Я подошла к ним, прихрамывая. В глазах стояли слезы. Руки дрожали. Взгляд метался с одного на другого, на Кирилла я даже смотреть не могла. Поджатые губы ужасно болели от того, что я их все время прикусывала. Ступать было больно. И душевная, и физическая боль сейчас действовали наравне.

- Вы слышите? – приободрился Артем, подняв вверх палец. – Наконец-то приехали.

Я повернула голову в бок, прислушиваясь. Да, в самом деле в километре, приблизительно, от нас слышался вой сирен. Кострище сейчас потушат. А где Вика и Аркаша? Кирилл ведь наврал про него, да? Скажите, что наврал. Я опустила голову и заметила, как противно Кирилл ухмыляется, поднимаясь и направляя на Стальцева…

- Артем, осторожно! – крикнула я.

Он отскочил как раз в тот момент, когда Кирилл нацелился. Меня передернуло от звука выстрела. Я взвизгнула, дернувшись всем телом, и посмотрела на источник выстрела. Андрей смотрел прямо перед собой, туда, куда он и прицелился секунду назад. Нижнее веко чуть подергивалось – да, нервы на пределе. Я посмотрела туда же, куда и он. На грязной земле рядом с растаявшими дорожками снега лежал Кирилл лицом вниз. Ноги и руки смешно заломаны, на коже отблесками видны блики языков пламени. Из головы струйкой на землю льется кровь. Точно в затылок.

- Т-тварь, – дрогнувшим голосом сказал Артем, на дрожащих ногах отступая назад.

- Всё кончено, – облегченно произнес Андрей, бросив пистолет в полыхающий оконный проем.

По щекам покатились слезы. Вот так просто? У меня нет ни капли сочувствия этому ублюдку, теперь уже мертвому. И я никогда бы его не пожалела. И не жалею о содеянном. Я горжусь своими друзьями. Я горжусь Андреем. А он как раз подошел ко мне и прижал к себе, поцеловав в макушку и вдохнув аромат моих волос. Вот сейчас время же для романтики. Я, вываленная в снегу и земле, пропахшая этой землей и дымом. Ну да, Адрейка, вдохни полной грудью. Я улыбнулась своим мыслям и обняла его в ответ.

- Там…кхм-кхм, – послышалось из догорающего дома, – … я видела, как они… Там есть люди…

- Ну, самое интересное начинается, – рассмеялась я вместе с Андреем.

Артем лишь устало закатил глаза и, пнув мертвое тело, пошел к пустому оконному проему.

- Мы на улице! – проорал он. – Выходите оттуда!!!

- Вы слышали… Это голос…кхм-кхм…моего друга… Давайте скорее!

- Блять… Мы на улице!!!

- Они не могут выбраться на улицу! – с истерическими нотками завопил голосок в доме.

- Девушка, это…кхм-кхм…не галерея, маарш…кхм-кхм…отсюда, – грубый бас вслед за ужасными ругательствами женского голоса. – Дальше я… Это он?

- Это… Аркаша! О, Господи… – и голосок разразился рыданиями.

- Так это правда? Он умер? – я прекратила улыбаться и посмотрела на Артема.

- Правда, – буркнул он.

- Мне жаль… Может, лучше обойдем к главному входу?

- Там сейчас все в дыму, воде и пене, – Андрей покачал головой.

- А Вика? – снова спросила я.

- Эта везде выберется, – усмехнулся Андрей.

- Что с трупом делать?

- Я его прятать не собираюсь, – твердо сказал Артем. – Великих людей должны знать все.

- Великих?

- Он дал мне 200 000 долларов, – покосился на мертвеца Стальцев.

- И за что же? – Андрей удивленно изогнул бровь.

- Я… Разбирался кое с кем, – отмахнулся Артем.

- С Поликарпом? – захохотал Андрей.

- Поликарп Поликарпович… – идиотским басистым тоном начал надрывающийся от смеха Стальцев.

- Подойдите к зданию радиоузла, – закончил Фейт, вовсю хохоча.

- Да, и помнишь, как он потом… Ахахахаха…

- А ты ему такой: « Вы ошиблись, мужчина»… А он: « Я ошибся, когда женился…»

- Да-да… «Соедините с радиоузлом»…Ахахахаха…

В кармане завибрировал мобильный. Ну, у ребят тут своя атмосфера. Я отошла от них на достаточное расстояние, по дороге вытащив телефон из кармана джинс. А вот и он, мой смертный час, он пробил. На дисплее высветилось «Мама». И это в половине второго ночи? Мам, мы же разговаривали неделю назад, ох ты… Так, мозг, придумывай отмазку.

====== Человек ======

Ох, и досталось же мне. По правде, я совершенно забыла обо всем: о родителях, об учебе, о том, что я несовершеннолетняя… Если назвать это кучей дерьма, то я увязла по самые уши.

Пришлось наврать маме с три короба и выслушать все её угрозы по поводу моего отчисления и её ко мне отношения. Сказать правду? Да вы о чем вообще?! Я же ещё хочу жить. Пробурчав в трубку что-то невразумительное, я нажала «отбой», потому что звуки сирены и крики стали слишком близкими и громкими.

- Ну, что там такое? – раздраженно начала я, повернувшись.

- Пройдемте с нами, – перекричал этот шум мужчина в форме милиционера.

Я открывала и закрывала рот, пытаясь что-то сказать – сама не зная даже, что именно – пока он вел меня через клубы дыма к общему выходу на шоссе. Я на секунду потеряла дар речи координацию, мозг просто отключился. Знаете, порой такое бывает, когда ты поранишься, к примеру, но не чувствуешь боли, пока не увидишь рану. Так и со мной. Мы вышли из пепельной дымной завесы (эффектно было, наверное), и я увидела всё, как в замедленной съемке. Все это было слишком… ужасно. Сирены на машинах пожарных, милиции и скорой помощи, жуткий звук, бьющий по ушам. Улыбка спадает с лица, на смену радости приходит страх. Вика сидит на выдвинутых ступеньках машины скорой помощи, держа у лица кислородную маску, в то время как ей, всей в саже и копоти, обрабатывает руку суетливая медсестра. Андрей стоит у пожарной машины, активно размахивая руками, и что-то доказывал мужчине в форме пожарного. Он посекундо стряхивал с плеч невидимые и видимые пылинки и поворачивал голову к другой машине, где стоял Артем. Второй парень под суровым наблюдением милиционера давал, по всей видимости, показания, потому что милиционер все время говорил что-то Стальцеву и записывал его ответы. Всё провоняло дымом. Я внезапно поняла, что ужасно голодна. Но желание забить желудок чем-нибудь пропало, когда я увидела следующую картину. По спине пробежали мурашки, ноги стали ватные, и тошнотный ком застрял в горле. Рядом с машиной, где сидела Волди, стояла ещё одна, возле которой на земле лежало два тела, накрытых черной пленкой. Я вырвалась из хватки сопровождавшего меня милиционера и на трясущихся ногах как-то добежала до машины.

- Нет…

Это всё, что я смогла из себя выдавить, когда убрала с одного тела пленку. Я не могла видеть этого, но взгляд упорно рассматривал – словно против моей воли – лицо обгоревшего Аркаши. Кожа кое-где была выжжена до мяса, но крови почти не было, как и признаков агонии перед смертью. Я вспомнила, как Кирилл рассказал о том, что это он убил бедного мужчину. По щеке скатилась слеза.

- Поднимитесь, пожалуйста, – холодно попросил мой сопровождающий, подойдя ко мне.

- Нет, я…

- Вика! – сильные руки прижали меня к каменной груди парня, чья рубашка насквозь пропахла мокрым снегом. – Вставай, все хорошо…

- Я не… Нет…

- Прошу вас, успокойте её, нам надо ещё взять у неё показания.

- Ага… Вик, тебе надо выпить воды. Поднимайся, – ласково обратился ко мне Андрей.

- Д-да, хорошо, – дрожащим голосом произнесла я, вставая с колен.

Меня подвели к Волди, посадили рядом с ней и протянули стакан. Жидкость на вкус была ужасно горькой, меня аж передернуло. Я не могла ни о чем думать, просто сидела так, на ступеньках, тупо смотрела в землю и восстанавливала дыхание.

- Так, ты, – звенящий голос прорезал вакуум вокруг меня, – давай сюда, живо.

- Да, сейчас, – слышу я знакомый тембр Андрея, а затем его удаляющиеся шаги.

Я подняла голову и увидела перед собой сидящего на корточках Артема. Быстро они посты поменяли, однако. Или я слишком долго голову поднимала.

- Ну, как вы? – спросил он, переводя взгляд с меня на Вику.

- Все нормально, – закашлялась Волди, приглаживая взъерошенные волосы.

- Лучше не бывает, – выдохнула я, вытирая засыхающие дорожки слез со щек.

- Господи, о чем я думал?! – Стальцев сел на землю и обхватил голову руками.