Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Ему казалось, что, когда он вытащит свое тело из духоты и стесненности автомобиля, его сердце также обретет свободу, избавится от гнетущей тяжести.

Прижимая руку к груди и ободряя себя подобными соображениями, в общем-то довольно пустяковыми, он пошел вдоль шоссе, пока не наткнулся на указатель с красным крестом и фамилией врача.

4

…В это время Неустрашимый Боб влип в неприятную историю. Погоня за бриллиантовым кладом Венеры занесла его в Спиральную Пещеру, из которой еще никто не возвращался. Невинное на вид Голубое Облако, стерегущее клад, обладало ужасным и неотвратимым свойством. Оно растворяло человеческую плоть быстрее и бесследнее, чем кипяток горсть сахара. Когда Неустрашимый Боб протянул руку, чтобы откинуть бронзовый засов, последнюю преграду на пути к бриллиантам, Голубое Облако бесшумно растворило его; осталась лишь его дрожащая рука, все еще протянутая в сторону бронзового засова…

По спине доктора Асквита заструился холодный пот, и тут он увидел руку Неустрашимого Боба!

Белесая пятерня маячила в окне.

Доктор застонал и попытался спрятать голову под огромную резиновую присоску Самоусыпляющей Подушки. Окостеневшие от страха пальцы наткнулись на револьвер, который, как всегда, когда доктор читал о похождениях Боба, лежал рядом с тюбиком успокаивающих капель. Доктор высвободил голову из-под резиновой присоски и, тщательно прицелившись, выстрелил в окно, в белую руку.

Кто-то громко вскрикнул, пятерня исчезла.

…Кен Прайс, который не сумел найти кнопку дверного звонка и решился постучать в окно, сидел на газоне возле дома Асквита и пытался понять, что же все-таки произошло. Левую руку он прижимал к сердцу, из указательного пальца правой руки сочилась кровь.

В него стреляли!

Конечно, когда вдоль всей автострады орудует банда Адских Мальчиков, это всего лишь простейший акт самозащиты. Нервы у врача тоже не стальные. Бывает… Могло случиться и нечто похуже. Черт его дернул стучать в окно. Коммивояжер обязан помнить, что все стекла нижних этажей делают электропроводными и с вечера включают ток. Смертельный сюрприз для незваных визитеров! Он мог сейчас валяться на траве газона полусожженный, корчась в конвульсиях после ошеломляющего электрического удара.

Да, ему просто повезло. Всего лишь отстрелили кончик пальца. Он родился под счастливой звездой. Его гороскоп, составленный в центральной конторе «Небесной Хиромантии и Астрогностики», ясно говорит, что умрет он спокойно и естественно, в возрасте семидесяти шести лет и пяти месяцев. До того дня ему не о чем беспокоиться… Если бы еще не хотелось пить. И сердце вот уж не вовремя разболелось.

Прайс помахал рукой, остужая окровавленный и горящий палец, подобрал с газона кленовый лист и прижал его к ране.

Надо сообразить, где он сейчас находится. Пересечение трассы Юг-Юго-Восток-380 с трассой Запад-117. Затем он проехал еще примерно полмили, прошел пешком шагов двести до указателя с красным крестом и свернул влево, к дому доктора. Значит, он находится где-то около Таунсвила, чуть южнее Синего озера. Там, где расположена Пестрая Автоматическая Ярмарка — цель внезапно прерванного пути.

Хочется пить. На Пестрой Ярмарке автомат напоит его имбирным пивом. Холодное имбирное пиво в запотевших жестянках. Нет, почему же в жестянках? Там еще есть жбан для имбирного пива из чистого золота…

Он бредит. Надо встать и попытаться добраться до Ярмарки. Автоматы работают день и ночь; он утолит жажду, найдет лекарство для сердца, купит бинт или пластырь, перевяжет рану. Все обойдется.

Кен Прайс побрел в сторону автострады, по дороге придумывая себе особый способ ходьбы — почти не поднимая ног, как бы скользя по льду, неся свое тело плавно и неощутимо, не растревоживая сердце. И действительно, боль в груди медленно, нехотя отступила, затихла, лишь палец ныл и горел нестерпимо, словно в него воткнули раскаленный гвоздь.

Так Прайс донес свое тело до того места, где час назад оставил машину… Вместо нее на земле валялся мятый, рваный по краям лист металла…

Он забыл опустить монету в ближайший автомат платной стоянки!

Телевизоры кристаллических полицейских обнаружили машину, рискнувшую не уплатить за стоянку, автоматы контроля вызвали Бродячий Пресс, и тот сплющил «хоркрайт» Прайса в лепешку.

Прайс потрогал рукой еще теплый металлический блин. Теперь он мог надеяться только на самого себя, на свои ноги, на свою выдержку и на свои силы.

Стеклобетонная полоса необозримой ширины, тускло освещенная подземными световыми люками, вела к Ярмарке. Прайс шагал, отсчитывая расстояние по количеству световых люков, оставляемых позади. Он насчитал сто семнадцать светящихся овалов, когда вышел наконец на предъярмарочную площадь.

Пеструю Ярмарку устроили на землях, скупленных по дешевке, на болоте, кое-как засыпанном городским мусором. Наспех уложенный асфальт просел, избороздился трещинами, которые беспорядочной сетью покрыли нескончаемый серый плац. Трещины густо замазали черной смолой. Белые и красные шуцлинии, указывающие развороты и стоянки машин, не внесли упорядоченности в черную паутину смолы, наоборот, наложив на нее свою полицейскую геометрию, разорвали паутину на куски, усиливая хаос.

Теперь Прайсу казалось, что, шагая каким-то особым образом, не переступая, к примеру, через красные полосы, а двигаясь только вдоль них, он укорачивает путь к воротам Ярмарки, сберегает силы и приближает исцеление. Но как ни старался он следовать своему плану пешего продвижения, сбивался, и старание это его еще больше утомляло. Так он брел, путаясь в липкой паутине смолы, увязая в ней, когда каблук попадал в особо жирную и свежую замазку трещины.

— Ни слова, ни звука! — вкрадчиво произнес кто-то совсем рядом. — Мне все известно! Мне доступен бессловесный анализ мыслей!

Рядом шел бродячий автомат-гадальщик, первый посол тысячеликого сонмища ярмарочных автоматов. Гадальщик, переваливаясь на коротких лапах, схожих с двумя утюгами, подлаживался под неуверенные шаги Прайса и нес привычную чушь про шестиугольные гороскопы и таинство линий на руке, настойчиво предлагал погадать на магическом кристалле из настоящего титаната бария.

Прайс оттолкнул бродячего хироманта, и тот остановился, обиженно раскачиваясь на лапах-утюгах.

У турникетов, отсчитывающих число посетителей ярмарки, невзрачный желто-белый автоматишко торговал пивом «Пупс». Дешевое пойло, которое можно пить галлонами: оно почти не утоляет жажду. Но сейчас даже самая малая банка пива — исцеляющий родник, за счастье припасть к которому не жаль отдать полжизни.

Коммивояжер остановился перед автоматом, облизывая пересохшие губы, потянул за галстук, ослабляя ошейник тугого воротника, и приготовился насладиться питьем. Он поднял правую руку… Указательный палец…

Указательный палец!

ПАЛЕЦ!

В дыру автомата надо вставить указательный палец правой руки. Это Автоматическая Ярмарка. Последнее достижение Торговой Супер-Автоматики. Все автоматы подчиняются тотальному Финансовому Центру. Вы суете палец в дырку. Электронный опознаватель молниеносно исследует микроузоры вашего уважаемого пальца, шифрует свои глубокомысленные выводы и сообщает их Тотальному Финансовому Центру. Узоры пальца неповторимы и строго индивидуальны — хвала всевышнему, создавшему их и облегчившему тем самым услуги Тотального Центра. Финансовый Центр выдирает стоимость покупки из текущего счета клиента и посылает автомату разрешение на выдачу товара. Масса удобств! Не надо возиться с засаленными бумажками и металлическими кругляшками, не надо таскать с собой безнадежно старомодные кошельки. Надо лишь иметь с собой палец. А он всегда при себе.

Если только его не ранили…

Прайс посмотрел на свою руку, словно на чужую вещь. Рука все еще торчала, протянутая к автомату «Пупс»; ее украшало нечто согнутое крючком, облепленное засохшей кровью, безобразно вздутое на конце. Это был его указательный палец, вексель и опознавательный знак Финансового Центра, потерявший теперь всякую цену.

5
{"b":"561298","o":1}