Парень подхватился как ошпаренный. Сон или не сон, но встречать прибывших надо! Поприветствовать, узнать, как доехали, провести в зал для приемов, сообщить господину, предупредить госпо… Нет, ее госпожой Грем даже мысленно не мог назвать.

Он додумывал на ходу, а ноги сами неслись по привычному маршруту.

Сначала приказать ленивой страже распахнуть ворота…

– Карис, Манг, открывайте! Чего застыли?

Вместо ответа один из стражников указал на пристройку к кухне, стена которой немного выдавалась из-за основного здания. Там ожесточенно чесалась небольшая дворняжка, безуспешно пытаясь избавиться от розового банта на шее. Платьице того же цвета неопрятной тряпкой моталось вокруг ее шеи, больше напоминая связку лент.

Грем замер. Это же Марика готовит проделку! Ту самую, после которой молодой господин будет вынужден прогнать ее. Надо немедленно… Что надо?..

Парень сделал несколько шагов по направлению к собаке. Мысли путались. Звук колокольчика слышался ближе. Необходимо встречать гостей! Только Грем стоял, как зачарованный, и смотрел на бездомного пса.

«Вещий сон?» – навязчиво билось в голове.

И что теперь делать? Если не принять гостей, хозяин рассердится… Уволит хозяин! А если глупая девка сделает задуманное… Неужели все произойдет именно так, как он представлял? И завтра – поход к ведьмам? Нет, в домик с желтым фонарем путь заказан. Но тогда?.. Впрочем, зачем волноваться из-за странного сна?

Карета новоприбывших остановилась напротив Грема. Так, сейчас надо отрыть позолоченную дверку, подать руку госпоже, принять трость господина…

Парень вздохнул и чуть ли не бегом бросился к дворняге, чувствуя, как рушатся надежды на получение заработка. Подхватил собаку, мимоходом подумав, что за испачканную ливрею хозяин прикажет работать лишнюю неделю после увольнения. Завернул за угол, готовясь рассказать глупой девице все, что думает о ней и, разумеется, о ее причудах. И остолбенел, поняв: какую-никакую, но немножко любимую работу он потерял зря. Марике его советы не требовались. Девушка срывала цветные тряпки с «подопечных», даже не подняв голову на звук шагов.

Грем выглянул во двор, остро сожалея о некстати проклюнувшемся сочувствии. Где-то на краю сознания металась мысль о ясновидении, однако существовали проблемы серьезнее. Например, молодой господин, вынужденный самостоятельно встречать уже четвертого гостя. Для аристократа такое хуже публичной порки!

«Настоящего дворецкого нанял бы, а не толпу смазливых горничных, и не краснел бы теперь!» – мысленно бросил шпильку парень, разворачиваясь и выпуская песиков на улицу – через задний двор.

Марика и спасибо не сказала – побежала к черной двери. Как же, ей надо принарядиться, а то прибудет старый хозяин и увидит настоящее чучело, от которого псиной несет. Грем улыбнулся сам себе, представив эту картину, и решительно двинулся вслед за собаками. Зачем ждать пинка, если можно уйти, сохранив хоть видимость собственного достоинства?

Только любопытство победило.

Хлопнув тяжелыми створками, он степенным шагом побрел обратно, зорко косясь по сторонам, дабы преждевременно не наткнуться на хозяина. Присел на давешнюю скамейку, откуда хорошо просматривался вход, и принялся наблюдать, внезапно почувствовав себя намного выше окружающей суеты… Как ведьмы приснившиеся, право слово!

Ждать пришлось недолго. О прибытии господина сообщили звуки фанфар, и гости высыпали во двор. Молодой хозяин впереди, с Марикой под руку. Девушка успела приодеться – от настоящей дамы не отличить. Раскланиваются, любезностями обмениваются…

– …моя невеста, – услышал Грем.

И не грянул гром, не сверкнула молния, старик даже не стукнул тростью по каменным плиткам двора.

– …предложить вам руку, госпожа, – нет, парень решительно не верил, что это произнес старый поборник традиций и приличий.

Но сказал ведь, подавая опешившей девице руку под растерянным взглядом сына, уже, наверное, начинающего жалеть о скоропостижном решении. Только аристократы слов на ветер не бросают, тем более изреченных в присутствии других благородных.

Грем на мгновение закрыл глаза, осознавая увиденное. А когда открыл, занимался рассвет…

– Держи, сынок. – Над ухом мелодично что-то позвякивало. – Твое первое жалование.

На колени шлепнулся довольно-таки тяжелый мешочек.

– Купи одежду поприличней, – продолжала Мига. – Не ходи в обносках, пусть и добротных. Наве ты понравился, веди себя достойно. О жилье не беспокойся, у нас много лишних комнат. И не смотри, как на…

– Ведьмы! – с трудом выдавил Грем. – Нет, так не бывает! Нельзя вернуть прошлое!

– Разумеется, нельзя, – кивнула старушка, – я же говорила, мы не властны над временем. Хотя иллюзии у нас с дочкой неплохо получаются… Ты знаешь, что тоже способен творить волшебство? Да-да, не отрицай, без тебя нам пришлось бы значительно труднее. Иллюзия выходит совершенней, когда ее создает очевидец.

Он внезапно рассмеялся. Вот как все обернулось! Облапошили ведьмы простаков. Девица добилась того, к чему стремилась, молодой господин избавился от необходимости исполнять сомнительное обещание, а старый…

– Почему ты уверен, сынок, что первым постучал в нашу дверь? – словно продолжила его мысли Мига. – И не говори о ведьмах с такой злобой. Наш фонарь – маяк для тех, кто ищет отрады. Он путь указывает. Большинству ведь достаточно надежды.

…а старый хозяин хотел, чтобы его сын немного остепенился…

Только Грем думал уже о другом. Надо же, Наве он понравился… И как теперь «вести себя достойно»?!

Навагрем

Здравствуй, Маша!

Не против такого имечка? Согласись, Магический Шар звучит слишком напыщенно. Не удивлюсь, если любимая сестрица станет именно так к тебе обращаться.

Да, это не оговорка. Ты принадлежишь и моей сестре.

Где это видано, чтобы подарок достался сразу двоим людям? Не могли родители потратиться на два шара, так не покупали бы ни одного! Девяносто процентов веллийцев знать не знают ни о чем подобном, еще семь слышали краем уха, а остальные имели счастье (сомнительное, откровенно говоря) родится в семье, где кто-нибудь учился в Клуссе. Или хотел учиться… Как моя мама, например. Только ведьме к магам ходу нет, а к магическим поделкам – были бы деньги.

Меня зовут Навагрем. Имя то еще, спасибо бабушке. Полагаю, когда мы с сестрой родились, она временно умом тронулась от великой радости. А Гремнава как тебе? То-то же, я легко отделался. Друзья называют меня Навом, враги и разлюбезная сестрица – Нявом, а родители – в зависимости от количества текущих прегрешений.

Мне двадцать лет. Папа в моем возрасте успел познакомиться с мамой, жениться и завести двоих детей, я же пока разрываюсь между соседкой Гелой (красивая, но вредная), бывшей одноклассницей Тисой (красивая, но заносчивая) и нашей горничной Люкой (очень красивая, но пока сама выбирает между мной и своим мужем). Иногда мне кажется, все дело в ветрености. Их, разумеется!

Бабушка моя – настоящая ведьма. Она утверждает, будто помнит войну людей и не-людей! Нет, не магичка. Маги создают заклятия, делают артефакты, что-то изобретают, придумывают, крадут друг у друга идеи. Учатся! Состоят на учете у государства. А ведьмой нужно родиться.

Согласен, дар мага тоже не на рынке покупают, но потомственные ведьмы в нашей стране приравниваются к не-людям. Их не ставят вне закона, как во времена правления Малдраба Второго, просто вежливо игнорируют само существование да распространяют страшные сказки.

Мама недавно отпраздновала двухсотый День рождения. Для ведьмы это сущий пустяк, хотя отец был слегка шокирован. Он вроде как тоже может творить волшебство, но именно что «вроде как»… И кое-как.

Как я.

И как сестрица моя.

Немного жаль, Маша, что говорю я с тобой в первый и последний раз. Пускай сестра забавляется.

А хороший все-таки был праздник! И пусть родились мы в один день, и родители не признаются, кто из нас старше, а гости по доброте душевной величали меня Нявом, – вечер удался. Правда, мы едем в Клусс… Но это не трагедия. По крайней мере, не для меня.