Тогдашний директор, пришедший на эту должность из флота, человек, которого все любили, но которому не хватало жесткости, тебя не собеседовал. Это сделал Лаури – в то время он еще работал в Южном пределе, но, как всегда, преследовал собственные цели, старался окольными путями сгрести под себя побольше власти. Официальная встреча состоялась у него в офисе, затем вы вышли во двор, отошли в укромный уголок, и уже там начался совсем другой разговор.

– Нас здесь никто не подслушает, – начал он, и для тебя тут же прозвучал сигнал тревоги. Возникла безумная мысль: этот тип собирается сделать тебе предложение, как некогда один из отцовских приятелей. Безупречно вежливые манеры, прекрасно пошитый костюм, властность в каждом жесте – вот что тебя настораживало.

Но на уме у Лаури были более серьезные и долгосрочные планы.

– Мои люди как следует тебя проверили. Ты хорошо постаралась – столько работы, чтобы скрыть свое истинное лицо. Твердая четверка за старания, это уж несомненно. Очень неплохо, с учетом всего. И все же я выяснил, а это означает, что и в Центре тоже узнали бы, если бы я не замел за тобой кое-какие следы. Вернее, то, что от них осталось. – Широкая и самая искренняя улыбка. Словно человек, стоявший перед тобой, говорил о спорте или духоте на болотах, варился в своем собственном густом бульоне.

Ты решила спросить напрямую:

– Вы меня сдадите? – Горло пересохло, тебя так и бросило в жар. Воспоминания об отце, которого посадили в тюрьму за мошенничество, о наигранной улыбке и воздушном поцелуе, словно все было ради того, чтобы быть пойманным, получить аудиторию, добиться, чтоб его заметили.

Тут Лаури хмыкнул, и ты испугалась. Поначалу тебе показалось, что человек он крайне умный и изощренный, хотя и не лишенный некоторых слабостей. От него так и веяло неукротимой энергией. На нем превосходно сидел костюм, лицо свидетельствовало о недюжинном опыте, словно он видел то, что ты хотела увидеть, успел побывать там, куда ты стремилась попасть. Лишь тени, залегшие вокруг глаз, выдавали внутреннее напряжение.

– Сдать вас, Глория… то есть Синтия. Сдать вас? Кому? Ребятам, которые отслеживают фальшивые имена, фамилии и биографии? Или конспирологам, ищущим правду о Забытом береге? Нет, не думаю. Не думаю, что отдам вас кому бы то ни было. – Недосказанная мысль повисла в воздухе между вами. – Я придержу вас для себя.

– Чего вы от меня хотите? – спросила ты. И раз в кои-то веки почувствовала, что благодарна отцу – это он научил тебя не поддаваться на дешевые разводки.

– Хочу? – Он изобразил искреннее недоумение. – Да ничего. Пока что ничего. Вообще-то все зависит от вас… Синтия. Сейчас я вернусь туда с вами и порекомендую принять вас на работу. Если успешно пройдете подготовку в Центре, тогда и посмотрим. А что касается остального… пусть это будет нашей с вами тайной. Не сказать чтобы маленькой, но тайной.

– Но почему вы так решили? – Ты не поверила своим ушам.

Он подмигнул:

– О, дело в том, что я доверяю только тем людям, которые побывали в Зоне Икс. Даже если это было до того, как она стала Зоной Икс.

Поначалу цена была не столь уж и высока. Лаури хотел, чтобы ты, сохраняя конфиденциальность, рассказала ему, и только ему, о своих последних днях, проведенных на Забытом берегу. О смотрителе маяка, о «Бригаде Познания & Прозрения».

– Опишите мужчину и женщину, – говорил он, имея в виду Генри и Сьюзен. Все его вопросы об этой бригаде звучали так, словно ты всего лишь заполняла лакуны в истории, которую он частично уже слышал прежде.

Через несколько месяцев посыпались просьбы об одолжениях, а когда ты нехотя их выполнила, появились новые, все больше и больше: поддержать ту или иную инициативу или рекомендацию, а когда у тебя стало больше влияния – препятствовать определенным вещам, проявлять меньше инициативы, заглохнуть. В основном, как ты поняла, это относилось к работе комитетов, связанных с научным подразделением, а целью было подорвать или ослабить власть Центра в Южном пределе. Все делалось умно и постепенно, так что ты не замечала этой эскалации, пока не погрязла во всех этих интригах настолько, что они стали неотъемлемой частью работы.

И вот наконец Лаури поддержал твое стремление стать директором. Попасть в Южный предел было подобно тому, чтобы подобраться вплотную к таинственному зверю, услышать его сердцебиение. Но, став директором, ты подобралась еще ближе – до ужаса близко, запертая в стенах управления, нуждающаяся во времени, чтобы приспособиться. И разумеется, Лаури пользовался этим временем в своих интересах.

– Зло идет рука об руку с добром. Но эти понятия ровным счетом ничего не значат в Зоне Икс. Или для самой Зоны Икс. Почему они пытаются ввязать нас в погоню за врагом, который нас даже не замечает? Безразличный контекст заслуживает равного безразличия… если мы хотим выжить.

Ответа от тебя не предполагается: Лаури прервался, чтобы пофилософствовать и приготовить новую порцию напитков. К тому же ты и не знаешь, что на это ответить: ты бы никогда не назвала Лаури безразличным или демонстрирующим безразличие в своих действиях. Как всегда, это всего лишь очередной обманный ход: стремление навязать свой авторитет другим, вселив в них уверенность в своей правоте.

Лаури уже угрожал загипнотизировать тебя, и ты была решительно против. Имея некоторое представление об экспериментах Лаури, ты твердо знаешь одно: никогда и ни за что нельзя позволять ему тебя гипнотизировать. Это абсолютно исключено. Остается лишь надеяться, что Лаури не навяжет тебе это решение силой.

Итак, переговоры ваши, похоже, заходят в тупик, поскольку Лаури, очевидно, не хочет смещать тебя с поста.

А потом он вдруг удивляет тебя.

– Хочу, чтобы ты встретилась еще с одним человеком, кровно заинтересованным в нашем деле. Ты ее знаешь. Джеки Северенс.

Вот этого имени ты никак не ожидаешь услышать. И вот она, пожалуйста, входит через зеркальную дверь в сопровождении Мэри Филипс, одной из помощниц Лаури, не обращая внимания на то, что под каблуками у нее хрустит битое стекло. Одета, как всегда, безупречно, по-прежнему испытывает пристрастие к шарфикам.

Неужели она все это время подслушивала? Наследница легендарного Джека Северенса, лет пятнадцать как официально не имеющая никаких связей с Южным пределом, – яркая звезда, сияющая на небосводе Центра, и картину эту не портит даже маленькое темное пятнышко в лице ее сына, которого ей не раз доводилось спасать. Лаури – изгой, Северенс – типичный инсайдер, их трудно представить в качестве союзников. Она держит в руке серебряное яичко и нежно поглаживает его. Он так и норовит разбить его невидимым молотком.

В чем тут игра? Затеяла ли она что-то против Лаури или же у Лаури что-то есть на нее?

– Джеки станет моим советником в данной ситуации. С этого момента она включится целиком и полностью. И прежде чем мы примем окончательное решение, как с тобой поступить, я хочу, чтоб ты повторила ей все, что написано в этом отчете. Рассказала обо всем, что произошло с тобой по ту сторону границы. Еще один, последний раз.

Северенс улыбается крокодильей улыбкой и садится на диван рядом с тобой, пока Лаури торопливо готовит ей напиток.

– Давай без формальностей, Синтия. Безо всякой специальной подготовки. И необязательно в хронологическом порядке. Просто расскажешь так, как считаешь нужным.

– Как это мило с твоей стороны, Джеки. – Ничего тут милого нет, просто очередная неуклюжая попытка получить иную версию рассказа. Тоже своего рода ритуал, и результат предопределен.

Ты снова заводишь свою песню для Северенс, та время от времени перебивает тебя вопросами – куда более резкими, чем ты ожидала от человека, которого привыкла считать прирожденным политиком.

К примеру:

– Ты что-нибудь оттуда вынесла?

– Ничего необычного. Как всегда, некоторое оборудование от предыдущей экспедиции. Так мы поступаем во всех экспедициях, – отвечаешь ты, выдавая ей версию, заранее согласованную с Уитби, потому что ты хочешь придержать эти предметы, протестировать их в Южном пределе, а не отдавать Центру. Это вы эксперты по Зоне Икс, а не Центр.