Когда таких трубок было сделано достаточно, я проложил воздуховод от меха к горну и запустил колесо. Приводом служили два отрока. Отрокам хорошо, они спортом занимаются, и мне хорошо, я воздух для печи добываю. Проблема только в том, что мне печь тушить нельзя. Нужна самая большая температура, а для этого составляем график бегунов в колесе. Потом, попробовал убрать одного пацана из колеса, и ничего, вроде крутится.
Вот тут я понял, что такое детальное планирование. Ведь кузня у меня находилась шагах в пятидесяти от горна и колеса, а у меня родилась мысль.
Ведь было же еще целых два метра бревна, на которые я приказал набить еще одно метровое колесо со штоком, которое являлось по сути передатчиком энергии. Пока дорабатывали колесо, я отобрал небольшое бревнышко, бросил его на землю, и позвав мастера начал рисовать.
- Вот смотри это будет колесо со штоком, то есть это привод - пояснял я рисунок - а это будет качающийся механизм. Ты это бревно вот так закрепи, примерно на два трети, чтобы когда шток давил на один конец бревна, там с той стороны другой конец бревна будет подниматься. А когда шток дойдет до крайней точки, то этот конец бревна сорвется со штока, и пойдет вверх, а под силой своей тяжести противоположный конец бревна пойдет вниз как качели.
- Мудрено как то - почесал затылок мастер - а зачем тебе это вождь?
Я нарисовал колоду возле противоположного края бревна и сказал.
- Вот смотри, когда бревно падает, то оно будет бить по колоде, но это не просто колода, тут будет стоять наковальня, а на бревне я прикреплю большой молот и будем ковать метал под большим молотом, больше чем три самых сильных мужа молотобойца.
Мастер потер затылок еще раз и пошел работать, а я пошел к печи, сейчас она важнее, мне нужно железо, много железа. То, что мы добывали в сыродутных печах в селении Баженино, было очень примитивно и мало. А я собрался почти в два раза увеличить размеры печи и соответствено увеличить выход металла. Часть метала тут же пойдет на производство тигельной стали, а другая часть пойдет на производство метталических изделий: пил, топоров, кос и железных наконечников для лемехов.
Я обошёл все свое производство и сам удивился размаху. Всего за месяц мы соорудили мастерские по обработке дерева, поставили два горна для ковки, поставили огромное колесо с приводными механизмами, но самое главное я построил большущую печь с деревянными лесами для забрасывания в жерло угля и руды.
Я оттягивал этот процесс как можно дольше, я искал причины, то мало кузноцев подготовленных к работе, то мало молотов, то мало руды с углем, но вот уже все пора разжигать печь.
Я отобрал самых толковых мужичков, что помогали мне без глупых вопросов и кривлянья рожи и повел всех к реке. Мы разделись и зашли в воду, натерлись илом, помылись, а потом одевшись пошли к печи.
Я собрал всех, абсолютно всех, кто проживал в Полоцке, толкнул речь и наказал загружать печь.
Засыпали 50 корзин угля, бревном утрамбовали, потом тридцать корзин руды, утрамбовали, а потом опять уголь 10 корзин, а потом руду 5 корзин, и так слой за слоем под самую горку печи, постоянно уменьшая количество угля и руды из-за того, что к верху топка печи уменьшалась.
Я проверил, и приказал разжигать огонь. Открыли маленькую дверцу внизу печи и насыпали туда горящих углей, а потом закрыли, замазали глиной.
Ну вот пора, я махнул рукой давай, и два мужика медленно пошли внутри колеса, приводя в движение кривошип надувающий меха, печь загудела.
Я заглянул в маленькое окошко где просматривался уже красный огонь, хорошо, ждем белого цвета.
Время шло медленно, очень медленно. Я постоянно бегал и заглядывал в окошко, переживал.
И вот оно, в нижнем окошке был отчетливо виден белый цвет пламени. И что делать, ждать пока прогорит, или уже прогорело, ладно подождем. Подождали еще, люди бегали в колесе, воздух дул, а пламя все горело и горело. Я устал, как собака уже полдень, люди менялись на колесах, а я все сидел и ждал, за все это время не выпил ни глотка воды, а пить то хотелось.
Поздно я догадался, что выше в печи нужно было сделать еще одно окошко, а ладно будем выгребать.
- Все! - подал я команду - сбивайте дверку, вытаскиваем крицу.
Сбили и офигели, это была не крица, это был монстр килограмм на сто, не меньше, мы с трудом её выковыряли при этом разворотив всю печь, и пока огромный кусок железа валялся на земле, его лупили молотами, стараясь разделить на более мелкие куски.
Я чувствовал себя как человек, что находится внутри колокола, постоянные удары и звон метала. Пока мои люди старались отбить маленькие куски от красно-белого куска метала и тут же из них сбивали в полоски, одна за другой.
Я с помощником все это время сбивал наковальни, большие и малые, квадратные и с вытянутыми "рогами".
После того как была закончена уже шестая приличная наковальня, я начал делать большущий молот для механической кувалды.
Один здоровенный кусок, второй, здоровенный кусок, третий, четвертый, все это нужно превратить в рямоугольники. А теперь сделать углубления и сварить, пока не остыли. И вот я получил огромнейший молот килограмм на сорок.
Этот молот встанет на бревно и у меня появится первый полумеханический молотобоец.
Через два часа, мы нарубили несколько десятков маленьких кусков метала и все, крица кончилась, голова уже ничего не соображала, а на земле лежала остывшая куча шлака.
- Убирайте, убирайте - закричал я - бросайте шлак в воду и перебирайте внимательней, чтоб ни один кусок железа не пропал.
Стародуб, что наблюдал за действием молча, подошел ко мне и сказал - иди князь отдохни, поешь, я тут присмотрю.
Я отошел, взял глиняную миску с вареным мясом, по хлебал бульон и съел мясо, а пока кушал все это время пристально наблюдал за процессом расстановки наковален и надеванием железного куска на бревно.
И мне это не нравилось, что бы обслуживать эту здоровенную печь, и еще молота требовалось не меньше трех десятков мужчин.
То есть у меня на самой печи людей хватало, а вот потом как достали крицу, нужно много, очень много мастеров, чтоб сразу ковать железо, топоры, ножи, мечи, наконечники копей, да все что угодно. Ведь если этот кусок остынет, то прогреть его будет практически не возможно.
А вот если железо положить под большой молот и несколько раз проковать, то получится уже более качественное оружейное железо. Качественнее чем то, что мы делали в поселке цветаны. Это хоть и не тигельная сталь, но это уже полумеханический процес изготовления оружия получится. И если у меня раз в сутки будет выходить стокилограммовая крица, то я завалю металлом всю округу от моря и до моря. И даже без плавки тигельной стали могу в сутки клепать сто наконечников копей, правда для этого придется строить отдельное колесо для кузни.
Только бы руды и угля хватило, а еще людей.
Руды пока хватило, половину поля возле стены было завалено рудой, а вот с углем я лоханулся. Я нашел взглядом несколько человек из первого селения Бажены, с которыми мы начинали плавку метала и крикнул.
- Мужик уголь нужен, забирайте людей и закладывайте углежогные печи, рубите березняк. Ищите самые сухие полянки и рубите все деревья, потом эти полянки пойдут под посевы.
Кто то измельчал руду, кто то готовил уголь, кто то крутил колесо, а были еще и те кто подносил и подавал. И что мне делать, я ведь не инженер, так знания отдельные имею по рассказам отца и его друзей кузнецов. Я ведь по профессии механизатор, а не кузнец или там технолог метала, зоть и были у нас занятия по слесарке, но это примитив.
Однако вот метал то у меня получился.
Я подошел к Стародубу, и крикнул:
- Это не дело, мы не можем стоять все время у печи, нужно назначать двух мастеров и пусть работают посменно.
- Богомир - крикнул Стародуб - иди сюда.
Богомир подошел и Стародуб спросил:
