- Так а ты сейчас куда?

- Да Комельскому с информатикой помогать, – отмахнулась я.

- Что? Ты ж сама в этом не просекаешь, – прикусывая один из ключей, удивленно сказала Вика.

- Ой, да поговорим по душам с ним. Они же с Василисушкой расстались, ага, – самым сочувствующим тоном произнесла я.

- Ааа, от оно че, – подыграла мне Волди. – Ну, изольет тебе все свои сопливые проблемы, ты ж психолог будущий так-то.

- Ладно, я пошла, и...не сосись больше с Ником, если реально хочешь остаться с ним просто друзьями, – чуть брезгливо заметила я.

- Окей, – она опустила голову, снова краснея, как рак.

Я помахала ей на прощание и ушла, полностью уверенная, что Вика все равно побежит целоваться к этому эгоистичному попугаю. Ох, ну ладно, потом поймет, какое он дерьмо.

- Привет!

- Ты...ты как-то быстро, – нерешительно пробормотал Комельский, переминаясь с ноги на ногу.

- Ты какой-то нервный, – отметила я, стягивая пальто.

Я хотела повесить одежду на крючок, и уже протянула руку, но застыла в изумлении: на крючке, на куртке Вани, уже висело пальто. Женское пальто, блядского бордового цвета, с убогими цветочками на плечах. Это было пальто Василисы.

- Ну, что нового случилось, пока ты был один? – я сделала вид, что ничего не заметила.

- Эм, понимаешь, тут такое дело...

Из гостиной донесся шум. Я, с видом мужа, который только что вернулся из командировки, быстро прошла туда, не разуваясь и все ещё держа пальто в руке.

- Ну ясно всё, ребят, понятно, – истерически рассмеялась я.

Василиса нервно перебирала пуговицы на своей кофточке, застегивая последнюю. Её взгляд метался по полу, и я приметила то, что она искала, раньше.

- Розовый – это слишком...слишком шлюшно, – отпихнув ногой её лифчик, выплюнула я.

- Я... – подал голос Комельский, но тут же замолчал.

- Что “Я”? Ты не можешь даже нормально с девчонкой разобраться в отношениях, – без тени ревности сказала я.

- Он говорил мне, что любит... – начала Вася, но я её оборвала.

- Любит кого? Тебя? Комельский может любит своих родителей, свою будущую работу, свою страну, секс, еду, что угодно и кого угодно, но...Вась, я тебе говорю – перестань под него стелиться. Рездвигание ног тут не поможет, если речь идет о Ване, – я махнула на него рукой.

- Вообще-то...

- Вообще-то, Комельский, не отрицай, ты и сам это прекрасно знаешь, даже лучше меня, – с улыбкой проговорила я. – Так что разберитесь тут уже, в этих своих...кхм, отношениях, а меня больше не трогайте.

Надо отметить, что большей эпичности в любовных разборках мне ещё не предоставлялось. Вот она, моя минута славы. Я не хлопала дверьми и не закатывала истерик. Зачем? Если у них все равно ничего не выйдет потом, и они это понимают, если у меня с Комельским точно ничего не будет, потому что он не способен измениться, то зачем выяснять отношения? Проще оставить всё, как есть, зарыть эту связь ещё в зародыше, чтобы потом не упасть в грязь лицом. Я уже поставила себя как умную и понимающую девушку, так что с этими людьми связываться себе дороже.

Свободная и счастливая, я спешила домой, поделиться новостями с Викой. Но дома я буду только через час, а сохранять спокойствие как-то нет желания. И я уже взяла в руки телефон, чтобы написать Волдюше о случившемся, как мой видавший виды телефон сам оповестил меня о том, что мне пришло сообщение.

“Только не садитесь на последний ряд. Мало ли, какие призраки в этом кинотеатре могут проходить сквозь стену;)”

Андрей, ты был прав. Загадки – это твой конек. Потому что я, мало того, что не на шутку взволновалась, озадачив свой мозг по максимуму, так ещё и несколько раз обматерила парня. Получается, он на самом деле был тогда возле кассы, видел меня. Но не подошел, зараза. А почему не подошел? Что, любовался издалека, тварь? И что значит “проходить сквозь стену”? Двусмысленность этого сообщения понятна и так, но вот конкретно смысл этой двусмысленности не ясен. И смысл двусмысленности этого смысла в том, что он двусмысленнен смыслом...бля, ну и накрутила я себя. Ясно только одно: поскольку любопытство во мне, да и у Волди, стоит превыше инстинктов самосохранения, это значит, что в это ебнутое кино мы точно пойдем.

====== Следствие ведут Колобки ======

- Ну, блин, ты идешь там или нет? – ныла я, теребя заклепки на пуховике.

- Иду, – невнятно пробормотала Вика, и судя по шуму, она, наверное, прятала трупы под кровать.

- Сеанс через два часа, а нам ещё в магазин надо, – не переставала я.

- Уймись, я уже иду, – пропела из комнаты она.

Я просто вздохнула и уставилась в зеркало, любуясь на свое отражение. В этом пуховом дутом пальто я была похожа на карапуза. Короткие волосы цвета зрелых каштанов наэлектризовались до невозможности под шапкой, и я с сожалением понимала, что мои часовые усилия по поводу укладки канули в лету, и прическа будет оформлена в стиле “воронье гнездо б/у”. Щеки покраснели от того, что было слишком жарко. Я подошла поближе к зеркалу, всматриваясь к каждую черточку на лице. Повернула голову, чтобы поправить шарф, и опять наткнулась на это. Блядский засос за шее, ради которого, видимо, так трудился Андрей, проходил очень медленно. И мне даже иногда казалось, что этот синяк заколдован, чтобы я надолго запомнила свою слабость. Нет, ну а вы бы устояли перед этим говнюком?

- Ну, всё, – запыхавшаяся Вик вылетела из комнаты, перебирая связку ключей в руках.

- А ты быстрая, – съязвила я. – Шумахер просто, прям ветер в лицо...

- Не обзавидуйся, – фыркнула Вика, натягивая пальто.

- Почернела от зависти.

- Косишь под цвет своего пуховика? Или это твоя новая суперспособность?

- Суперспособность, – подыгрывала я.

- Ух ты, круто, теперь тебе осталось только хуйца соснуть, – прыснула Волди.

- Эй, не копируй Нейтона!

- Почему это?

- Ты не кудрявый симпатичный американский парень и...

- И остановимся на этом, – она подняла руку в знак молчания.

- Ты знаешь слово “остановиться”? – я нарочито округлила глаза.

- Представь себе. Но, правда, к тем маленьким пингвинам это не относится, – закрывая двери, с сарказмом проговорила Вика.

- Ты трахнула детенышей пингвинов?

- Нет, хотя мысль интересная.

- Педофилка.

- Я не такая! Но звучит красиво, – мечтательно прикусила губу Волди, пытаясь придавить меня домофонной дверью.

- Да ты бы весь детский садик изнасиловала за пачку чернослива, – отпихнув её, съехидничала я.

- Я не люблю чернослив.

- Ну, тогда ладно. Фух, прям от сердца отлегло, детишки спасены.

- А что в магазине купим? – когда мы пришли на остановку, поинтересовалась Вика.

- Чернослив, – уверенно ответила я.

- В жопу его себе засунь!

- Только тебе, любимый мой Волан-де-Мортик...

- И я после этого педофилка, – закатила глаза Вика. – О, кстати, о педофилах: как там Андрейка, не видела больше его призрак?

- Это был не призрак, – прошипела я, пихая подругу в открытые двери троллейбуса.

- Ну да, конечно. Видеть человека раз по 20 на дню, а через секунду он уже исчезает...КОНЕЧНО, ЭТО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ ШИЗОФРЕНИЕЙ!!!

- Шизофрения – это совсем другое, идиотка ты.

- Да пофигу, главное, суть ты уловила.

- Нет, я его больше не видела, – вздохнула я, прислонившись головой к оконному стеклу.

- Жаль, очень жаль.

- Почему это?

- Ну, это было бы до пизды трогательно, – спокойно ответила Вика, игнорируя возмущенную речь бабульки рядом.

- Тебе пора уже стать, наконец, девушкой, – одернула я подругу.

- Но я и так уже изменилась!

- Да ну?!

- Да...я немного в боках прибавила, если ты это имела в виду, – скорчила гримасу Вика.

- Да, блять, я ж как раз об этом, – я отвернулась к окну.

- Ну, ладно тебе, Гарри, не злись, – она по-дружески пихнула меня в плечо.

По-дружески, ага. У меня потом синячище на пол-руки будет.

- Я обижена, – улыбнулась я.