Думается, мой стремительный выход из аудитории запомнится моим предполагаемым сокурсникам надолго. Что-что, а курс по методам устрашения противника мне уже можно было зачесть автоматом. В тот момент я сама себя боялась. Говоря объективно, на этот месяц у меня были планы и куда более приятные и важные, чем месяц в обществе нежити. Да, наконец, вместо того, чтобы провести остаток лета в трудолюбивом и приятном ничего-не-делании, придется пахать в упырином царстве-государстве.

Учителя же мои слова порадовали. Увы, не те, что про нежить и мое желание протянуть им кол дружбы в сердце. Он заявил, что месяц со Скитальцами – прекрасная возможность лучше познакомиться с населением государства, в которое мы приехали, изучить их нрав, завести новых друзей (или врагов?). Находя доводы в свою пользу, я кидала упреки, не понимая, зачем мы вообще уехали? Оставались бы в Эсаиле и никаких проблем. Впрочем, эту тему закрыли быстро, потому что все действительно было решено заранее. И почему-то именно Сирима.

– Если я не вернусь через месяц, – осматривая навьюченную чемоданами с новенькой одеждой и школьными принадлежностями лошадь, жалобно протянула я, – знайте: меня сожрало воинственное стадо упырей!

– Не стадо, а община! – терпеливо поправил наставник, навешивая мешки к седлу. – Давай, не привередничай. Смотришь, и понравится еще там! Не паникуй раньше времени и помни мои напутствия. И упаси Исконная магия тебя назвать вампира упырем!

– Конечно, конечно, – вскакивая, точнее, вскарабкиваясь в седло, протянула я, тряхнув заодно больной, забинтованной ногой, – все помню.

Аличка вспорхнула мне на плечо и, словно маленькая балерина в своей розовой пачке, встала в первую позицию:

– Не беспокойся, я не дам упырям тебя съесть, – хихикнула она. – По крайне мере, доесть – точно не дам.

– Не упырям, а вампирам, девочки! – занервничал маг. – Ну-ка повторите мне правила поведения с представителями общины!

– Увидев Князя, нижайше распластаться перед ним в страшных муках совести за то, что оказались рядом. Затем, не разгибаясь, ретироваться к ближайшему выходу, при этом, не поворачиваясь к августейшему лицу задом. Все действо сопровождать глубочайшими извинениями, сожалениями и самобичеванием. Правило первое вкратце. Ничего не перепутала?

– Все ерничаешь! Второе.

– Второе… э, со всеми «выкать», даже с маленькими упырятами, ибо раса вампирья высока и благоразумна. Кланяться в пояс. Слушайте, может мне сразу в бараний рог свернуться, да так и ходить, не разгибаясь? Этак я себе радикулит заработаю, но зато никого не обижу!

Фея звонко, словно маленький колокольчик, рассмеялась, а, завидев, что маг начинает нервничать, подлетела к нему, потрепала за щечку и, поцеловав в большой шершавый нос, вновь вернулась ко мне на плечо как верный командору-пирату попугай.

– Третье.

– Третье… – я жалобно поскребла макушку. – А! Уважай тварей божьих. Букашек, таракашек, собак, кошек и прочую нечисть, ибо в их ипостаси могут «вомпэры бэгати», – процитировала свою тетушку с ужасным темно-эльфийским акцентом. – Так?

– Сарказма тебе не занимать. Веди себя там тише воды! Школе проблемы с этой общиной не нужны!

– Нужны с другой? Могу устроить! Эй, это шутка! Да что я могу сделать, я всего лишь девочка! – усмехнулась я, а Граф, мой верный конь, стал картинно бить копытом землю, намекая, мол, быстрее уеду – скорее вернусь (или не вернусь?!). – Не беспокойтесь учитель, вы будете мною гордиться, обещаю.

– Это-то меня и беспокоит…

Он деликатно кашлянул, стараясь не вспоминать сегодняшнее утро, да что там! Прошедшие восемнадцать лет! Думаете, сегодня случилось что-то из ряда вон выходящее? Да нет… так… середнячок…

С минуту мы постояли в тишине, посмотрели друг на друга, пару раз натянуто улыбнулись. Не люблю прощаться. Прощания не мой конек, а расстаемся мы надолго. Вернусь с задания – сразу учеба, а там, глядишь сессия – другая, летняя практика, стажировка где-нибудь или похороны. Когда еще увижу мага? Наставника… старого ворчуна-эльфа? Моего верного и преданного друга?

– Наверное, мне пора, – сдавливая слезы, проговорила я.

– Постой еще минутку, – спохватился Аласс и начал шарить в карманах. – Это тебе.

Он привстал на цыпочки, а я наклонилась ниже, чтобы маг смог застегнуть на моей шее, искрящуюся на солнце и выкованную лучшими мастерами нашего Эсаила, цепочку. На золотистой ниточке, такой же невесомой и легкой, как капельки росы на паутинке, сверкнул медальон. Знакомый до боли. Слезы, так тщательно мною скрываемые, блеснули в глазах, готовые пролиться бурным потоком. Медальон, украшенный зеленикой, открывался. Замочек легонько щелкнул… на старой, но качественной бумаге – изображение моих счастливых родителей, а на руках мамы – маленькая я. Слезы все-таки оросили щеки, оставляя на губах солоноватый вкус горечи и обиды.

– С днем рождения, Раэль, – крепко обняв меня, прошептал маг.

Я, сжав в ладони медальон, прижалась к наставнику, рыдая в его плечо.

– Я хочу к ним! Когда я их увижу, Аласс?

– Скоро. Обещаю тебе, очень скоро. Они вернутся, ты же знаешь, – прошептал он утешающе. Я понимала – это всего лишь слова, никто не знает точно, ведь лишь пресловутой судьбе ведомо наперед. И только одной Исконной магии известно, как мне хотелось в них верить. И я верила. Горячо и всем сердцем.

– И помни,… никто не должен знать, что ты…

– Я понимаю.

Впившись каблуками в бока лошади, я понеслась прочь от хижины мага, расположенной в сосновом лесу, неподалеку от Рыка, города, в котором и находилась лучшая в стране школа Волшебников. Наставник так и остался стоять на крыльце, опершись на свой ясеневый посох, пока я не скрылась из виду. А когда скрылась, не сомневаюсь, зашел в хижину, сел за стол у печки, налил молока и зарыдал, так же как и я. Ибо последний летний месяц был словно черной меткой выгравирован в нашей памяти.

…толпы бегущих эльфов, людей, гномов. Мечущиеся тени… прощальные стоны и крики – последнее, что остается от них в этом мире. Но даже они, растворившись в спертом утреннем воздухе не оставят после себя ничего, кроме головной боли, но и она вскоре пройдет… так заканчиваются многие истории… звезды горят и мы их помним, но стоит им погаснуть, как память о них тает, словно последний снег на теплых ладонях ребенка… так же закончится и эта история.

Когда выехала на тракт, то немного успокоилась и умерила пыл коня. Мы с Алассом много путешествовали по Сириме, пока не нашли пристанище, потому я знала ее почти вдоль и поперек, по крайней мере, заблудиться и умереть голодной смертью не боялась. На тракте немного спокойней в этом отношении: каждый поворот снабжен аккуратными деревянными дощечками, приколоченными к столбику. На дощечке указано направление и название населенного пункта с количеством верст до него. Как и положено, буквы, в готическом стиле, аккуратно выжженные на дереве, были одна к одной даже на указателе самой захолустной деревеньки – вампиры жуткие педанты. На одном из указателей, приветственно каркая на прохожих и проезжих, и орошая деревянную дощечку вязкими белыми струйками, восседала ворона. Ее присутствие меня насторожило. Кто-то верит в проклятье черной кошки, мне же верилось в проклятье вороны. Прогнав птицу громким криком, я продолжила путь, стараясь не думать об этом инциденте.

Тракт в это время года пользовался немалым спросом. В Сириму из Эсаила, Морора, Фэа и прочих государств стекались торговые обозы с яблоками и ягодами, тончайшими и изысканными тканями от эльфов, чистейшими камнями и минералами от гномов, с живностью из Морора. Сирима в свою очередь активно экспортировала зерно, мед и древесину, преимущественно сосну и осину, которые облюбовали здешние леса, назло всем мифам.

Мы повстречали и небольшие обозы, в которых на свежескошенном пряном сене вольготно валялись ребятишки – видимо такие же путники, как я, и пеших пастухов с двумя-тремя худыми козлами, жалобно блеющими и трясущими бородой. Встречали и большие караваны, при появлении которых приходилось спешно отходить на обочину, так как подобные торговые экспедиции, боясь разбойников, снабжались мини-армией в латах и с мечами.