На самом деле Хьюго просто не мог потеряться в этом замке. Он знал Хогвартс и его окрестности лучше, чем любой студент, который учится здесь седьмой год, хотя сам тут только первый день. И, естественно, мальчик прекрасно знает, как пройти в подземелья. Еще два года назад Лили и Хьюго нашли у Джеймса в комнате некую карту. Карту Мародеров, так она называлась. Дети изучили её всю, запомнили все тайные ходы, дорогу к любому кабинету могли найти за считанные секунды, все окрестности могли оббежать за несколько минут, зная, куда и как идти. Ни разу не побывав на то время в Хогвартсе, эти дети знали его лучше, чем любой учитель, любой старшекурсник. Лили очень захотела сделать такую самую карту, но не Хогвартса, а карту её дома и окрестностей. Сколько бы возможностей открылось для них с кузеном, сколько бы они смогли совершить шалостей и остаться незамеченными. Хью полностью поддержал в этой идее сестру, предложил отправиться к Джеймсу и расспросить его об этой карте, ведь ребята были уверенны, что старший брат Лили сам сделал её. Но Джим был немногословен. Он был просто в бешенстве от того, что эти два неугомонных ребёнка лазили в его вещах. И как это понимать? Он ведь попросил их просто закрыть окно. Ну, впрочем, он мог бы подумать, прежде чем поручать этим детям делать что-либо в его комнате. Когда Лили и Хьюго пришли к брату с расспросами, он так разозлился, что просто нагло отобрал у них карту, наорал, а затем ещё и дверь своей комнаты стал закрывать на замок, чтобы войти никто не смог. Отец полностью поддержал Джеймса в подобном желании, потому что считал, что Лили с Хьюго ещё слишком малы для того, чтобы обладать такой ценностью. И хотя здесь они не могли бы причинить никакого вреда школе, до которой им нужно было ещё расти и расти, они могли бы причинить вред карте, которую Гарри считал своеобразной памятью об отце, крёстном и Римусе.
— Проходите, мистер Уизли. Впредь постарайтесь не опаздывать. Еще пять баллов с Гриффиндора, — вздохнул Невилл. Как бы ему было неприятно снимать баллы с собственного факультета, но он должен был это делать. Профессор должен научить детей, что опаздывать на уроки – недопустимо, а особенно на свои первые в жизни уроки в Хогвартсе. Именно на этих уроках и складывается первоначальное мнение учителя о ребёнке, да и мнение ребёнка об учителе тоже.
Алекса Паркер, девчонка со Слизерина, которую Хьюго запомнил со вчерашнего дня, злорадно ухмыльнулась и показала мальчишке язык, на что Уизли лишь демонстративно фыркнул, а потом пробормотал что-то смутно похожее на «словно маленький ребёнок», и уселся за самую дальнюю парту. А ведь Алекса была бы вполне приятной девочкой, если бы не её надменное выражение лица и вечная неприятная ухмылка на губах. Хьюго она даже понравилась тогда, на распределении. Он почему-то подумал, что они смогут с ней дружить. Ему показалось, что она смогла бы стать хорошей и верной подругой, но, судя по всему, он ошибся. Ну, всё-таки, внешность часто бывает обманчива…
На первом уроке зельеварения первокурсники варили самое лёгкое зелье за всю школьную программу этого урока ― зелье для извлечения фурункулов. Именно с него всегда начинают осваивать искусство зельеварения новички. Лили справилась быстрее и качественнее всех, за что и заработала Гриффиндору пятнадцать дополнительных очков. Профессор очень сильно расхвалил девочку, он даже не подозревал, что Лили настолько талантлива к этому предмету. Нет, она часто наблюдала за Альбусом и Джеймсом, когда те занимались, но наблюдать ― это совершенно другое, практика нужна же обязательно. А тут Лили, даже не практиковавшись ни разу, справилась за минут пятнадцать. Все остальные ребята ещё только начинали кидать в котёл первые ингредиенты, а Лили уже закончила. А вот слизеринец Генри Нортон наоборот отстал больше всех. Он забыл снять зелье с огня, перед тем, как добавить в него иглы дикобраза. Слава Мерлину, что учитель вовремя заметил, что что-то не так, и вытолкнул мальчишку из-за парты. Дядя Невилл отнял у Слизерина десять баллов, но при этом помог Генри сварить еще одно зелье. Оно получилось у него почти идеальным, за что профессор и присудил Слизерину пять дополнительных баллов, чем вызвал дружный стон у гриффиндорцев. На самом деле, мало кто знал, что Невилл поступил так, потому что в детстве он сам допустил точно такую же ошибку, но ему тогда никто не помог. Профессор Снейп, презрительно фыркнув, просто-напросто отнял у Гриффиндора целых пятьдесят очков и послал ученика в Больничное Крыло. Тогда Невилл чувствовал себя ужасно… Именно поэтому сейчас он не хотел, чтобы бедный Генри ощутил это всё на себе. Его и так не любили на своем факультете, зачем ему ещё добавлять проблем? Родители Генри Нортона не волшебники, а магглы, именно поэтому его не любили, унижали и обзывали. Невилл знал, что ему очень трудно далось прожить среди змей один день, а что же он будет делать на протяжении оставшегося учебного года? Чувствовать себя изгоем и быть мишенью для оскорблений? И как он вообще умудрился попасть на Слизерин? Может быть, шляпа ошиблась? Неизвестно. Генри все время чувствовал себя там изгоем. Слава Мерлину, у этого мальчишки в школе есть хотя бы один друг — старший брат, который на данный момент учится на пятом курсе Равенкло. Генри, когда-то открытый и дружелюбный мальчик, полностью закрылся в себе и стал всё воспринимать в штыки. Аарон Нортон ― брат Генри, совершенно не понимал, что с недавнего времени произошло с младшим братишкой, и очень хотел помочь, но тот не желал, чтобы старший брат вмешивался и защищал его. Он просто отмахивался и говорил, что всё замечательно. Но что бы он кому не говорил, всё равно он останется без друзей, только с братом… А что будет, когда Аарон закончит Хогвартс? У Генри не будет совершенно никакой опоры и поддержки.
После урока Хьюго сам подошел к кузине, чем очень удивил её. Никогда он, Хьюго Уизли, первым не извинялся ни перед Розой, ни перед Алом, ни перед Джеймсом, ни перед Тедди и Виктуар, ни перед Фредди, ни перед кем. С чего же он решил подойти первым к Лили? Наверное, понял, что был не прав. И как много времени потребовалось ему для этого… Вот почему люди всегда сначала поступают глупо, а потом разгребают последствия своих поступков?
— Лили, прости меня… — пробубнил Хьюго, старательно пытаясь отвести взгляд от проницательных глаз сестры.
— Понял, наконец, что дураком был?
— Я понял, Лили. Я признаю, что был не прав. Да, я не должен был так поступать, я должен был слушать тебя. Ты простишь меня?
— Да, — улыбнулась Лили и буквально запрыгнула на шею кузену. Вот в такие моменты ребята были очень близки, они были одним целым. Все родственники, друзья, да и они сами особо ценили эти мгновения жизни.
— Что у нас следующим? — спросил Хьюго, нехотя выпутываясь из теплых объятий Лили.
— Трансфигурация, но перед этим — обед, — улыбнулась девочка.
— О, наконец-то! Наконец-то я смогу поесть!
— О, узнаю Уизли, — ухмыльнулась Лили и пощекотала мальчишке подбородок, от чего он звонко захохотал, а, когда Лили отодвинулась, забрал у неё тяжелую сумку, и они вдвоем, весело разговаривая, отправились в Большой Зал.
За обедом Хьюго закидывал себе в рот все, что только попадалось ему под руки. Впрочем, он ел так всегда. Лили была очень довольна тем, что Хьюго понял свою вину и извинился, ведь виноват, все-таки, был он. Девочка бы просто не смогла жить нормально, понимая, что в ссоре с Хьюго. Лили не могла вспомнить ни единого раза, когда бы они с братом находились в ссоре. Между ними, конечно, иногда возникали мелкие споры, но далеко это никогда не заходило. Чаще всего они спорили из-за того, кто на какой метле будет играть в Квиддич или кто на какой попадет факультет. В детстве Хьюго был уверен, что Лили попадет в Равенкло, а Лили думала, что Хьюго прямая дорога в Хаффлпафф. Но в глубине души оба знали, что они — настоящие гриффиндорцы. Никогда они не разлучались на дольше, чем на неделю. Поэтому то, что они так быстро помирились, стало для обоих огромным облегчением.
