— Он злой. На третьем курсе Ремус мне казался таким участливым и заботливым. Но теперь, когда я вспоминаю, то замечаю фальшь во всех его поступках и почти во всех словах. Мне Люпин не нравится. Пришел сегодня в гостиную Гриффиндора, якобы знакомиться со студентами, а сам все время вертелся возле меня. Какой-то он неприятный, — высказал свое мнение Поттер.

— Он такой и есть. Люпин не человек в полном смысле этого слова. Он оборотень. Я тебе рассказывал, что его всегда интересовал только Блэк. Думаешь, почему Ремус пришел сюда, ко мне в апартаменты? Он на педсовете принюхивался ко мне, потом, ты говоришь, возле тебя вертелся, вот и заявился, чтобы удостовериться — нюх его не подвел. Ремус — оборотень, и я знал, что ему придется делать внушение. Ты не расстроен? Мне пришлось сказать о нашей помолвке, — Северус, улыбаясь, поглаживал Гарри по щеке и заглядывал в его глаза, чтобы видеть в них отклик на вопрос прежде, чем прозвучит ответ.

— Да хоть всему миру. Мне, наоборот, хочется, чтобы все знали, и не нужно было больше ни от кого прятаться, — уже в который раз высказался за огласку их тайны Поттер.

— Повременим немного. Люди жестоки, а подростки, тем более. Я не хочу, чтобы этот год стал для тебя самым тяжелым из всех, проведенных в Хогвартсе.

— Да какая им разница, с кем я собираюсь прожить жизнь? Северус, я понимаю, на нас будут коситься, а недоумки разные могут начать говорить гадости, но они же не станут нас распинать на кресте и сжигать на костре, как средневековые инквизиторы?

— До такого вряд ли дойдет, но лучше не проверять, — ухмыльнулся Снейп. — Я слишком сильно люблю тебя, чтобы терпеть подобные выходки малолетних негодяев. Это может очень плачевно для них закончиться. Не будем об этом. График наших занятий я только что озвучил твоему декану. Надеюсь, он тебе подходит. График, а не декан, — уточнил Северус.

— Подходит, — усмехнулся Гарри уточнению.

— Что нового на факультете?

— Нового мало. Разве что Уизли…

— Еще один новый? Откуда? — Снейп сделал удивленные глаза, ерничая.

— Он не новый, а старый, — хихикнул Гарри. — Когда Рон приехал, то вел себя так, словно ничего не случилось, и мы с ним по-прежнему друзья. А сейчас только взглядом сверлит. Он, оказывается, летом опять был в больнице на лечении. Гермиона говорит, он стал на нее и Перси кидаться после их помолвки, обвиняя в том, что это разбивает нашу дружбу втроем, будто они своим поведением предают меня. Абсолютно не понимаю, при чем здесь я? Какое отношение я имею к тому, что Гермиона собирается в будущем выйти замуж? Не должны же мы втроем оставаться одинокими на всю жизнь ради нашей дружбы? Когда дошло до драк Рона и Перси, то мистер Уизли решил снова обратиться в больницу Святого Мунго. Миссис Уизли не очень хотела связываться с колдомедиками, но ей пришлось согласиться, что так не может больше продолжаться — каждый день крики и склоки на пустом месте. Рон две недели пробыл в больнице Святого Мунго и пришел оттуда, как говорит Гермиона, немного странный — как пришибленный. Я чувствую себя виноватым. Это из-за меня он был в Отделе тайн и пострадал от тех мозгов из аквариума. Поэтому Рон так себя и ведет.

— Во-первых, ты не заставлял Уизли идти в Отдел тайн. Во-вторых, его отвратительное поведение слишком уж избирательно направлено на тебя. Даже в ссорах с братом, он ссылается на вашу дружбу, указывая причину его раздражения и неудовольствия. Так что, скорее всего, дело не в том случае с мозгами из аквариума. Они, возможно, и повлияли на него, но не были основной причиной его состояния. Почему в таком случае, даже ссорясь с посторонними, он всегда упоминает тебя или что-то связанное с тобой? — Снейп задал тот же вопрос, который Гарри уже десятки раз задавал себе.

— Может потому, что когда там все случилось, именно я оказался рядом?

— Чушь. Уизли пять лет был чуть ли не единственным, не считая Гермионы, кто оставался с тобой рядом. Он никого не подпускал к тебе. Подумай. Стоило перестать разговаривать с ним, и ты сразу обрел множество друзей. Мне кажется, что Уизли просто ревнует тебя ко всем и ко всему, — Снейп ухмылялся, наблюдая за реакцией Поттера на его слова.

— Ревнует как друга или… Нет. Нет, ты не можешь так думать. Он всегда пускал слюни по Браун. Рон расписывал ее прелести и болтал о том, что хотел бы с ней сделать.

— И что ему мешает воплотить свои фантазии? Мисс Браун, прости за откровенность, достаточно доступная девица. Понаблюдай за ним. Возможно, я не прав, и это во мне говорит ревность, а не в нем, — посмеивался Северус и поцеловал Гарри в щеку. — Как там Гермиона?

— Как всегда, вся в книгах и вычислениях. Жаловалась на кузена, который принес ей диск с музыкой и заразил ее компьютер вирусом. Ты же знаешь, что такое компьютер? — Поттер хитро посверкивал глазами.

— Знаю. Говоришь вирус? — Снейп задумался.

— Да, это такая вредоносная программа, компьютер Гермионы из-за этого поломался. Поломался… — теперь и у Гарри мелькнула мысль, что поломка компьютера у подруги ему что-то напомнила.

— Схема привлекательная. Да? Маленькая частичка, которая заражает все. Заражает и выводит из строя целую машину. Не ломай голову, подумаем об этом в другой раз.

Северус привычным уже жестом снял с Поттера очки и отправил их на стол.

— Сегодня у нас мало времени, — прошептал он, расстегивая рубашку на Гарри и забираясь руками под брючный ремень. — Но я ужасно по тебе соскучился.

— Я тоже, — Гарри задышал прерывисто от накатывающих волн наслаждения, вызванных прикосновениями губ любимого к его телу. Вплетая пальцы в волосы Северуса, и задавая темп легким подталкиванием, Гарри прошептал: — Если бы ты знал, как я соскучился. Да-а-а. Я хочу…

— Я знаю, чего ты хочешь, — прошептал Северус ему в губы, подвинувшись на диване, и теперь нависая над любимым. — И я рад, что могу тебе это дать.

*

Первый конфликт с участием Поттера в новом учебном году разразился на уроке ЗОТИ, который был совместным с факультетом Слизерин. Гарри еще на завтраке предупредил Гермиону, что хочет на занятии сесть с Малфоем. На это подруга только пожала плечами и заявила, что она прекрасно будет себя чувствовать в обществе Невилла. Лонгботтом в это время завтракал рядом и с энтузиазмом принял ее идею сесть вместе на ЗОТИ.

Перед занятием Гарри доставал учебник и отвлекся, когда рядом раздался возмущенный возглас:

— Что ты делаешь на моем месте? Убирайся, Малфой! — Рон попытался столкнуть сумку Драко со стола.

— Уизли, этот стул не подписан. Так с чего ты решил, что это твое место? — Малфой держал себя в руках.

— Я всегда сидел с Гарри. Вали к своим слизням! — набычился Рон.

— Всегда — это когда? В прошлом году я такого не замечал. Это тебе информация, чтобы освежить память, — Драко отвернулся и начал готовиться к уроку, доставая учебник.

— Гарри, а что ты молчишь? — переключился Рон на Поттера.

Гарри посмотрел на него, перевел взгляд на Малфоя, и спросил:

— Драко, ты сам разберешься? Или нужна моя помощь?

— А что разбираться? Вон уже профессор Люпин пришел. Пусть он с Уизли и разбирается, — спокойно ответил Малфой, очень точно предугадав ход событий.

— Добрый день. Мистер Уизли, займите свое место, — рассеяно сказал Ремус, подходя к учительскому столу.

— Мое место занято, — упрямо заявил Рон.

Люпин присмотрелся к Уизли, потом перевел взгляд на стол, за который тот пытался сесть. Если его и удивила картина, увиденная им, то Ремус промолчал и никак не отреагировал на это, в то время, как в аудитории стало очень тихо. Всех интересовало, чем закончится демарш Малфоя и Поттера, весьма странно ведущих себя в этом учебном году. Студентам хватило двух дней, чтобы понять, что между ними нет вражды и, как минимум, заключено перемирие. Только слизеринцы, родственники которых служили Темному Лорду, догадывались о причине таких изменений в поведении бывших соперников, но не в их правилах было делиться сведениями.