Нехотя раскрыв глаза, Шеннон посмотрела на него своим безразличным взглядом. Сейчас ее волновала лишь боль, все остальное было очень далеко и туманно.

– Я не знаю. – Тихо выдавила она. – Я ничего о нем не знаю.

– Твоему приятелю лучше сразу утопиться в волнах Тирренского моря. А вот тебя мне жаль, такая ещё молодая… – Отпустив ее волосы, охранник отошел на шаг к двери. – Так, где он? Может, все-таки вспомнишь?

Шеннон показалось, что она слушает заезженную пластинку.

– Не знаю. – Вновь тихо отозвалась она. – Я ничего не знаю…

Досадливо покачав головой, мужчина вышел из камеры и, заперев за собой решетчатую дверь, вновь вернулся к своему столу.

– И охота тебе тянуть лямку за двоих? – Послышалось издалека его тихое бурчание. – Вот дурёха.

Безразлично вздохнув, Шеннон вновь погрузилась в пленительные волны успокоительного забвения. Ей было абсолютно плевать, что ей грозит в дальнейшем. Главное, чтобы сейчас ее оставили в покое.

Проснувшись от громкого цоканья высоких шпилек по каменному полу, Шеннон устало приоткрыла глаза. Увидав неподалеку от своего лица красивые, дорогие босоножки, она тут же догадалась о своем первом посетителе.

– Дрянь! – Четкий голос Морганы Пасквитти раздался откуда-то сверху. – Змея! Ободранка!

– Это все слова, которые находятся в вашем словарном запасе? – Усмехнувшись сквозь боль, насмешливо поддела ее брюнетка.

Ей было не по силам повернуть голову и посмотреть на свою бывшую хозяйку. Но в одном одна была уверенна точно, лицо Морганы Пасквитти сейчас искосилось от ненависти и злобы.

Стоя по ту сторону решетки, блондинка на самом деле едва не подавилась от возмущения.

– Клянусь, – словно настоящая гадюка прошипела она, – ты расплатишься за содеянное. Ты сгниешь в тюрьме. Сгниешь!

– Ну ладно, хватит, мама. С ней разберется полиция. – Послышался тихий голос Алессандро. – Пойдем отсюда. Пойдем.

– Ты ещё пожалеешь, что пришла в наш дом! – Уже издали прокричала ей напоследок разъяренная Моргана. – Пожалеешь!

Тихо хмыкнув себе под нос, Шеннон вновь не заметила, как погрузилась в глубокий сон.

На этот раз девушку разбудил ледяной озноб, колотящий все ее тело. Вскользь обратив внимание на гусиную кожу своих рук, Шеннон не спеша приподняла голову и посмотрела на сидящего за столом охранника.

– Мне холодно. – Стуча зубами, произнесла она.

– А мне-то какое дело? – Выглянув из-за широкой страницы газеты, недовольно произнес мужчина.

– Пожалуйста, дайте мне одеяло. – Ненавидя себя за свой слабый тон, отозвалась брюнетка. – Мне холодно.

– Не положено. – Твердо проронил охранник, вновь углубляясь в чтение. – И вообще, в твоем нынешнем положении, ты ещё спасибо должна сказать за такие райские условия. Искья не приспособлена к такого рода мошенницам и аферисткам. У нас мирный островок. Эту коморку-то даже тюрьмой назвать сложно. Другое будет дело, когда ты попадешь в Неаполь. Вот там ты наконец-то почувствуешь всю сладость тюремной жизни.

– В Неаполь? – Непонимающе переспросила его Шеннон.

– Ну конечно в Неаполь. – Вновь выглянув из-за газеты, усмехнулся мужчина. – Там будут с тобой разбираться. Они быстро узнают, кто ты, откуда родом и где твой милый дружок. Хотя, мы тоже не сидим на месте. Но все же, я ж говорю, Искья не предназначена для подобного рода преступлений. Все судебные дела решаются в большом городе, а не у нас. Так что радуйся, до твоего перевода у тебя ещё есть около двух недель. Камеры, понимаешь ли, у них все забиты. А расписание в суде заполнено на несколько недель вперед. Так что скинули нам тебя ещё на некоторое время. – Протяжно вздохнув, оповестил блондин. – Как будто у меня работы больше нет, чем сидеть здесь целыми днями и тебя охранять.

Ничего на это не ответив, Шеннон лишь вновь опустила голову и прислонила горящий лоб к прохладному полу. Закрыв глаза, она попыталась сосредоточиться на чем-нибудь приятном, чтобы хоть на время забыть о боли. Но ничего не получалось. Терзаясь беспрерывной дрожью снаружи и беспощадным огнем внутри, она пролежала так несколько часов.

И вновь новые, размеренные шаги прервали ее спокойствие. Прислушиваясь к каждому тихому стуку, отчетливо передаваемым каменным полом, Шеннон с легкой тенью безразличности приоткрыла глаза. Шаги прекратились, и теперь перед ней стояла пара до блеска начищенных черных туфель. С трудом повернув голову, она прошлась взглядом по широким бежевым брюкам, такого же цвета не застегнутому пиджаку и, наконец, заглянула в лицо своего нового посетителя.

– Рада, что ты все-таки жив. – Слабо прошептала она, смотря из-за толстых прутьев решетки в серебристые глаза Мануэля. – Не хотелось бы брать такой грех на душу.

Он присел на корточки, чтобы лучше расслышать ее тихий голос.

– А разве мы уже перешли на «ты»? – Усмехнулся мужчина.

– Я больше не служанка и не благородная синьорина, – насмешливо отозвалась брюнетка, – мне надоело играть слюньтявых дурочек, так что про былую вежливость можешь забыть.

Слегка изогнув брови, Мануэль внимательно оглядел лежащую на полу девушку.

– Сильно больно? – Забыв о былом смехе, вдруг холодно спросил он.

– Тебя не касается. – Прошептала Шеннон, закрывая глаза. Она так устала от всех этих разговоров. Ей вновь захотелось поспать, так как только сон приносил с собой блаженное успокоение, помогал избавиться от боли, позволял забыть о своем заточении…

Видя, что Шеннон вот-вот потеряет сознание, Мануэль резко обернулся к охраннику.

– Откройте дверь. – Четко произнес он.

С секунду замешкавшись, светловолосый мужчина все же поспешил выполнить приказ благородного синьора. Открыв замок, он пропустил посетителя в камеру, а сам же остался стоять у двери.

Быстро пройдя внутрь, Мануэль тут же склонился над неподвижной брюнеткой и осторожно дотронулся до ее дрожащего тела.

– Лаура? – Тихо позвал он ее тем именем, которое знал. – Лаура?!

Слегка приоткрыв глаза, Шеннон едва слышно вымолвила:

– Мне так холодно… Очень холодно.

Приподняв ее одной рукой, Мануэль посмотрел на стоящего поблизости блондина.

– Принесите одеяло.

– Не положено. – Качая головой, отозвался тот.

Метнув на охранника свой разъяренный взгляд, темноволосый мужчина повторил приказ:

– Я сказал, принесите одеяло! – Строго рявкнул он, отчего полицейский, казалось, побелел в лице.

Поспешив исполнить приказ, охранник скрылся с глаз.

Переведя взгляд на закрывшиеся глаза девушки, Мануэль протяжно вздохнул. Казалось, ничто не могло омрачить его столь странного и непонятного желания к ее телу. Он примчался сюда с Капри, мечтая лишь о мести бесстыдной воровке. Однако в эту минуту, смотря на ее синяки и побои, он чувствовал, как вновь начинает терять себя. Даже такая, эта наглая, лживая и ужасно очаровательная аферистка чем-то крепко-накрепко завлекала всю его душу, не желая при этом хоть как-то ослабить свою цепкую хватку.

Ещё раз протяжно вздохнув, Мануэль переложил легкое тело девушки на железную кровать и, присев у ее ног, задумчиво посмотрел вдаль. Да, он до сих пор хотел разорвать ее на части, но вот только не сейчас, не здесь и не в таком состоянии. Он ещё отомстит этой дерзкой девчонке, осмелившейся поднять на него руку. Отомстит по-своему. Но сейчас, он просто не мог оставить ее здесь при таком самочувствии.

Не мог и не хотел…

Сквозь плотные стены одурманивающего тумана Шеннон почувствовала, как что-то легкое и немного щекотное плавно заскользило по ее левому бедру. Прикосновения были столь нежные, что ей захотелось раствориться в этой необъятной ласке, захватившей все ее тело. Лежа на правом боку, девушка лишь непроизвольно улыбнулась и как можно удобнее углубилась лицом в мягкую подушку. Ей редко нравились подобные сны, однако с этим она прощаться не хотела. Ощутив, как нечто очень влажное вновь коснулось ее бедра, девушка задрожала всем телом. Таких чувствительных снов она ещё не помнила. Ее дыхание слегка участилось, стало более глубоким. Однако, не желая раскрывать глаза, она лишь молча жаждала продолжения. Но вот горячая стена нежно примкнула ко всей ее спине, обхватила за талию и, продолжая свой медленный натиск, стала увлажнять легкими поцелуями ее шею. Улыбнувшись от столь щекочущих ощущений, Шеннон прервала дыхание. Ей было невыносимо жарко находиться в объятиях этой загадочной огненной лавы, однако ее тело, словно само отзывалось на каждое жгучее прикосновение. Изогнувшись так, чтобы как можно ближе быть к своему пламенному очагу, брюнетка вдруг смутно ощутила легкое давление чего-то весьма твердого об ее ягодицы. Стараясь расслабиться и вновь вернуться к первоначальным ощущениям, она то и дело ловила себя на невольном восприятии того, что так упорно прижималось к внутренней стороне ее бедра, пытаясь проникнуть все дальше и дальше. Почувствовав, как чья-то широкая ладонь проскользнула по ее ягодицам, накрыв всей пятерней ее женскую святая святых, Шеннон резко открыла глаза. Но прикосновения так и не исчезли.