– Ну что ж, замечательная книга, очень хорошая. Качественно описаны заклинания, составы зелий, действие. Гербарий тоже неплох, только, где сама валериана?

Я судорожно вытащила из сумки пять пузырьков из темного стекла с зельями и картинно указала на них.

– Угу, – очки снова сползли на нос, – а сам экспонат, полагаю, кот утащил?

– Как вы догадались?

Она рассмеялась негромко, но от души и ответила:

– Милочка, за те сорок лет, что я тут преподаю, это тридцать пятый случай отсутствия в гербарной книге валерианы. Коты известные гурманы и плуты. Как начнешь засушивать корень,… тут уж берегись! Что ж, по моему предмету могу поставить тебе пять. Отлично.

Она сделала отметку в ведомости и указала на соседний стул. Собрав пожитки и уложив гербарную книгу обратно в сумку, я присела на краешек соседнего стула и сжалась. Передо мной восседал грозный орел и смотрел на меня так, будто я прилюдно назвала его жалким воробьем. Взгляд профессора пригвоздил меня к стулу и обездвижил. Застыв и не меняя выражения лица, я следила за тем, как шевелятся губы преподавателя, не сильно понимая, что он говорит.

– Ну-с, мисс Яан ви То`орп, номер вашего билета? – писклявый, не к месту, голос профессора вывел меня из ступора и заставил улыбнуться. Генитальное предположение о причине такой писклявости не давало мне покоя и я едва сдерживалась, чтобы не хихикать.

– Номер двадцать семь, – я в такт ему взвизгнула и стушевалась. Ну, простите, случайно я…

– К вашему виду подошел бы тринадцатый, – надменно чихнул он.

– Да к вашему, знаете ли, тоже был бы весьма кстати.

Профессор, с каштановыми прямыми волосами, облепившими его голову, как прилипшие к яйцу перья, сморщил аристократически прямой и острый книзу нос, и выдал:

– Ваш вопрос, деточка.

– Требушет. Механизм действия, устройство и способы магического воздействия.

Профессор довольно хихикнул и потер руки, вероятно полагая, что дама в данной теме не сведуща. Пришлось его немало огорчить, так как боевая практическая магия была моим коньком. Собственно, она была единственной ложкой меда в этой бочке дегтя поступления сюда. Нарисовав на доске, расположенной за спинами экзаменационной комиссии, устройство требушета, я во всех красках описала его действие, механизм и, соответственно, способы воздействия. При этом, в возвышенных чувствах, я носилась вокруг доски, прихрамывая, активно жестикулировала, порой, откровенно махая руками и сосновой палкой, показывая, как летит снаряд. Снаряд едва не угодил в профессора, но мне простили. И когда, по прошествии тридцати пяти минут, закончила свой, наполненный эмоциями и метафорами рассказ, заметила, что экзамен на тридцать пять минут остановился и превратился в лекцию по устройству требушета. Все: экзаменационная комиссия, присутствующие независимые эксперты, следящие за чистотой экзамена, экзаменующиеся, смотрели на меня, порой открывая рты и охая. А профессор-орел лишь громко, зычно порвал тишину двумя звуками:

– Хм, – скривив губы, причмокнул он.

Послышались аплодисменты. Я даже немного смутилась, но, войдя во вкус, раскланялась, улыбнулась и села перед преподавателем, дабы услышать его вердикт. Экзамен вновь пошел своим чередом.

– Что ж, мисс Раэль. Отлично.

– Еще бы, – усмехнулась я, понимая, что оценка заслуженная, ведь я столько вкалывала по боевой магии, что была жутко горда за небесцельно пропавшие годы.

Профессор указал на следующий, как раз освободившийся стул. Теория. Практик по жизни, в теории я как рыба в прыжках с парашютом. Знания теории захирели в самых пыльных уголках моего разума. Тем не менее, сделав морду, как и у сидевшего напротив вампира, лопатой, я принялась уверенно создавать впечатление усердного студента.

– Двадцать седьмой. Структура заклинания.

Вампир улыбнулся (или оскалился). Это был молодой профессор, лет этак восемьдесят – для вампира самое то. Стриженые под ноль пять рыжие волосы, на пример моей челки, торчали дыбом. Зеленые глаза горели каким-то садистским огнем, в ожидании, что я, уткнувшись взглядом в парту, начну ковырять носком паркет и мямлить, что не выучила. Фи, дяденька, не на ту нарвались!

Сдвинув брови, нахмурив взгляд, я уверенно протянула:

– Теория есть начало начал! – вампир довольно просиял. Начало ему понравилось. – Знать заклинание в теории – не пропасть на практике!

Минут десять я уверенно лила воду о важности теоретической магии, не обронив и слова о структуре заклинания. Вампир, радостно болтая навешанной лапшой, хлебал мою воду за обе щеки и мило улыбался. Закончив, я выжидательно уставилась на него в ожидании похвалы.

– Несмотря на то, что в вашем ответе я не услышал ничего, касаемо сути вопроса, могу поставить четыре. За собственное мнение относительно положения теоретической магии среди других наук, – засветился он, полностью разделяя, что эта самая теоретическая магия начало начал и кончало кончал. Я даже спорить не стала, не рассчитывая и на тройку.

Затянув потуже пояс, я села напротив директора – Яна Птичкина. Мужчина, сначала струхнув, а потом, видимо распознав во мне воспитанницу лучшего друга, весело подмигнул. Вообще, внешность его к веселью не располагала. Густые черные брови хмуро, словно извечные грозовые тучи нависали над черными, как уголь глазами, постоянно шевеля лианами длинных бровных волос. Орлиный нос, чуть с горбинкой, опасливо нависал над узкими губами. Разве что губы ни над чем не нависали. Имидж темного и нелюдимого вампира дополняли темные густые прямые волосы до плеч и челка, на пример той, которой я хотела замаскировать свои боевые раны. Прямо дед Мороз в готическом стиле. Не хватало плетки и латекса.. так, о чем это я. Ах да… вампиры!

– Смотрю, хорошие оценки. Аласс неплохо тебя поднатаскал.

– А то! – согласилась я. – Именно поднатаскал. Не учу – бьет, учу… все равно бьет, – всхлипнула даже для антуражу. Я-то шутила, но мои боевые ранения вполне намекали на правдоподобность.

– У каждого учителя своя методика воспитания. Но он, кажется, немного переборщил. Я с ним побеседую на этот счет.

– Исконная магия… ой, Темная материя с вами, – предостерегла я, – это я всю ночь самобичеванием занималась.

Он подивился моим выдержке и характеру и попросил прочесть вопрос. Я неохотно сделала это и замолчала. Директор выжидательно смотрел, терпеливо расценивая тишину как попытку нахождения и идентификации информации, спрятавшейся в самые дальние глубины моего разума, если таковой имелся. Поняв, что информация там попросту отсутствует, он прямо в лоб спросил:

– Знаешь?

– Неа, – хмыкнула я виновато.

– Вампирологию учила?

– Учила. Я много о вампирах знаю, о многих общинах и в целом вообще, об объединениях, войнах, кланах. Вот, у меня еще курсовая за первый курс – по тролльему быту, – приходилось давить на жалость и шмыгать носом.

– А по расологии за второй курс курсовые есть? – он, пролистывал полученную курсовую и по мере прочтения вздымал брови. Для галочки – директор не любитель тролльего быта.

– Неа, – вновь виноватый вздох.

– Хм. Оценки у тебя тут хорошие, жаль не допускать тебя… знаешь-ка. Придумал! Отправим мы тебя на этот месяц в общину! Все нет времени, да и особого желания заехать к Скитальцам, так что тебя заодно и в курьеры запишем. Ты подойдешь к их магу, он мой старый приятель, я ему письмо напишу. Он поможет тебе обустроиться, под его началом напишешь курсовую, в общем, проблем не будет. А как защитишь курсовую, считай, ты уже адептка школы Волшебников!

Он просиял, видимо, посчитав, что необходимость провести остаток лета в обществе воинственных упырей сделает меня счастливей. Даже, я бы сказала, в обществе самой странной общины во всей Сириме. А в наше-то неспокойное время…

– Ну, как? – строча письмо на желтоватой бумаге, улыбнулся директор. Будто от моего ответа что-то могло измениться… Я, до сего момента сидевшая с перекошенной физиономией, в такт ему просияла также, заверяя, что безумно рада и это лучшее предложение за все лето. Конечно. Я как раз мечтала просидеть все солнечные деньки в четырех стенах, судорожно проверяя, не появилось ли в моей шее лишних дырок.