Блейз удивленно посмотрел на него.

- По правилам?

- Когда всё идет так, как она этого ждет, она боится. И пока она боится, мы можем наслаждаться. Но если дать ей слабинку, волю, то всё сразу рухнет.

- Я не понимаю.

Драко закатил глаза.

- Если она поймет, что нам плевать на наши же правила, то сделает всё, чтобы изменить наше решение. А этого я не допущу.

- Скажи ещё, что она займется нашим перевоспитанием, - Блейз покачал головой.

- Увы, я это не исключаю.

- Что ты несешь? – воскликнул Блейз.

Несколько человек обернулись на них, и Драко пихнул приятеля в бок.

- Я говорю о том, что гриффиндорцы неисправимы. У них наверняка и график есть по перевоспитанию: три исправительно-воспитательных беседы за день… Мы не знаем её, и как она себя поведет…

- Да плевать, как она себя поведет! Ты только прикажи ей, и она будет делать всё, что ты скажешь!

- Это не то, чего я хочу.

Блейз ухмыльнулся и изогнул бровь.

- А чего же ты хочешь?

- Обоюдного согласия.

- Но тогда это «наказание» утратит свою прелесть, - Блейз хищно уставился на спину Гермионы.

Драко мог приводить какие угодно доводы о том, что он почувствовал, но истина была таковой, и её не скроешь от самого себя. Ревность. Малфой ощутил дикую ревность, что девушка не будет принадлежать ему одному. Это не было соперничеством, и он сам согласился на это, но как же хотелось, чтобы Грейнджер выбрала его. А ведь они ещё ничего с ней не сделали. Он не сделал.

- Всё идет по плану, - рассеянно сказал Драко.

- Ладно, я верю тебе.

Блейз ещё раз взглянул на Гермиону и вернулся к тарелке с едой. Драко выпрямился и поднял голову, будто изучая наколдованное небо.

«Расстегни верхние пуговицы на рубашке», - вновь скомандовал он.

Малфой прикусил губу, чтобы не расплыться в довольной улыбке. Ему нравилось чувство, которое давала власть над Грейнджер. Безумное, прекрасное. Легкая эйфория уносила его за пределы этого замка, где были только он и Грейнджер. Куда-то выше облаков или ниже земли, в самую бездну его желаний. Прямиком в Ад, где царит боль и страсть. Ему ничего не стоило придумать за минуту сотню сексуальных поз, извращений, эротических сцен, которые довели бы их обоих до сумасшествия. Но ему нужно было ждать. И эти два дня Драко еле справлялся с собой. Своими желаниями. Чтобы не сорваться и не заставить Грейнджер отсасывать ему прямо на уроке. А это было одним из желаний. Таким жестким и извращенным, омерзительным; и Драко не желал делиться своими фантазиями с Блейзом. Хоть что-то он должен был утаить, уберечь.

«Посмотри на меня».

Посмотри. Разденься. И станцуй прямо на обеденном столе. И ещё куча всего. Проделай это, Грейнджер. Сама. Сделай это по собственному желанию. Как это было бы прекрасно.

Он не мог этого выдержать. Её взгляд, полный ненависти. Да, он упивался этой неприязнью, но лишь в мыслях и лишь на расстоянии. А когда Гермиона смотрела на него – не в его фантазиях – ему некуда было деваться. Он чувствовал себя кроликом, загнанным в клетку к змее. И то, что Грейнджер убьет его, было слишком уж очевидным.

Драко ослабил галстук, наслаждаясь видом. Для Грейнджер это и так был уже перебор: в одной лишь рубашке, без галстука и с расстегнутой верхней пуговицей. Вне всяких сомнений, она сейчас жутко стыдилась сама себя, и Драко наслаждался тем, что будет дальше. Что он ей прикажет.

«Приподними юбку».

Он смотрел ей в спину, но все равно был уверен, что она сейчас покраснела. Гермиона убрала руки со стола и обернулась на Малфоя. Ни гнева, ни отвращения в её взгляде не было. Только стыд. Бесконечный, мучительный стыд, что если сравнить его с водой, то двух морей не хватило бы.

И вдруг рука Драко будто бы загорелась. Он дернулся и, оглянувшись на скучающего Блейза, спрятал руку под стол. Осторожно, словно даже взгляд может опять обжечь кожу, он посмотрел на ладонь: тыльная сторона её, точно там, где когда-то пролегла искрящаяся полоска заклинания, была выжжена; кожа вокруг раскраснелась и покрылась волдырями. Драко поднял глаза на Гермиону – и она выглядела ровно так же, как и он.

«Приподними юбку», - твердо повторил Малфой.

На её глазах проступили слезы. Гермиона потянула за клетчатую ткань, и медленно её худые ноги оголились. Поттер и Уизли быстро повернулись к ней и с самым взволнованным выражением лица принялись за расспросы. Но Гермиона упорно молчала, мотала головой и не поднимала голову, чтоб её слез не было видно.

«Умница. И, кстати, два дня прошло. У тебя есть ответ?»

Гермиона вскочила со скамьи, подхватила свою мантию и побежала прочь из зала. И что-то шептала на бегу. Возможно, это было: «Оставь меня в покое» или «Убирайся из моей головы». А может, просто молитвы. К великому сожалению Малфоя, её мысли он прочесть не мог.

- Что ты сделал? – Блейз резко подался вперед, и от неожиданности Драко вздрогнул.

- Ты о чем?

- Ты что-то с ней сделал, - заметил Блейз.

- С чего ты взял?

- Она выбежала вся заплаканная.

- И что?

- А то, что ты что-то сделал, - прорычал Блейз.

Драко убрал изуродованную руку под стол.

- Хочешь, можем проверить это, – с ухмылкой произнес Малфой.

- И как же?

- Мерлин, спросим у неё!

Блейз одобрительно хлопнул друга по плечу и поднялся из-за стола.

- Ты можешь приказать ей что-нибудь в мыслях?

Драко стыдливо притупил взгляд.

- Сейчас… Попробую. А что приказать?

- Ну, скажи, чтобы пришла в пустой класс на четвертом этаже… одна.

- Хорошо.

Драко закрыл глаза и сунул руки в карманы, нервно перебирая между пальцами грубую ткань.

«Грейнджер, сейчас же прекращай рыдать и беги на четвертый этаж, в пустой класс в конце коридора. Ни с кем не разговаривай и не смей ослушаться… ещё раз».

- Ну, что? – Блейз облизнул губы.

- Это тебе не совиная почта, тут ответы не приходят.

- И что тогда?

- Просто проверим твою теорию.

Драко тоже встал из-за стола и подтолкнул друга к выходу. Его разбирало чувство отвращения и злости. Грейнджер не будет принадлежать ему одному, как так? Да, это была исключительно идея Блейза, но разработка плана и продумка всех отходных путей, изъянов и возможных выходок Грейнджер… Нет, она должна принадлежать одному лишь Малфою.

Они уже поднялись на четвертый этаж, когда Блейз снова начал этот разговор.

- Если ты можешь приказывать ей, ничего не сказав вслух, то ставь меня в известность.

- Не понимаю, о чем ты, - буркнул Драко.

- А я думаю, понимаешь.

Блейз придержал его за плечо, и Малфою пришлось развернуться к другу лицом.

- Я хочу насладиться зрелищем, - голос Блейза упал до шепота, - будем мы издеваться над ней вместе или нет. Я лишь этого хочу. А ты можешь трахать Грейнджер, сколько тебе угодно. Мне нужно лишь видеть её.

Драко облегченно выдохнул. Всё чувство собственничества вмиг улетучилось, осталась лишь хрупкая тень, так, на всякий случай. И как он мог усомниться в Забини, пусть и на такую малую долю? Не разделить с другом такое лакомство – просто преступление.

- Но одно меня все-таки удручает, - продолжил Блейз: - Она грязнокровка.

Нет-нет, Драко помнил об этом, хорошо помнил. Но почему-то сейчас это не было таким важным. Все показатели – её дружба с вонючим Поттером и Уизли, зазнайство, факультет и отношение к нему – Драко учел. Кроме этого.

Грейнджер – грязнокровка.

И это ничего не меняет.

Нет ничего, что заставило бы его скривиться, сморщиться от дикой неприязни к этому слову. Все считали Малфоя помешанным на чистоте, но никто не знал правды. Даже Блейз, уверенный, что кровь – это всё.

Драко криво улыбнулся и отвел взгляд. Они подошли к кабинету, и Блейз уже потянул на себя дверную ручку, но Драко пресек его:

- Не отходи от темы. И вопросов лишних ей не задавай, иначе уйдешь вообще в другую стихию.

- Я смогу себя контролировать.

- Я не смогу, - Драко поджал губы.