— Лили, эти чары же только на третьем курсе проходят, — скорее утвердил он, чем спросил, ведь и сам прекрасно помнил, как профессор Флитвик обучал его этим чарам.

А откуда же Лили знает это заклинание? Может быть, школьную программу немного изменили или расширили? Да нет, не может такого быть. Случись такое, Гарри бы первый узнал об этом от Гермионы.

— Ну, мы с Сарой немного читали о «Риктумсемпре», вот и научились.

— Стоп, вы вместе с Сарой выучились этому заклинанию, всего лишь прочитав параграф в учебнике?

— Нет, почему параграф? Еще мы читали много справочников по чарам, много тренировались, а потом под конец и у профессора спросили.

— Вот это да! — ахнула Джинни и ласково потрепала дочь по растрепанной макушке. — Молодцы.

Лили лишь смущенно улыбнулась и весело подмигнула ухмыляющемуся отцу.

— А как же… — неуверенно начал Альбус. Мальчишка уже успел вдоволь отдышаться и сейчас чувствовал себя лучше некуда, хотя пресс его все еще немного побаливал от длительного смеха. — Как же наказание? Министерство ведь запрещает использовать магию несовершеннолетним волшебникам вне Хогвартса.

— Ой, Ал, я тебя умоляю, — демонстративно закатил глаза Гарри и сложил руки на груди, от чего челюсть всех детей, включая «спящего» Джеймса отвисла, — кому нужны эти правила? — теперь пришла очередь Джинни удивляться. — Тем более ты сам сегодня утром убирал снег с помощью магии, я прав?

Из-под одеяла послышался тихий сдавленный смешок, а мгновение спустя громкий хохот заполнил всю комнату и, наверное, весь дом.

В голове у Лили даже возникла картина: Кричер кидает все тарелки, которые держит в руках, на пол и с визгом кидается к выходу из кухни. Да, трудно было представить Кричера в таком состоянии, но девчонка все же сделала это, что и вызвало у неё усмешку.

Откинув покрывало, Джеймс резко высунул лохматую шевелюру, а затем и всю голову до шеи на поверхность, и все теперь смогли увидеть его искреннюю улыбку, от которой женская половина школы просто сходила с ума. Или нет, далеко не от такой. Эту улыбку имели счастье увидеть только те, кто действительно был мальчишке дорог: его родители, брат с сестрой, все родственники и друзья родителей, а особенно много времени имели право наслаждаться этой улыбкой его лучшие друзья, в число которых входили и Лили с Алом. Он улыбался так, тепло и приветливо, только тем, кого по-настоящему любил и не хотел потерять, а вот для всех других девочек, которые просто млели при одном его даже самом мимолетном взгляде, предназначалась улыбка, которую Лили мысленно окрестила «другая». Нет, она не была какой-то противной или презрительной. Просто если присматриваться очень хорошо, то можно заметить едва ощутимый холод в этом взгляде больших карих глаз. И Лили была счастлива, что ни разу в жизни она не удостоилась этой улыбки. Но ей и переживать не нужно, ведь она его любимая сестренка. Никогда он не посмотрит так на неё, даже во время самой их грандиозной ссоры.

— Наш малыш Альби ослушался маму? — насмешливо протянул Джим и наигранно погладил брата по голове.

— Да, — горделиво вздернул подбородок вверх Альбус и одним движением скинул руку брата с себя. — И не надо тут делать вид, будто бы я такой весь из себя маменькин сынок и никогда не нарушал тупых правил.

— Ну…

— Джим, только вот не надо тут твоего театрального удивления! Это сейчас неуместно.

— Его тут и не было, Альбус-шмальбус!

— Я так и понял, а…

— Так, стоп! — повысил голос Гарри и топнул ногой. — Вы еще подеритесь из-за этого. Ну же, давайте, братья называется! Вот ваша мать никогда в детстве не ругалась со своими братьями!

Джинни только фыркнула и так тихо, чтобы, кроме мужа, её никто не услышал, добавила:

— Чего не скажешь о тебе.

После слов Гарри Альбус с Джеймсом резко замолчали. Выждав несколько мгновений, они недоуменно переглянулись и пожали плечами.

— Па, это не ссора, — ухмыльнулась сидевшая неподалеку Лили, — они всегда так делают. Только не говорите, что вы ни разу не замечали этого.

— Замечали, но я как-то не особо обращал внимание на эти мелочи.

Джинни лишь сдержанно кивнула, подтверждая слова мужа.

— Вы подумали, что мы с Альбусом тут ссоримся? — театрально изумился Джим и прижал руку к сердцу.

— Никогда, — протянул Альбус и влепил брату легкий щелбан.

Джеймс ответил ему несильным подзатыльником и подавил смешок.

Гарри уже открыл рот, чтобы прекратить этот братский «бой», но внезапно откуда-то снизу послышался громкий хлопок, от чего Лили взвизгнула, а Джеймс резко отпрыгнул в сторону, испугавшись неожиданного звука. Чем-то это было очень похоже на хлопок аппарации. Чёрт! Это и был он.

Взглянув на часы, которые висели над кроватью Джеймса, брови Гарри медленно поползли вверх. Уизли прибыли точно по указанному времени. Половина десятого. И как это они с Джинни умудрились забыть? Ладно там, он забыл, но Джинни.

— Это Уизли, — пролепетал Гарри, скорее обращаясь сам к себе, чем к детям и жене.

Лица всех троих детей моментально преобразились: Джеймс просто просиял, потому что этот мальчишка жил по принципу — чем больше людей в доме, тем лучше, ведь сразу же открывается много новых занятий, дел и шалостей, что для него было самым главным. Зелёные глаза Альбуса только лишь сузились на Лили, и уголки губ слегка дрогнули, но лицо так и осталось бесстрастным, а вот сама девочка не стала церемониться и скрывать то, что творилось сейчас у нее внутри. Она сцепила зубы, сжала кулаки и устало опустила веки на глаза, чтобы хоть немного успокоиться. А такое прекрасное настроение было у нее с утра. Так хорошо она провела время вместе с братьями. Нужно же было семье Уизли, вернее, только лишь одному члену их семьи, испортить всё это радостное ожидание праздника и просто хорошее начало дня.

После той ссоры Лили и Хьюго даже не заговорили ни разу. Более того, они даже не встретились лицом к лицу друг с другом с того момента. И хотя Лили иногда и не хватало такого привычного общества своего кузена, она бы ни за что не призналась никому, и себе в первую очередь, в этом. Девочка делала вид, что все просто отлично и волшебно, а на душе у неё иногда скребли кошки. Хотя даже не иногда, а довольно часто. Пару раз Лили все-таки подходила к камину и загребала в руку горсть Летучего пороха, но секундой позже она швыряла содержимое руки обратно в пиалу. В это время девчонке больше всего на свете хотелось побегать вместе с кузеном во дворе, сыграть в снежки, слепить снеговика, но почему-то ей самой казалось, что Хьюго этого не хочет. Она думала, что он пригласил к себе в гости Сару или Тома с Ванессой и развлекается вместе с ними. Они играют в прятки, латки, гуляют на улице и веселятся, а вот про Лили забыли. Ну, ничего, она тоже может забыть раз и навсегда о всех этих так называемых «друзьях».

— Гарри! — послышался снизу непривычно хриплый, но такой же задорный голос Рона. — Джинни! Мелкотня!

— Рон! Мы в комнате Джеймса, — громко крикнул Гарри. — Поднимайтесь к нам.

Как только Поттер произнес эти слова, поведение Лили стало еще более странным. Выражение её лица стало таким, словно она только что засунула себе в рот десять неспелых лимонов одновременно, а затем просто резко развернулась и, напоследок фыркнув, вышла из комнаты.

Гарри медленно перевел свой взгляд на Джинни, а затем на сыновей. И что это с Лили такое? Неужели она настолько не желает заводить разговор с Розой и Хьюго? Ну не могли они поссориться так сильно. Да еще и из-за чего? Из-за какого-то пропавшего ботинка? Даже Гермиона восприняла эту ситуацию намного легче, чем Хью и Лили. Когда такое было в последний раз? Нет, ну так дело не пойдет. Сегодня же Рождество…

— Привет, дядя Гарри, тетя Джинни, — в дверной проем проснулась рыжая копна волос Розы Уизли, а затем в комнату вприпрыжку влетела и она сама. — С Рождеством вас!

— С Рождеством, Роза, — улыбнулся Гарри, — готова получать подарки?

— Разве к такому можно быть не готовым? — влез в разговор Джеймс и подмигнул кузине.