Командиры отрядов Рюмин и Чазов, инструкторы Белужников и Богданов, преподаватели по самолетам - Турбин, по моторам - Вотинцев - в буквальном смысле захватывали нас и знанием своего предмета, и искусством преподавания.
За три месяца мы изучили материальную часть самолетов Ут-2, Ут-1, Р-5 и моторов М-11, М-17. Позже приступили к изучению самолета И-15 "бис"; а также мотора М-22. Занимались много и усидчиво, порой допоздна. Отстающих не было.
Школа жила и действовала по строгому армейскому укладу, по воинским уставам. Время было точно рассчитано, сутки расписаны распорядком дня: занятия, внутренний наряд, караульная служба, отдых - все как положено. Никаких нарушений общепринятых норм, никаких отступлений.
То время хорошо помнится мне. И особенно запомнился день принятия воинской присяги. Он был особенным, не похожим на остальные дни, и мы к нему готовились с большой ответственностью.
В 10 часов в актовом зале школы выстроился наш отряд. Вытянувшись, как говорят, в струнку, строй замер. Курсанты, чеканя шаг, один за другим подходили к столу, за которым стояли командир с комиссаром, и в торжественной обстановке произносили слова присяги. "Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, вступая в ряды Красной Армии..."
В этот день все мы ходили взволнованные. Мы были горды от сознания, что стали настоящими воинами Красной Армии, что ответственность за судьбу Родины ложится теперь и на нас - молодых летчиков.
Вспоминается один курьезный случай, происшедший со мной в те дни на посту.
Как-то, находясь в карауле на аэродроме, я охранял один из ангаров. Завывал ветер. Было зябко. В свете ламп хлопья снега казались крупными комками ваты, падающей нивесть откуда. Мысль все время возвращала меня почему-то к недавнему разводу караулов. Навязчиво повторялось строгое предупреждение: бдительность и еще раз бдительность.
"А условия как раз на руку разным там диверсантам!" - думал я с тревогой, пристально всматриваясь и вслушиваясь в густую темень. Но видел я лишь белые хлопья снега, слышал только завывание ветра.
По моим подсчетам прошло уже около часа, как я заступил на пост. Значит, осталось еще столько. Постоял немного под "грибком" - и снова зашагал вдоль стены. Ветер по-прежнему рвал полы шинели, бросал в лицо холодные и мокрые комья снега. Узкая полоса света обрамляла по периметру ангар. А дальше - черная стена, кромешная темнота. Дошел до угла. Теперь кругом, и в обратный путь.
"А что за углом? Ну-ка, выгляни, посмотри! - заговорило во мне желание. - Вдруг что-то подозрительное?.."
Выглянул. И в тот же миг получил удар по голове. Как стоял - так и присел. Шея стала мокрой, что-то потекло за спину. "Наверное, кровь!" подумал я и мгновенно нажал спусковой крючок. Прогремел выстрел предупреждение о нападении на часового. Теперь - бороться! Я приподнялся и стал искать глазами диверсанта. Но его нет! Где же он? И тут взгляд мой упал на большую глыбу мокрого снега, которая лежала рядом. "Так вон оно что..." Я облегченно вздохнул. Мне стало ясно, что произошло: мокрый снег, отяжелев, сполз с крыши ангара в тот самый момент, когда я выглянул из-за угла... Печально и смешно! Однако - поздно: был выстрел и ко мне уже спешили на помощь. Из темноты выпрыгнул на свет запыхавшийся начальник караула, за ним появились вооруженные караульные.
- В чем дело? - взволнованно спросил начальник караула.
Я объяснил.
- Молодец! Действовал, в общем, решительно и верно, мало ли что могло случиться! - похвалил он меня.
После этого случая я стал еще бдительнее нести караульную службу, еще лучше относиться к своим служебным обязанностям.
Незаметно проходили напряженные дни учебы, занятия в классах чередовались с занятиями на аэродроме...
Но вот всех нас взбудоражила радостная новость: школа должна получить боевые самолеты-истребители, и будет она теперь готовить не только летчиков-инструкторов для аэроклубов, но и летчиков-инструкторов для школ ВВС.
В начале нового года нас собрали в актовом зале и полковник Урус объявил:
- У нас создается отряд, который будет летать на истребителях И-15 "бис" по программе применительно к школам ВВС. Формировать его будем после прохождения курсантами медицинской и мандатной комиссий. Кто будет признан годным служить в военной авиации - того переводим в новый отряд.
В зале воцарилась напряженная тишина.
Вдруг встала девушка.
- Курсант Шахова. Как будет решаться вопрос с нами? - спросила она. Можем ли мы рассчитывать стать истребителями или нет?
- Нет, - ответил полковник. - У девушек все остается без изменений. Они будут продолжать учиться по старой программе.
Чтобы читателю было все ясно, разъясню: две осоавиахимовские школы Ульяновская и Херсонская - принимали девушек, окончивших аэроклубы, которые затем выпускались летчиками-инструкторами для своих же аэроклубов.
Итак, кто же эти счастливчики? Кто из нас пройдет строгую медицинскую комиссию, не менее придирчивую мандатную комиссию и станет военным летчиком, причем летчиком-истребителем? С каким нетерпением все мы ждали того дня, когда зачитают список курсантов, отобранных для службы в военной авиации! Говоря "все мы", я нисколько не ошибаюсь. Мы действительно все горели желанием стать летчиками-истребителями.
И вот этот день наступил. Нам зачитали список. Значился в нем и я. Радости моей не было предела.
Спустя неделю, нас, будущих летчиков-истребителей, перевели в другое здание, расположенное на берегу Свияги, недалеко от аэродрома.
Программа нашего обучения была переработана применительно к курсу школ Военно-Воздушных Сил. Появились у нас новые предметы - тактика ВВС, общая тактика, и другие. Работы было много, но никто из нас не унывал. Мы учились - и имели неплохие результаты. А в предвыходные и выходные дни находили время даже сходить и в увольнение.
Ульяновск расположен на высоком правом берегу Волги. Он имеет свою богатую историю. Здесь находятся замечательный Дом-музей В. И. Ленина, картинная галерея, оперный театр. В Ульяновске, бывшем Симбирске, родился и учился Владимир Ильич Ленин.
...Солнечным летним днем на площади Ленина собрались тысячи горожан. В четком строю застыли воины гарнизона, держим равнение и мы, курсанты. Сегодня состоится открытие памятника В. И. Ленину. Медленно сползает с монумента покрывало, гремит оркестр, и волнами катятся овации над волжскими просторами. Вот он стоит перед нами, наш вождь и учитель, устремленным вперед взором указывая нам путь в светлое завтра!
Торжественным маршем, чеканя шаг, проходим мы перед памятником, давая этим клятву вождю до конца быть верными его великому делу.
К концу апреля 1940 года мы закончили "терку" и успешно сдали все экзамены. Как только снег сошел с полей, наш отряд выехал в лагерь, где мы начали восстанавливать на самолете Ут-2 утраченные за зиму навыки. Параллельно с полетами на самолете Ут-2, на И-5 отрабатывали руление. Машина эта была к тому времени уже снята с вооружения, однако у нас ее приспособили для отработки у летчика выдерживания направления с опущенным и поднятым хвостом самолета. Такие упражнения предшествовали самостоятельным полетам на И-15 "бис". Цель рулежки заключалась в том, чтобы научить курсанта строго выдерживать направление при взлете и на пробеге после посадки.
Самолет И-15 "бис" был строгим, как при взлете, так и при посадке, и требовал от летчика повышенного внимания. Достаточно было чуть-чуть замешкаться, как машина тут же начинала отклоняться от оси взлета влево или вправо, а это могло привести к аварийной ситуации.
Через месяц мы восстановили технику пилотирования на Ут-2 и приступили к самостоятельным полетам на самолете И-15 "бис".
Самолеты Ут-2 и И-15 "бис" отличались друг от друга даже конструктивно. Ут-2 - учебный двухместный моноплан, а И-15 "бис" - боевой одноместный истребитель, полутораплан. Он несколько тяжелее Ут-2, и, естественно, пилотировать его было значительно сложнее. Короче говоря, полет на "бисе" требовал хорошей выучки. Инструктор В. Белужников, опытный летчик-методист, сравнительно быстро сумел передать нам все тонкости полета на "бисе".
