***

В это же время, совершенно в другой части города, на Северном склоне, в маленьком отгороженном высоким ажурно-паутинным забором дворике уютного эль'инссригг, ресторанчика Шанаал, прямо в одном из проходов между экспозицией из разноцветных подземных кораллов, на высоте нескольких локтей пространство также всколыхнулось, вытолкнув за мгновение из какой-то трудноуловимой точки черноволосого чародея. Кельрак ловко приземлился на ноги, довольно усмехнулся, повторно поправив заклинанием чуть смявшуюся мантию, и разрушил чарами распыления нечаянно прихваченный кусок лавки. Шанаалом ресторанчик был прозван за огромную чашу причудливого фонтана, из которого била черная маслянистая кровь земли.

С легкой улыбкой на губах, он неторопливо преодолел сад. Место считалось престижным, не всякому цринтри было бы по карману столоваться здесь, да не всякого и обслуживать бы стали. Содержала, именно содержала, заведение одна из наследниц дома Хельвиарн, четвертая далхарил-дочь патриарха, прекрасная Синае. Известная художница и мастерица, она умело использовала свой слабенький дар преобразования, найдя свой собственный успешный путь к славе и известности. В че'иль традиционно царствовал патриархат, амбициозным илитиири тяжело было добиться чего-то большего, чем стать женой и матерью в одном из Домов, но возможно, что она и доказывала постоянно. Даже у черноволосого чародея в доме стояла парочка выполненных ею статуэток подземных драконов, и, что было их маленькой тайной, древесный мотив спальни тоже был делом ее рук.

Ресторанчик был камерным, всего на четыре отдельных, оформленных каждый в своем стиле маленьких зала и один общий, традиционный. Так как хозяйка была личностью неординарной, то и место под эль'инссригг было выбрано не простое - старая, давно заброшенная и выкупленная за бесценок дуергарская кузня, где в главном зале, как и положено серым дварфам, стояла огромная рунированная домна, способная давать чудовищный жар. Конечно, почти все внутри было переделано, и мало ли кто мог бы в массивном, заросшим паутинной лозой двухэтажном здании без окон заподозрить как кузню, так и престижное место общения. Именно такова, кстати, была его основная роль - больше клуб, чем ресторан, более мастерская, чем галерея. Впрочем, и галерея тоже - черноволосый в очередной раз с восхищением отметил поразительную живость сотворенных магессой скульптур, словно замерших во мгновение. И если бы он точно не знал и не видел гипнотический процесс творчества, он бы заподозрил, что вот этот, например, стоящий подле чаши фонтана черный эльфийский лучник, из лесных собратьев, если судить по форме ушей и общей конституции, был вполне себе живым, и ему просто напросто не повезло быть обращенным в камень. Но нет, он лично был свидетелем того, как тек и замирал в ее руках обсидиан, черное стекло и даже металлы.

Миновав дворик, а ведь это не заняло хоть сколько-то большого времени, буквально три десятка шагов, он с удивлением взглянул на уже ожидающую его на ступенях внутреннего крылечка хозяйку. Она была особенно прекрасна, даже в обществе изначально изящных и красивых эльфов. И вроде бы все было как и у всех обеспеченных благородных-цринтри, способных потратиться на доводку и так близкой к совершенству фигуры, но... Она была ниже на голову, чем массивный по меркам илитиири чародей, пепельная, хрупкая, с тонкими руками и узкими плечами, длинной изящной шейкой, обычно не украшенной ничем, кроме шнурка с пуговицей, копной растрепанных в кажущемся беспорядке белоснежных волос, глубокими как подземное море ультрамариновыми глазами, пухлыми, четко очерченными губами и тонким носиком, каждый вдох которого заставлял трепетать не только крылья его, но и сердца мужчин, а также высокой грудью, тончайшей талией, подчеркнутой перетянувшей простое фиолетовое платье до пят шелковой лентой. Ее узенькие стопы и длинные пальчики, ее взгляд и журчащий голосок - все нравилось чародею в этой илитиири, заставляя замирать на середине шага и ловить каждый вдох, заставляя самого себя дышать - настолько она была прекрасна... Дьявольски прекрасна, как считал сам черноволосый, не в силах уловить то, что заставляет его так восхищаться ей. Прекрасная, как и ее творения, она, почему-то, между тем, не вызывала в его груди какого-то пламенного чувства, так воспеваемого светлыми собратьями, не вызывала нестерпимой необходимости быть постоянно рядом - он воспринимал ее внешность, как вершину мастерства художника, но побоялся бы взять ее в руки, даже предложи она ему это сама. Они были очень хорошими и давними друзьями, столько, сколько он помнил себя. Наверное именно это и не позволяло им стать ближе иным способом.

-Вендуи, Кельрак, - поприветствовала и весело рассмеялась она, когда чародей, задумавшись, чуть не споткнулся о первую же ступеньку. Для ловкого эльфа, для илитиири, это действительно было показателем исключительной неуклюжести. - Ты неисправим! Я знаю, почему Высший запрещает тебе чаровать в полную силу в городе! Ты единственный, уверена, способен ненароком, сотворяя стакан с водой, разрушить мифаль!

Наблюдая за ее неподдельным весельем, чародей совершенно не чувствовал обиды - подобные шутки между ними были совершенной нормой, они любили подтрунивать, отмечая собственные недостатки, поэтому он не растерялся:

-Да нет, Синае, не в том дело, нет, - он задумчиво возвел очи, пощелкал пальцами, словно подбирая причину, и с явной иронией в голосе закончил, - Все проще... Он всерьез опасается, что у меня получится что-то дельное, и я рискну чем-то большим, чем стакан воды! И вот уже тогда!...

Заливисто захохотав, что было, между прочим, неприлично среди аристократии темных эльфов, он, словно так и надо, быстро миновал хозяйку, походя отвесив ей легкий щелчок по носу, и тут же скрылся в дверях за ее спиной. Сзади раздался ошеломленный и возмущенный вопль, дверь вновь распахнулась, уже от пинка и внутрь ворвалась раскрасневшаяся фурия, размахивая выхваченным непонятно откуда синим жезлом. Хорошо, что зал был пуст, и никто из Лодиас, за исключением верного слуги дома Хельвиарн, старого уже илитиири-наставника Спираксла, который, как и обычно, исполнял роль официанта и сидел на высоком стульчике в углу у печи-домны, не видел, как, дурачась, эльфийская магесса носилась по залу, догоняя черноволосого чародея и пуская в него из посоха короткие молнии. От которых последний, впрочем, вопреки всем естественным наукам, умудрялся уклоняться... Точнее, отклонял их. Такое вот ребячество, не скажешь по другому, но это было и понятно - будучи примерными ровесниками, они только только приблизились к рубежу пятого круга, оставаясь по меркам илитиири обычными подростками. Да, талантливыми, да одаренными, но все же еще не умудренными, недостаточно взрослыми. Они еще не достигли того возраста, когда серьезность станет не напускной, а веселье потребует усилий. Поверьте, эльфийская молодежь была не менее озорной, чем человеческая.

Впрочем, угомонились они быстро, когда черноволосый подловил красавицу-илитиири на маневре вокруг опрокинутого стула и не выхватил у нее жезл, тут же закинутый метким броском на массивную люстру-кольцо, в центре которой висело облако пламени. На этом он получил пинок в колено, потом подзатыльник и, вернув хозяйке ее артефакт, созданный кстати им лично, в подарок, был проведен в любимую им верхнюю комнату, имитирующую лунную ночь в густом лесу. Он пытался как-то добиться от хозяйки правды, как она умудрилась создать подобный антураж, словно живые деревья, сложнейшую иллюзию звездного неба где-то высоко-высоко и огромный молочно-белый диск луны, но она лишь отмалчивалась, ссылаясь на связи Дома.

Тут был ровно один столик, в центре, возле иллюзорного же пруда, с вечно замершей на его поверхности, чуть дрожащей лунной дорожкой, всего два стула. Обычно здесь устраивала свидания состоятельная молодежь, падкая на экзотику. Но чародей любил данный зал не за это, он даже и сам не понимал чем, но искусственная поляна задевала что-то внутри него. Какие-то струны... Лунные, как шутила Синае, прекрасно знавшая внутренние чаяния Кельрака.