— Ты так вздыхаешь, словно вот-вот ласты склеишь, — меня уже ждали…
— Да, Ямамото-сан, почти так.
— Занятно, занятно… — он хитро улыбнулся. — И это только зимняя сессия. Летом будет намного тяжелее…
— Справлюсь как-нибудь, — я устало посмотрел на него. Ямамото во плоти вряд ли меня ждал около кабинета, скорее всего подглядывал и перешёл порталом.
— Я хотел поговорить по поводу твоего друга. Вижу, они поладили с Маки.
— Серьёзно? Я не в курсе.
— Да. Поладили. Однако, принять его в академию я не могу, даже и не проси.
— И не собирался. Он вряд ли выучит японский так же быстро, как я. Скорее всего, Драко будет лучше заниматься с персональным учителем, или поступать в Америке…
— Рад, что ты это понимаешь.
Вот умеет же старый дед говорить так, что выглядит мудрым старцем. Хочет заставить окружающих чувствовать себя ниже него. Вот же борода бессовестная… Но ничего, меня таким не пронять! Взбодрившись, я смело посмотрел в глаза Ямамото:
— И это всё, что вы хотели мне сказать?
— Конечно же нет. Пойдём, Гарри… — он пошёл впереди и мне пришлось его догонять. Хотя шёл он не быстро. — Я изучал твою деятельность в Хогвартсе. Признаться, она весьма внушает. Для такого короткого срока ты довольно быстро развернул деятельность и даже получил первые результаты.
— Но этого недостаточно, — вздохнул я, — нужно больше.
— Конечно же, всеобщее настроение таким не переломить. И если отставить наши взаимоотношения в сторону, я очень заинтересован в твоей деятельности. Дамблдор ещё не раскрыл карты?
— Нет, — я покачал головой, – он, кажется, отошёл в сторону и смотрит. Наблюдает и не вмешивается.
— Значит, готовится вмешаться, просто пока ещё не решил, каким образом, — кивнул старик. — Я уже достаточно о нём узнал. Он не так прост, как кажется. И хотя он такой же английский маг, как и остальные, это не умаляет его хитрости. Если он воспротивится твоим действиям, то сможет свести на нет все твои усилия…
Сейчас это было так. Довольно шаткая ситуация. Однако…
— Директор, я не совсем понимаю, каким образом можно оказать влияние на общество, если у меня нет никаких связей, подконтрольных мне активов. Проще говоря, пока что я отрезан от этого общества.
Ямамото, гордо шагая рядом, кивнул:
— Пока что ты слишком мал для этого. Но игра уже началась. Я принял решение о более тесном вмешательстве.
— Я не понимаю. Какой в этом смысл?
— Гарри, ты лишь один из игроков в этой партии. Как и я, как и Дамблдор, кстати. Если ты хочешь изменить общество, то тебе для начала следует стать хотя бы совершеннолетним, а потом начать действовать. Каким бы способным мальчиком ты ни был, для большинства людей ты просто мальчик, — директор слегка улыбнулся. — Я полагаю, при нормальном развитии событий такой сценарий — ты заканчиваешь Хогвартс, некоторое время зарабатываешь себе имя, а потом идёшь в политику, уже с готовым пакетом реформ, которые ты решишь провести. Однако, этот вариант не оптимальный. И ты знаешь, почему.
— Волдеморт, — догадался я. — Мощный общественный стимул, который может как вознести кого-то в ранг героя и всеобщего любимчика, так и сделать презираемым преступником. В зависимости от того, чью сторону этот кто-то займёт и чья сторона победит.
— И как далеко зайдёт кризис. И как он будет освещаться, и как будет проходить противостояние, как Волдеморт будет добиваться своих целей. Я считаю его нашим союзником, так как благодаря его восстанию большинство фанатов чистокровности оказалось уже уничтожено. Поэтому… думай сам.
— Значит, — кивнул я, — его возвращение необходимо нам, что бы уничтожить нежелательный слой общества.
— Прежде всего — что бы скомпрометировать, — поправил старик. — Незачем убивать всех, кто верит в чистокровность. Однако, что касается радикалов, тут я с тобой согласен. Волдеморт не собирается ждать твоего взросления, а это значит — серьёзная игра начнётся намного раньше. Я бы с удовольствием послал туда десяток наших студентов-боевиков, что бы они устроили побоище этим террористам, но у меня в этом плане связаны руки. Но есть один вариант, который, как я думаю, тебя устроит.
— Что за вариант?
— Мы могли бы обменяться студентами. Ну, знаешь, у нас это изредка практикуется. Один-два наших студента в обмен на такое же количество англичан. Это немного, но это в моей власти и не выглядит слишком подозрительно. К тому же, меня не устраивает то, что ты избегаешь публичности. Честолюбие это плохо, — кивнул своим словам Ямамото, — однако, что бы к началу кризиса ты был готов, ты должен заявлять о себе. Не только успехами в школе, между прочим, но и добрыми делами.
— Что вы имеете в виду?
— Тебе нужен пиар. Твоё имя должно быть в газетах, причём не потому, что ты когда-то послужил причиной исчезновения террориста, а по более связанным с тобой самим причинам. Тебе нужна популярность, что бы тебя не только узнавали на улице, но и любили простые граждане…
— О, нет… — я в ужасе отшатнулся. — Разве это так необходимо?
— Конечно! Иначе, увы, никак. Поверь старому человеку, общественное мнение оно как память, если ты пару-тройку раз заявишь о себе, тебя всего-то будут знать и помнить, как местечковую знаменитость. Что бы создать устойчивый эффект, нужно затронуть сердца людей. Что бы создать эмоциональную привязанность у каждого человека.
— Чем вас не устраивает текущий образ действия? По-моему, я достаточно неплохо справляюсь.
— Гарри, неужели ты не понимаешь? В мире полно знаменитых людей. Они на слуху у всех некоторое время, пока их не вытесняет другой человек. Но есть и те, кого знают в определённом ключе, это и называется репутация. Это долгосрочный, постоянный эффект. Что бы продолжить свой путь твоя известность должна эволюционировать в репутацию.
— И как я это сделаю?
— Прежде всего пойми, известность происходит из краткосрочных обрывочных нестандартных действий, а репутация складывается из огромного числа факторов. Можно быть известным актёром, к примеру, но это не репутация, потому что эта известность происходит только из актёрского мастерства и того, что актёр популярен, просто вкусы аудитории такие. Стоит измениться стандартам или поднадоесть публике и о тебе не захотят слушать. Но нельзя, к примеру, быть малоизвестным хорошим политиком, потому что «хороший политик» — это уже репутация.
— Я понял вас, — до меня действительно дошло. — Известность это настойчивая яркая мысль у человека, порыв, не имеющий ничего общего со мной, как человеком, просто идеализация или отдельный фрагмент биографии, на котором заострили внимание. А репутация — стабильное и осознанное, полноценное представление и признание.
— Можно и так сказать. Пока что всё, что англичане знают про тебя — это фрагменты мозаики. Фрагменты, не собранные вместе, и если этого не сделать, то для людей ты станешь обычным обывателем. Поэтому надо серьёзно поработать над твоим имиджем, репутацией, поработать над тем, что бы ты не просто делал великое и доброе дело, а что бы все это понимали. В этом нет ничего постыдного, все известные мне люди, так или иначе создавали себе репутацию, а не скрывались в тени, делая добрые дела исподтишка.
В принципе, Ямамото был совершенно прав. Мне нужно побольше работать над тем, как меня видят другие и озаботиться созданием имиджа. Однако…
— Ямамото-сан, я в полной мере понял вашу мысль. Вы правы, броское имя «мальчика-который-выжил» мне надоело и необходимо переходить на новую ступень. Однако, почему именно сейчас?
— Потому что ты уже начал действовать, Гарри! — улыбнулся директор. — Потому что ты многое уже сделал, а это прошло мимо ушей публики. Некоторые всё-таки узнали, но это непоследовательный и случайный пиар, который не был понят в полной мере. И к тому же, действовать надо начинать как можно раньше, что бы ты не выскакивал, как чёртик из табакерки.
— И что мне нужно для этого сделать? Вы посоветуете, или…
Мы дошли до фойе. Учеников не было, всё-таки праздники, поэтому мы были в абсолютно пустой школе. Директор сел на лавочку, на которой школьники обычно переобуваются и пригласил меня сесть рядом.
