– Не понимаю вас, губернатор, откуда такое стремление навестить эту преступницу? – Послышался слегка полунасмешливый-полуудивленный голос Мануэля. – Она невоспитанна, груба и совершенно не умет держать себя в руках, словно настоящая дикарка из джунглей. А на днях в порыве очередного приступа гнева она разгромила всю мою спальню. Уверяю, лучше вам не приближаться к ней до прибытия с вами надлежащей охраны. Поберегите здоровье.

– Но я… я же просто хочу удостовериться, что она здесь. – Промямлил второй слегка неуверенный пожилой голос.

– Ну конечно же она здесь. – Пафосным голосом рассмеялся Конте. – Где ж ей ещё быть? Уверяю вас, стены моего особняка настолько же крепки и надежны, как и сама Неапольская тюрьма.

– Ну, скажите тоже… – Усмехнулся собеседник. – Одно дело – грязная, кишащая крысами тюрьма и совершенно другое – ваше фешенебельное имение. Если бы всем заключенным предлагались такие же условия, то боюсь, у нас в мире не осталось бы ни одного добропорядочного гражданина.

– Хм, возможно вы правы. – Вполне серьезно отозвался Мануэль. – Но смею вас заверить, что сейчас ей приходится не особо сладко, сидя прикованной к батарее.

– Вы приковали ее к батарее? – Удивленно переспросил второй мужчина.

В комнате послышался громкий вздох Конте.

– После того, что она вытворила с моей комнатой, мне пришлось пойти на этот шаг.

– О Боже, – сочувственно потянул губернатор, – могу себе представить, что вам только приходиться терпеть от этой дикарки, граф. Но вот чего я понять никак не могу, так это зачем вам нужны все эти хлопоты?

– Для меня это… приятные хлопоты. Мне нравится укрощать диких кобылиц.

Стоя за стеной, Шеннон могла только представить, как губы Мануэля растянулись в слащавой усмешке. Что-что, а усмирять бурный норов – он точно любил.

Тихо кашлянув, чтобы хоть как-то прочистить внезапно пересохшее горло, губернатор вновь принял серьезный тон:

– Но все-таки вы же не злоупотребляете своими полномочиями, граф? В конце концов, существуют ещё и права человека… Комиссии всякие… В общем, надеюсь, вы держите себя в руках?

– Ну, разумеется, господин губернатор. – Насмешливо потянул Конте.

– Это хорошо. – Облегченно отозвался его собеседник. – Не то, мне бы очень не хотелось разрывать наше недавнее соглашение.

– И вернуть мне отданные вам сто тысяч. – Не забыл напомнить Мануэль.

Едва не присвистнув от услышанной суммы, Шеннон с интересом ожидала затянувшегося ответа губернатора.

– Вы, несомненно, правы, граф. Не думаю, что этой воровке достается слишком сильно. Вы человек благородных правил. – Видимо, решив для себя, что деньги важнее выдуманных комиссий, несколько мягче отозвался он. – Но все-таки, не откажите в любезности, хотя бы посмотреть на девчонку. Я очень ценю ваше беспокойство о моем здоровье, но коль уж она сидит прикованной, то думаю, мне ничего не угрожает.

Замерев, словно мраморная статуя, Шеннон затаила дыхание. Ещё немного и губернатор точно добьется своего. Мануэлю нужно найти достаточно веское основание, чтобы не вызвать подозрений у этого надоедливого старика.

– Боюсь, сейчас это невозможно. – Спустя тягостное мгновение, отозвался ее изворотливый тюремщик. – Видите ли, она не одета.

В комнате послышался изумленный вздох.

– Что… совсем?

– Совсем. – Спокойно отозвался Конте.

Кашель пожилого собеседника слегка рассеял витающее в воздухе напряжение и, спокойно вздохнув, Шеннон слабо улыбнулась подобной увертке.

– Хорошо. – Вновь заговорил губернатор, однако на этот раз в нем чувствовались рассерженные нотки из-за так и не удовлетворившегося желания увидеть пленницу. – Будь, по-вашему, граф. Но учтите, если только что-нибудь случится и эта девчонка каким-либо образом окажется на свободе, то обещаю вам, что даже не смотря на всю вашу мощь и богатство, я не допущу в этом деле разгильдяйства и несправедливости. Преступник должен быть наказан и сидеть в тюрьме. И если вдруг я не смогу привести к ответственности эту уличную ободранку, то значит, к суду я привлеку вас! Так что подумайте хорошенько, прежде чем отпускать это отребье с цепи!

– Несомненно.

Шеннон могла только догадываться насколько сильно рассвирепили Мануэля эти слова, однако, ничем не выдав своего внутреннего состояния, его голос оставался таким же невозмутимо вежливым, с легкой долей бесцветного безразличия к прозвучавшей угрозе. – Я это учту. У вас всё?

Взволнованная услышанным, темноволосая девушка тихо отпрянула от дверного проема. Мысли путались в голове. Она-то думала, что Мануэль неприступен. Что он едва ли не выше закона. А на деле же, его самого могут отдать под суд, если только она вздумает сбежать.

Остановившись в нерешительности, Шеннон с легкой тоской вновь посмотрела на все ещё распахнутую дверь главного входа. Льющийся из нее яркий свет играл на гранитном полу своим солнечными зайчиками, звал к себе. Но она не могла на такое решиться. Возможно раньше, она, не раздумывая, бросилась бы к распахнутым дверям, одержимая лишь чувством свободы. Но со времен ее заточения в этом доме слишком многое в ней изменилось. Она никогда себя не простит за такое предательство.

Сделав глубокий вздох, Шеннон наконец-то приняла окончательное решение, и молча направилась обратно в сторону оранжереи.

Медленно продвигаясь вперед, она буквально едва сдерживала смех над самой собою. Спрашивая себя, как же это так получилось, что всю жизнь ненавидя напыщенных толстосумов, она всей душой смогла полюбить одного из них, темноволосая девушка угрюмо брела по дорожке. От мужчин в ее жизни исходили одни лишь беды. Чего только стоит родной отец! Да и воспоминания о недавнем предательстве Джефа тоже придавали картине отнюдь не радужные краски. И всё же, даже не смотря на всё это, она прекрасно понимала, что стоит ей теперь только решиться побег, как она сама окажется ничем не лучше своего отца. Но в отличие от него у нее есть сердце, которое безумно любит и хранит верность любимому человеку. Поэтому, не смотря ни на что, она все-таки сделала правильный выбор.

Слабо улыбнувшись в ответ на свои мысли, Шеннон нетерпеливо свернула с главной дорожки, желая поскорее вернуться в былой райский уголок.

– Микелина? – Как снег на голову раздался за спиной пожилой баритон.

Мгновенно узнав голос губернатора, Шеннон поспешно юркнула за ближайшие высокие кусты нежно-розовых калл.

– Микелина?! – Вновь раздался прежний голос.

Завидев впереди прячущуюся от него девушку, невысокий, слегка полноватый мужчина поспешил к ней навстречу.

– Что за проказница! – Сам себе тихо произнес он, сияя широкой улыбкой.

Шеннон зажала рот ладонью. Ещё немного и губернатор увидит ее, поймет, что перед ним вовсе не кузина Мануэля. И тогда они пропали!

Мельком посмотрев в сторону плотных зарослей виноградника, скрывающих их райский уголок, Шеннон удрученно вздохнула. Слишком близко и одновременно ужасно далеко они сейчас были вне зоны досягаемости. Вот если бы только губернатор отвлекся на какой-нибудь цветок…

– Господин губернатор?! – Словно услышав ее молитвы, раздался позади слегка удивленный голос хозяина этих владений. – Я думал, вы уже ушли.

Оглянувшись в сторону Мануэля, губернатор вынужденно остановился.

– Простите, граф, но я не сдержался искушению полюбоваться на ваши прекрасные цветы. – Смущенно улыбнулся мужчина.

Воспользовавшись отвлеченностью губернатора, Шеннон как можно тише подобралась к виноградным лозам и уже через секунду поспешно скрылась за их широкими листьями.

– Мне безумно приятно знать, что мой скромный ботанический сад произвел на вас впечатление. – Еще не до конца отойдя от нахлынувшего на него гнева, вызванного их беседой в кабинете, Мануэль не слишком-то обрадовался появлению этого нежданного гостя и в своей оранжерее. Однако искусно сдержав неприязнь, брюнет вновь принял безмятежный вид. – Если хотите, я бы даже мог устроить вам небольшую экскурсию по всему моему парку.