— Причин таких вспышек может быть две, — сказал Бобров, — Деймос имеет обломочную форму и вращается вокруг собственной оси, или он создан разумными существами.

— Первая причина отпадает, — возразил Фред, — периоды между вспышками различны и составляют группы.

— Сложная обломочная форма спутника может вызвать подобные колебания блеска, — упорствовал профессор.

— Но ведь это серии сигналов, — не унимался Фред.

— Попробуйте прощупать Деймос радаром. Дайте полную нагрузку, — приказал Бобров Савину. — Далековато, но все же…

Долго возился Савин с радарами. Поздно ночью он разбудил Боброва:

— Игорь Петрович! Локатор поймал радиосигналы Деймоса! Слушайте!

Деймос действительно посылал периодические серии радиосигналов. Точка, тире, точка, тире, точка, тире, три точки, напоминали позывные. Затем следовала целая серия коротких и длинных сигналов — что-то вроде азбуки Морзе. Через пятнадцать минут серия вновь повторялась.

— Как жаль, что не работает «ЭАЦ», — прошептал Бобров, — она помогла бы расшифровать сигналы.

Наутро опробовали посадочные двигатели. Предстояло решить самую трудную задачу — посадить астролет. При катастрофе погибли несущие и маневренные двигатели, без которых посадка возможна только в том случае, если астролет окажется в сфере тяготения планеты. Если же этого не произойдет, «Владилена» станет вечным спутником Солнца. Но даже если это и произойдет, существовала другая опасность: при большой удаленности от планеты «Владилена» могла стать вечным спутником Марса. Во всех случаях вернуться на Землю астронавты не могли. Однако, посадив астролет, можно хотя бы надеяться на спасение. Это все же лучше, чем перспектива навеки затеряться в безбрежных просторах космоса. Значит, нужно во что бы то ни стало посадить астролет.

Бобров непрерывно уточнял параметры орбиты. Савин не отходил от радаров. Фред погрузился в вычисления. Как нужна теперь астронавтам вычислительная машина! Однако «ЭАЦ» не работает, а на ремонт нет времени. Очень важно было установить, войдет «Владилена» в сферу тяготения Марса или нет?

Наконец вычисления окончены.

Худшего быть не может: астролет пройдет вблизи границы сферы тяготения и начнет удаляться от планеты в сторону Солнца. Положение было безнадежным.

Фред Лучко был самым младшим в экипаже. Он всячески старался показать своим товарищам, что его вполне устраивает «вечное движение в Космосе». Перед сном он взволнованно говорил Савину:

— Пусть мы станем вечными странниками во Вселенной. Завоевание Космоса без жертв немыслимо. В Москве, на Садовом кольце, высится величественный памятник героям, погибшим во время первых космических полетов. Считай, что наши имена тоже будут высечены на этом граните.

Помолчав, он добавил:

— Как жаль, что не удается передать на Землю интересные и нужные сведения…

— Рано вы похоронили себя и своих товарищей, — оборвал его Бобров, — нужно думать не о смерти, а о борьбе…

Несмотря на свой возраст, в последнее время профессор работал больше всех. Начальник экспедиции, он чувствовал себя виноватым. Ему вверены две жизни. И он должен их спасти во что бы то ни стало. Он похудел и осунулся, но внешне был спокоен.

Наконец удалось наладить основной счетный блок «ЭАЦ». За несколько минут уточнили элементы орбиты: до ближайшей точки к поверхности Марса астролет дойдет через два часа десять минут.

— К спасению путь только один, — сказал профессор Бобров, — но он связан с риском. В точке наибольшего сближения с Марсом тормозными двигателями мы уменьшаем скорость «Владилены». Изменяя орбиту движения корабля, подходим ближе к планете и, значит, попадаем в сферу тяготения Марса.

— В чем же тут риск? — спросил Фред.

— Рискуем много израсходовать горючего. Мало останется на посадку.

— Тогда нечего терять времени! — Савин вопросительно посмотрел на Фреда, тот кивнул, соглашаясь.

Савин подошел к рулям торможения. Все подготовились к тормозным перегрузкам. Заработали двигатели. Корпус астролета задрожал. Это был очень трудный маневр. Экономя горючее, нужно было создать мощный тормозной барьер. Но Савин был опытным астролетчиком… Однажды на лунном космодроме ему пришлось сажать астролет при одном работающем посадочном двигателе из двенадцати. Астролет считали погибшим, был дан приказ — включать катапульту. Он приказ не выполнил и посадил машину. Савин улыбнулся, вспомнив, как встретили его на Луне работники космодрома…

…Полтора часа работают тормозные дюзы. Астролет подходит к точке сближения, а скорость все еще большая. Через сорок минут начнется удаление от Марса. Пот застилает глава. Резко уменьшить скорость — значит почти не оставить горючего на посадку. И все равно это было единственным, что можно было предпринять. Бобров включил внутренний телефон.

— Давай, Володя, выход один! — услышал Савин его спокойный голос и включил все тормозные двигатели.

Астролет сильно тряхнуло. Серия мощных взрывов заставила «Владилену» повернуть в сторону Марса. Теперь ее коснулись щупальцы силы тяготения планеты, ускорение росло. Савин видел в передний обзорный иллюминатор, как быстро увеличивались размеры планеты.

Астролет по касательной приближался к ее поверхности. Хватит ли, остатков горючего на посадку? Это будет ясно через несколько минут

И вот наступил решающий момент.

— Идем на посадку! — в грохоте взрывов Савин не слышал своего голоса.

Астролет стал медленно облетать планету. Пылевые облака сильно замутили атмосферу и только местами, в просветах, проглядывала сухая, желтая пустыня, покрытая скудными темно-голубыми мазками марсианской растительности. Марс выглядел угасающей планетой.

Вдруг прямо по курсу показался Фобос. Астролет стремительно догонял марсианскую Луну… Столкновение казалось неизбежным. Тогда Савин включил всё посадочные двигатели, расходуя последние килограммы топлива. Клубы пламени и дыма окутали астролет. Серии мощных взрывов следовали одна за другой. «Владилена» дрожала, как в лихорадке. От резкого торможения кровь ударила в голову. Тело налилось свинцовой тяжестью, болели ушные перепонки. Красные круги поплыли перед глазами. Вдруг загорелся зеленый глазок настройки радиотелефона. В кабине отчетливо прозвучали позывные: «ти-ти-ти-та-та». Затем последовал ряд быстрых и резких слов какой-то команды. Кто-то пытался руководить посадкой.

Потом наступила тишина. Остановились двигатели. Кончилось горючее. Но Савин чувствовал, как какая-то сила медленно тормозит движение астролета. Передний иллюминатор неожиданно осветился серебристым светом. Темные и светлые полосы, возникая в центре, стали расходиться в стороны. Это были посадочные знаки. В последнее мгновение Савин заметил, как матово-серебристое поле, закрывающее передний иллюминатор, отошло в сторону и астролет врезался в темноту. Резкий удар, затем гробовая тишина, такая непривычная для астронавтов, подтверждали реальность посадки астролета. В изнеможении Савин закрыл глаза и опустил голову. Это была поистине трудная посадка.

Долго не могли люди выбраться из астролета. При посадке заклинило выходные люки, была нарушена герметизация промежуточной камеры. Проверили и надели тяжелые, астрокомбинезоны, поясные ракетные двигатели. Наконец люк открыли. Темная, непроглядная ночь встретила астронавтов настороженно и зловеще. Вверху сияли россыпи немигающих звезд, еще больше оттеняя черноту ночи.

Игорь Петрович приказал надеть на глаза метаскопы — специальные полупроводниковые устройства, ночные очки. Они воспринимают невидимые инфракрасные лучи и дают возможность видеть при любой темноте.

Оглядевшись, Савин вскрикнул от удивления. Перед астронавтами расстилалась большая, безукоризненно ровная площадка, вдалеке виднелись какие-то сооружения непривычной для земного глаза формы. Черное небо резко оттеняло границу близкого горизонта. Идти было легко и свободно: сказывалось слабое тяготение Фобоса.