставляя за собой лишь только бесконечную боль.

*

Снейп промчался по одному коридору, по другому, но не мог определить, куда же делся Гарри. Он на миг задумался, стараясь вспомнить, куда он сам уходил, когда становилось невыносимо одиноко? Мерлин! Ну, конечно же! Астрономическая башня! Вид, открывающийся с высоты птичьего полета, всегда давал Северусу возможность успокоиться и набраться терпения для продолжения своей миссии. Он решил проверить свою догадку.

Дверь на открытую площадку Астрономической башни была не притворена. Снейп сделал всего несколько шагов, когда услышал приглушенный расстоянием звук, больше похожий на вой раненного зверя.

— Гарри! Гарри, ты здесь? — заклинание уже показало Снейпу, что на площадке, кроме него, есть еще один человек.

— Уходи! — всхлип смазал резкость и категоричность выкрика Поттера.

— Гарри, что случилось? — Северус уже обнаружил своего беглеца и потихоньку, чтобы не спровоцировать его на глупый поступок, приближался к нему.

— Я сказал — уходи! Возвращайся к своему Хорьку! Оставь меня в покое! — Поттер поднялся на ноги и стоял, прижавшись спиной к простенку между проемами, через которые в башню заглядывала хэллоуинская ночь.

— Гарри, тебя что-то очень сильно расстроило, и я хочу знать, что именно. Мистер Малфой прекрасно сейчас обойдется и без моего внимания, — Снейпу хотелось рвануться вперед и схватить Гарри в охапку, чтобы прижать к себе и не отпускать, пока тот не успокоится. Но он боялся сделать какое-либо неверное движение. Слишком уж сильно Поттер был взвинчен, и от него можно было ожидать любого нерационального и неразумного поступка.

— Еще несколько минут назад тебе так не казалось! Хорек был в центре твоего внимания, что ж ты его бросил-то? Возвращайся к нему, а то вдруг обидится? Уходи, Северус! — Поттера слегка потряхивало, но возможность выговориться действовала немного успокаивающе, словно вместе со словами из него выходила вся его боль и горечь.

— Прекрати меня отправлять туда, куда я не собираюсь идти! Что за истерика? — Снейп все же постарался подойти как можно ближе. Он уже отчетливо различал в темноте сверкающие от слез глаза Гарри, и ему было очень жаль, что, вероятно, именно он стал причиной этих горьких, разрывающих ему душу, слез.

— Истерика? Нет у меня никакой истерики! Оставь меня в покое, я сказал! Мне никто не нужен! Отправляйся поить чаем и ублажать своего Дра-а-ако, — имя соперника Поттер произнес так, словно слизня выплюнул, даже передернулся весь.