Командир долго не соглашался, а потом уступил. Я составил целый список - записал, кому что надо, взял собранные на покупки деньги и с рассветом вылетел на Ут-2 во Львов. Над городом сделал круг, посмотрел с высоты, как мне сориентироваться, и произвел посадку невдалеке от позиции зенитчиков, прикрывавших город. Попросил их посмотреть за машиной, а сам направился выполнять "наказы". Разыскал магазин Военторга, кое-что купил там - зубную пасту и щетки, туалетное мыло, одеколон, крем для обуви, а вот лезвий для безопасной бритвы и бритв в магазине не оказалось. Кто-то посоветовал поехать на городской рынок. Решился: задание надо ведь выполнить - не возвращаться же с пустыми руками!

На попутных машинах добрался до рынка - большого и многолюдного. Был он обнесен высоким деревянным забором с несколькими воротами. В одни из них и прошел я - и тут же смешался с толпой.

Сразу же убедился: мне сказали правду. Здесь можно было увидеть что угодно. Купил я и лезвия, и бритвы. В общем, все заказы выполнил. Купил и бутылку вина- очень уж понравилась мне яркая этикетка. Прилечу, думаю, и угощу товарищей. Довольный тем, что не зря слетал во Львов, стал пробираться к выходу. Время близилось к обеду - и надо было собираться в обратный путь. Вдруг толпа закачалась, загудела. - Комендатура! - услышал я чей-то голос. Встреча с патрулями, конечно же, ничего приятного не сулила, и я стал быстрее продвигаться к воротам. Но еще издали увидел там офицера и группу солдат. У каждого, кто покидал рынок, они проверяли документы. Я остановился, чтобы оценить свое неловкое положение. Одет был я в спортивный костюм, "сделанный" из летного комбинезона, - и на военнослужащего похож был не очень... Следовательно, мой внешний вид не мог представлять интереса для патрулей, придирчиво искавших тех, кто нарушил те или другие элементы военной формы одежды, кто вступил в противоречие с уставными требованиями, проявил недисциплинированность.

Но мало ли что может быть.

Спросил рядом стоявшего гражданина, что случилось, кого "они" ищут?

- Да кто их знает, просто так, проверка документов. Это часто бывает.

"Да, - подумал я. - Дела не весьма важные. Сейчас меня задержат, станут разбираться, что к чему. А солнце уже начинает садиться. Мне же надо обязательно засветло быть на своем аэродроме".

С этими мыслями повернул я в сторону других ворот. Но и они оказались под строгим и придирчивым контролем.

Что делать? Пойду, объяснюсь, расскажу все как есть - поймут, надеюсь...

На выходе меня остановил майор, потребовал документы. Протянул ему удостоверение личности. Майор положил его в общую пачку:

- Идите в комендатуру! - сказал он и назвал адрес. Я начал было объясняться, но майор ничего не пожелал слушать. Пришлось искать комендатуру. Нашел. Открыл калитку - и увидел во дворе марширующих военнослужащих. Прежде чем вступить в беседу с задержанными, комендант счел уместным проверить их строевую подготовку.

Направился к дежурному, представился. Капитан недоуменно посмотрел на меня:

- Вы что, тоже военный? Я ответил утвердительно.

- А почему в гражданской одежде?

Стал рассказывать.

Капитан вышел и минут пять спустя возвратился.

- Вы посидите здесь, подождите, - сказал он мне.

Я готов был на все - и на усиленную строевую подготовку и на взыскание за нарушение формы одежды, - лишь бы скорее отпустили: надо сегодня обязательно улететь! Сижу как на иголках, поглядываю на часы, начинаю нервничать: большая стрелка прошла уже полтора круга...

Вот к дежурному зашел лейтенант и принес целую кипу удостоверений, принадлежавших задержанным. Дежурный вызвал старшину и передал ему документы на регистрацию.

Я снова обратился к дежурному с просьбой отпустить меня, объяснил, что уже поздно, что мне засветло надо добраться до своего аэродрома, что ночью я, дескать, летать не умею. Но он и слушать не желал: сиди, мол, и жди...

Тут я забеспокоился всерьез. Не вернусь к вечеру в полк - и начнутся тревоги, поиски.

Мысль работает лихорадочно: надо искать выход из создавшегося положения! Встал, пошел разыскивать старшину, который унес документы.

Он сидел в маленькой комнатушке. Перед ним на столе возвышались две стопки документов. Он брал каждое очередное удостоверение, выписывал нужные ему сведения - и перекладывал документ в другую стопку.

Завел разговор со старшиной, стал объяснять ему, что прилетел издалека, пора возвращаться. Короче, прошу вернуть мне мой документ. Но старшина коротко отрезал:

- Нет, ничего я не отдам! Идите к дежурному! Круг замкнулся. Что делать?

И тогда я решил пойти на маленькую хитрость. Но сначала надо, чтобы старшина отыскал мое удостоверение.

- Товарищ старшина! Проследите, пожалуйста, чтобы не потерялась небольшая фотокарточка, которая хранится в моем удостоверении. Она мне очень дорога.

Дописав строку, старшина, порывшись в одной из стопок, нашел мое удостоверение, развернул, повертел его в руках и сказал:

- Ничего здесь нет!

- Как нет? Должна быть фотокарточка! - стал "нажимать" я, - значит, уже потеряли!

Старшина, ничего не ответив, положил мой документ поверх еще незарегистрированных.

"Раньше запишет - скорее отпустят! - подумал я с тайной надеждой. Быстрее бы писал!".

В это время зазвонил телефон. Старшина что-то коротко ответил, бросил трубку на рычаг и куда-то умчался. Я не долго думая, взял свое удостоверение, положил в карман и выскочил вслед за старшиной. В комендатуре все были заняты своими делами, на меня - никакого внимания. "Эх, была - не была!" - и я быстро вышел на улицу.

Вскоре я был уже у самолета. Не теряя ни минуты, взлетел и взял курс на свой аэродром. И чего только не стерпишь ради "общества"...

В полк я прилетел с небольшим опозданием. Доложил командиру о своих "приключениях". Он пожурил меня, а ребята были очень рады и довольны: задание-то я выполнил! Тут же они принялись приводить себя в порядок бриться, подшивать подворотнички, погоны. С превеликим удовольствием освежился и я в этот вечер, побрился и пошел отдыхать. Привезенную бутылку вина решил припрятать до удачного повода. Нашел, как мне казалось, наиболее "безопасное" укрытие - меховой унт.

Забегая вперед, скажу, что воспользоваться той бутылкой вина мне не пришлось. Вскоре был у нас повод, и я сказал друзьям:

- Ну ребята - сейчас я вас угощу хорошим винцом! С этими словами я наклонился, пошарил под кроватью, достал свой правый меховой сапог, сунул в него руку - пусто. Опустился на колено, дотянулся до второго унта, пошарил тоже ничего нет.

Ребята смотрят на меня с недоумением. А я к ним с вопросом:

- Да ладно, хватит шутить! Это еще больше удивило всех.

- В чем дело? Какая бутылка, какое вино? Никто, оказывается, ничего не видел, ничего не брал. Лишь впоследствии я узнал, что эта бутылка вина как нельзя кстати подвернулась под руку моему боевому товарищу Косте Сухову и сослужила ему хорошую службу. Шутил я потом: не будь этой бутылки вина, ходил бы ты, Костя, всю жизнь холостяком!

ИДЕМ НАПЕРЕХВАТ

Два дня подряд рано утром в одно и то же время над районом нашего базирования в тыл на большой высоте пролетал разведчик Ю-88.

В конце дня, помню точно - после четвертого вылета на боевое задание- я подошел к самолету Покрышкина. Покрышкин стоял вместе с техником около крыла и давал ему какие-то указания. Я доложил командиру о результатах боевой работы.

- Хорошо! - ответил Александр Иванович. И, обращаясь ко мне, добавил: Надо нам немецкого разведчика сбить! Покажем Гансу, кто хитрее! Поставь задачу Ухову подготовить самолеты к вылету на 4 часа 30 минут. Подвесные бензобаки на самолетах не ставить! И пусть хорошо проверит кислородное оборудование. Пойдем на большую высоту. "Юнкере" ходит на 8-9 тысяч метров. Понял?

- Так точно! - ответил я.

На следующее утро мы с Александром Ивановичем в 4 часа 40 минут уже были в воздухе на высоте 7 тысяч метров.