- Наша последняя задача заключается в том, чтобы позаботиться о вашей забывчивости.
Пашка недоумённо склонил голову.
- Николай Сергеевич имеет в виду, что вы забыли взять одну вещь, принадлежащую вам, - подсказал мужчина с очками.
На удивление лёгкий, хоть и немного габаритный чемоданчик будто бы сам собой очутился на полу рядом со стулом парня. Ручка охолодила ладонь Пашки, словно кожа ядовитой змеи.
- Это поможет вам успокоить совесть. А она затихнет рано или поздно, уж поверьте, - негромко проговорил всё тот же мужчина, наклоняясь к столу.
"Не исключено, что схватить настоящую гадюку было бы и безопаснее и приятнее, чем это", - Пашка хотел верить, что не пробормотал мелькнувшую мысль вслух.
"Всё окончено". Он повторял себе, сидя в вагоне метро, ощущая чужие взгляды на поблескивавшем боками чемоданчике, не в силах отделаться от почудившегося единожды, да так и не спавшего, жжения в руке, распространившегося аж до локтевого сгиба.
И не только сегодняшний вечер подошёл к концу, но и игры пашкиного брата тоже. Точнее, они были играми, беззлобными и безобидными, когда-то давно, в детстве и в юности. Теперешняя же просьба однозначно вышла за рамки дозволенного. Там, в недрах этого чемодана, лежали деньги. Пачки денег - не отпечатанные на надсадно гудящем принтере декорации к сцене кинофильма. И на каждой банкноте стояла невидимая, что не означает "несуществующая", печать того страшного дела, которое претворилось из планов в жизнь ради кучи цветастых бумажек.
Пашка понятия не имел, во что именно ввязался его брат. И не желал узнавать, если уж на то пошло. Человеческое терпение не безгранично. Вот и мнившаяся бездонной чаша пашкиного опустела. Раз так, то прекратятся и звонки. Нет, телефон будет звенеть время от времени, как и прежде. Однако отвечать больше никто не будет.
***
- А дальше? - нетерпеливо спросила Лиза.
Девушка полулежала на узком диванчике, кое-как втиснувшемся в пространство веранды. Пашка сидел на стуле напротив, переместившись туда, когда девушка решила, что ей недостаточно комфортно делить подушку и подлокотник с кем-то ещё.
Лиза свесила длинные волосы на пол, с кончиков капала вода, увеличивая лужицу, постепенно впитывавшуюся в доски пола. В широкие окна хлестал дождь, тот самый, под который они двое всё же умудрились, несмотря на крайнюю спешку, попасть по дороге домой.
- А что ещё?
- Не строй из себя дурачка! Ты не рассказал главного.
- Я итак говорю почти без остановок уже второй час, - возмутился Пашка. Безрезультатно, ибо намерение Лизы докопаться до истины было непоколебимо.
- Неправда. Пойми, это всё равно что включить сериал и посмотреть одну серию. Затем вдруг выключают свет, вычёркивают сериал из программы, и ты понимаешь, что так и не узнаешь, чем всё закончилось, а имена главных героев так и останутся навечно кружиться у тебя в голове.
- Сериал можно и в интернете досмотреть, - неуверенно возразил парень.
- Серьёзно? Хочешь, чтобы я узнавала историю твоей жизни оттуда?
- Ладно, уговорила. Прости. Я только... не хотел распространяться о том, что было дальше.
- Ты и не распространяешься. А делишься со мной, - последнее слово прозвучало даже немного угрожающе. - Как давно всё это было?
- Последний раз?
- Ну не первый же.
- Года... два назад. Нам тогда исполнилось по двадцать четыре. Значит, точно.
- И где же пропадает твой брат на протяжении двух лет?
- Чёрт... - Пашка невольно обхватил колени и до хруста в суставах сплёл пальцы. - Обещай, что не станешь высказывать своё мнение, пока я не договорю. Там... всё сложно.
Лиза молча опустила подбородок на угол дивана и в ожидании уставилась на него. Упрямая. Но её упрямство ещё никогда не причиняло неудобств. Напротив, помогало сделать верный выбор там, где сам Пашка терялся. За это он её и ценил.
- В общем, после той встречи я поехал...
***
... домой к брату. В квартиру, где ни разу прежде не бывал, да и теперь узнал адрес лишь потому, что Гришка сам его продиктовал. Целью поездки была якобы передача чемодана с деньгами из рук в руки, что холодило Пашке кровь некоей схожестью с работой курьера. На самом деле, он не собирался ничего отдавать до тех пор пока брат не выложит как на духу суть тех махинаций, что принесли ему в итоге такой заработок.
Район, окружавший станцию, на которой высадился Пашка, не выглядел богатым. Сплошь одинаковые панельные дома-коробки, заброшенные дворики детских площадок с оставленными бродячим собакам пластмассовыми игрушками. Огромные и полупустые мусорные баки и всякая дрянь, наваленная вокруг них. Самое обыкновенное, ничем не примечательное, место в городе. Таких много. Куда как больше, чем новеньких высоток, окружённых железными заборами с кодовым замком.
В целом, место обнадёживало, ведь если бы Гришка связался с той четвёркой давно, и сегодняшние деньги не являлись бы первым его заработком подобного рода, он с радостью переселился бы в квартиру подороже чем стандартная двух или однокомнатная клетушка.
Третий подъезд, пятый этаж. Номер сто одиннадцать. Домофон не работал, поэтому Пашке пришлось потоптаться у входа несколько минут, дожидаясь первого входящего или выходящего из дверей жителя.
Лифт оглушительно громыхал, но хотя бы свет внутри не мигал, так что усталость пересилила предосторожность и боязнь застрять между этажами.
Гришка открыл сразу, словно весь вечер сидел в коридоре у порога, дожидаясь брата. Вялый, замученный, будто б не спавший пару ночей, хоть волосы на голове и примяты с одной стороны. Недельная небритость, мятая футболка и бегающий взгляд, моментально охвативший всё пространство лестничной площадки, включая самые дальние углы. Что это было? Боязнь слежки? Нежданного визита?
Так или иначе, Пашку в квартиру впихнули волоком, а после оглушительного хлопка входной двери в прихожей послышался шорох осыпающейся со стен краски, что от пережитого сотрясения стала падать на пол, скрытая поклеенными сверху обоями.
Чемоданчик-кейс наконец перестал тяготить Пашке руку. Жаль, что не сердце заодно. Брат выпучил глаза, осматривая "добычу" со всех сторон, а затем унёсся вихрем куда-то в комнату, пересчитывать и пересматривать полученные деньги.
Пашку едва ли устраивал подобный вариант развития событий, но он решил подождать и потерпеть, лишь бы разговаривать с человеком спокойным и внимательным, уже убедившимся, что запретная передача получена без сопутствующих проблем, и с ней всё в порядке.
Так что, парень отправился туда, где, как он предполагал, находилась кухня, по пути осматриваясь и во всём узнавая знакомые черты. Вроде и немаленькое помещение, трёхкомнатная просторная жилплощадь, было тут и там захламлено так, что пространство сужалось чуть ли не вдвое. Так и тянуло разобрать этот бардак, но такого количества времени у Пашки в запасе не имелось.
В любом другом доме он ни за что не позволил бы себе хозяйничать: критично осматривать посуду и плиту, поставить кипятиться чайник и бесцеремонно рыться в полках, ища кофе. Однако, то был Гришка, который, в силу того, что порядка сроду не соблюдал, постороннего вмешательства в его личное пространство даже и не заметил бы.
Когда десять минут спустя кофе был заварен и поставлен на подоконник, остывая там до пригодного к употреблению состояния, а пересчитанные деньги были любовно упакованы обратно в кейс, чьи замки дрожащие руки не сумели защёлкнуть с первого раза, братья встретились за обеденным столом. Гришка на самом деле не заметил наглости Пашки. Или обратил внимание, но попустительски промолчал. Выглядел и вёл себя он странно, так что едва ли ему было дело до того, кто и как пользуется его вещами.
Сидя вполоборота и вперившись в стенные часы, Гришка избегал по возможности смотреть на брата. Избежать игры в вопрос и ответ ему, впрочем, всё равно не удалось бы, и он это осознавал.
