Слыша тихое, размеренное дыхание над своим ухом, она, казалось, оцепенела. Чужая ладонь до сих пор находилась на прежнем месте. Но вдруг почувствовав, как пробираясь через густые волоски несколько пальцев ожили, начав нежно массировать ее клитор, девушка плотно сомкнула веки. Прикусив губу, она лишь неподвижно лежала на боку, невольно прислушиваясь к грохочущим ударам собственного сердца.

Движения становились все интенсивнее и быстрее. Почувствовав влагу между ног, Шеннон прерывисто вздохнула. Немного жесткие прикосновения грубых пальцев по ее чувствительной коже теперь сменились на более скользкие и нежные.

Ей бы следовало немедленно прекратить это кощунство, но, наверное, это был один из редкостных случаев, когда она хотела просто расслабиться, наслаждаясь столь грешными прикосновениями и дальше. С изумлением поняв, что сама жаждет этих ласк, брюнетка лишь глубоко вздохнула и, слегка приподняв левую ногу, позволила чужим пальцам продолжить свою неистовую игру. Чувствуя, как горошина ее клитора начинает постепенно увеличиваться, прося ещё большей разрядки, Шеннон приоткрыла рот, так как дышать через нос она уже не могла. Волна за волной по очередности хлестали ее оголившиеся нервные окончания, пока она наконец-то не дала волю своему внутреннему вулкану. Тихо вскрикнув от поглотившего ее блаженства, девушка обессилено прислонила свой лоб к шелковой наволочке подушки.

Но на этом их игра не закончилось.

Дерзкая ладонь до сих пор покоилась на ее сокровенном местечке.

Слегка выпятив ее попку назад, чужие пальцы нехотя покинули свое обитание, уступая свое место нечто совершенно новому, нечто тугому и обжигающему. Упираясь концом в ее скользкое влагалище толстый, огненный стержень стал проникать в нее все глубже и глубже.

– Расслабься. – Послышался успокаивающий шепот над ее ухом.

Не став сопротивляться, Шеннон позволила руке партнера переложить свою левую ногу на его ноги и вновь стала прислушиваться к собственному телу.

На этот раз ей было совсем не больно. Чувствуя, как мужской член проникает вглубь ее естества, девушка старалась приспособиться под его движения. Действуя молчаливым указаниям партнера, она выпятила верхнюю часть туловища немного вперед, позволяя тем самым как можно глубже внедряться в ее лоно. Руки любовника легли ей на талию, помогая притягивать ее тело в постоянно нарастающем ритме.

Шеннон все ещё было непривычно чувствовать инородный орган внутри себя, однако на этот раз это не казалось ей таким уж мерзким и отталкивающим. Наоборот, внутри нее словно начало зарождаться новое, неизведанное ранее ощущение. Оно несколько отличалось от тех оргазмов, которые она испытывала, лаская саму себя. Это чувство граничило с болью и безграничным наслаждением. Это чувство словно призывало к резкости и легкой грубости любовника. Первобытное чувство, в котором все ощущения увеличиваются троекратно.

Участив свое шумное дыхание, Шеннон схватилась за подушку. Партнер разрывал ее, натягивал, вторгался все глубже и беспощаднее. А между тем, внутри нее все ещё что-то нарастало. Все ещё что-то зудело и никак не хотело успокаиваться.

– Ещё. – Сквозь отчего-то выступившие капельки слез, простонала брюнетка. – Глубже…

Почувствовав резкий толчок, Шеннон вскрикнула, намертво вцепившись пальцами в шелковую материю подушки.

Таких диких ощущений она ещё не испытывала в своей жизни. И ей это безумно нравилось. Хотелось ещё и ещё. Хотелось, чтобы он порвал ее, добрался до тех мест, в которые ещё никто не поникал.

Рассудок отключился. Голова пошла кругом. И лишь подчиняясь своему первобытному инстинкту, Шеннон продолжала стонать и как можно сильнее раздвигать бедра, чтобы только поглубже впустить в себя твердую плоть любовника.

Наконец, когда ее оголившиеся чувства достигли своего апогея, девушка, не помня себя от нахлынувших ощущений, громко вскрикнула и непроизвольно обмякла. Резкие толчки партнера уже не накаляли ее внутреннюю атмосферу. Однако сейчас она была совсем не против столь затянувшегося вторжения в свое тело. Ей это даже нравилось. Хотя, сейчас ей нравилось абсолютно все. Устало прикрыв веки, Шеннон блаженно улыбнулась. Притуплено почувствовав, как любовник в последний раз глубоко насаживает ее на свой толстый стержень, Шеннон с шумом вдохнула. Так хорошо ей, пожалуй, ещё никогда не было. Резко вышедший член опорожнил ее ягодицы чем-то мокрым и теплым. Не став заострять на этом внимая, девушка едва заметно скривила губы и, наконец-то, свободно перевернулась на спину. Ей было лень о чем-либо размышлять. Сейчас для нее имело место лишь то полученное райское наслаждение и блаженный, расслабляющий сон, в который она и погрузилась, стоило ей только вновь закрыть свои веки.

Проснувшись от того, что ее грудь сжимает чья-то ладонь, брюнетка недоуменно свела брови. В комнате было темно. Однако то, что она находилась не в камере предварительного заключения, Шеннон знала совершенно точно. В тюрьме не бывает мягких кроватей с шелковыми простынями, да ещё и со спящими мужиками под боком. Осторожно убрав с себя мужскую руку, девушка присела в постели и непонимающе нахмурилась. Но стоило ей только почувствовать влажные простыни под собой, как она тут же вспомнила о содеянном, отчего ее чеки мгновенно приобрели довольно розовый оттенок.

Она позволила этому слащавому олигарху любить себя. Позволила, да ещё и сама при этом получила несравненное удовольствие!

Недовольная сама собой брюнетка поспешила слезть с кровати. Шеннон не знала, каким именно образом она вновь очутилась в доме Мануэля вместо того, чтобы сидеть за решеткой, но разбирательство по этому поводу решила оставить на потом. Стянув с постели верхнюю простынку, девушка укутала в нее свое обнаженное тело и на цыпочках отошла от широкой кровати. Вся сложившаяся ситуация довольно сильно напоминала ей кадр из ее недавнего прошлого. Вот только теперь вместо сейфа она украдкой пробиралась к двери. Дойдя до цели, девушка тихонько провернула ручку, но дверь так и не открылась. Понимая, что ее заперли, Шеннон яростно сузила глаза, мгновенно переменив свое направление. Бесшумно подбежав к окну, брюнетка осторожно приоткрыла штору. Яркий луч солнца на мгновение резко ослепил глаза. Но вот, проморгавшись, Шеннон посмотрела в окно. И первое, что она увидела, заставило ее едва ли не зарычать от возмущения.

Резко раздвинув плотную материю штор, она гневно выкрикнула:

– Когда это ты успел поставить решетки на окна?!

Одиноко лежащий посреди широкого матраса мужчина недовольно поморщился от заполонивших всю комнату ярких лучей и сквозь каверзную улыбку посмотрел на стоящую у окна девушку:

– Я вижу, кое-кто стал заметно лучше себя чувствовать.

– А я и не жаловалась. – Вовсе не думая поблагодарить этого напыщенного нахала, бойко выкрикнула Шеннон. – Я никогда серьезно не болела. И это бы само собой прошло.

– Ну да, конечно. – Все ещё хриплым после сна голосом отозвался брюнет.

Присев в постели, он внимательно посмотрел на обмотанную бардовой простыней девушку.

– Хотела опять своровать мою простыню? – Насмешливо усмехнувшись, поддел он. – Ты так меня всего постельного белья лишишь.

Проигнорировав столь тупую шутку, Шеннон вновь злобно посмотрела на окно.

– Решил держать меня здесь взаперти?

– Прости, но губернатор Искьи почему-то не хотел тебя отпускать под каким-либо другим предлогом. Пришлось поставить решетки и убедить его, что здесь ты в точно таком же заточении, как и в его грязной, сырой каморке.

– И зачем это губернатор отдал меня тебе? – Сощурившись, Шеннон внимательно посмотрела в ухмыляющееся лицо Мануэля.

– Все очень просто. – Вновь усмехнулся он. – Связи. Я далеко не последний человек на этом архипелаге. А растаивать меня своими отказами губернатору вовсе не хочется.

Хмыкнув, Шеннон в очередной раз обозлилась на всех «светил» этого продажного мира. Как всегда все решали лишь деньги и только оттого, что у Мануэля они были, а нее нет, он был в глазах всей общественности сам царь и бог, она же – всего лишь нищая оборванка.