- Да что я пропустил? Что можно пропустить в школе, кроме учебы и прогулок с девушкой, которую ты видишь в качестве своей будущей жены?
- Уууу… Как все запущено. Ты вот в школе работаешь уже сколько лет?
- Одиннадцать, - я не понимал, куда он клонит.
- Одиннадцать, - поднял указательный палец Рей. - И совсем не обращал внимания, как ведут себя студенты старших курсов?
- Как обычно.
- Так, стой. Теперь я уже ничего не понимаю: то ли мы такими отвязными были, то ли что-то резко изменилось в современной молодежи. На старших курсах уже практически взрослые люди учатся, совершеннолетние, между прочим, и развлекаются они как могут. Это - интернат. Причем смешанный. Здесь учеба у всех стоит не на самом первом месте.
Я задумался.
- Значит, вы как-то развлекались, а меня никто позвать ни разу не удосужился?
- Вот ты сейчас обвинениями кидаешься, а мы, между прочим, некоторые такие вечеринки ради тебя закатывали и отдувались потом за тебя, потому что ты клятвенно обещал прийти, но все равно не приходил. Там такие девчонки были. - Мальсибер опять нацепил на лицо мечтательное выражение. Судя по всему, вечеринки действительно были хороши.
- Я не помню никаких приглашений. - Я даже слегка обиделся. Вот наверняка они особо и не напрягались.
- Ну, вот это были уже не наши проблемы, – отмахнулся Рей.
- А что вы там делали? – мне стало интересно. Нет, ни чем они занимались, это и так ясно, а как Мальсибер будет мне об этом рассказывать.
Рей как-то подозрительно на меня посмотрел и сочувственно проговорил:
- А что, по-твоему, могут делать шестнадцати-семнадцатилетние люди ночью в Выручай-комнате школы-интерната? В шахматы, наверное, играют.
- И почему вы меня за шиворот туда не отволокли? - я понимал, что веду себя как ребенок, но ничего поделать с собой не мог. Какая-то иррациональная обида становилась все больше.
- Мы тебя найти нигде не могли. Где ты пропадал, нам неизвестно… Ты с Эванс, поди, зажигал? Только, когда эти вечеринки в твою честь закатывались, зажигать приходилось уже нам. Девочки обижались на твое отсутствие, они ведь действительно ради тебя приходили, а утешать их приходилось именно нам. Так где ты был–то?
- Потом расскажу. - Я махнул рукой. Под столом было очень мало места, поэтому я случайно зарядил Рею в глаз. Мальсибер проморгался и я понял, что он это навсегда запомнил и вернет как-нибудь, когда я уже забуду. - Вы вообще учились в этой школе?
- Как тебе сказать. Преподавательские замашки в тебе зародились еще во время твоего обучения.
- Это ты сейчас о чем? – я прищурился.
- Ну… Ты всегда бросал свои записи, где придется. Самое главное, никогда не вспоминал о них. Малфой один раз наткнулся на какие-то рабочие заметки, сделанные тобой в гостиной факультета и брошенные на столе, и его успеваемость резко возросла, причем по всем предметам. Потом его светлость смилостивилась надо мной и рассказала, откуда он такой умный стал. Мы решили по-братски делить записи, потому что там хватало на всех. Постепенно твоими записями стал пользоваться весь факультет с первого по седьмой курс. Ты вообще осознавал, что писал материалы далеко не школьного уровня? И сноски ты делал на сопутствующую литературу с указаниями буквально до строчки. Даже искать ничего не нужно было. Вот мы и пользовались твоими изысканиями с твоего же разрешения.
- Я не давал вам никаких разрешений!
- А я тебя спрашивал несколько раз, ты только отмахивался, мол, выброси куда-нибудь, и поворачивался на другой бок. Потом, когда ты стал оставлять свои записульки даже в библиотеке, мы с Малфоем начали грамотно их продавать. На каждого человека выделяли по десять минут для изучения, и поверь, им хватало. Гордись, с тобой учились лучшие ученики за всю историю Хогвартса.
- А где мой процент? – это все, что я мог из себя выдавить.
Судя по глазам Минервы, которая прислушивалась к нашему разговору, она вообще потеряла дар речи. Нет, ну какая изысканная наглость!
- Какой процент? Мы спрашивали тебя, а ты…
- Отмахивался рукой?
- Нет, подушкой. И посылал куда подальше. Мы приняли это как отказ.
- Ладно, вернемся к вечеринкам. Что это вы такой популярностью–то пользовались?
- А там все пользовались популярностью, кто старше пятнадцати был. А про нас слушок прошел, что мы Темной магией балуемся, вот и понеслось.
- А вы что, правда, баловались? Как? Вы же светлые маги и прости, Темная Магия вам не подвластна.
- Да я в курсе. Просто в школе всплеск какой-то был, и я теперь догадываюсь, кто виновник этого маленького недоразумения, а мы в эпицентре оказались: нас каким-то образом забросило туда. Очухались мы в окружении всей школы и разгневанных преподавателей.
- Вы - это кто?
- Я, Люциус и Макнейр. Тогда нам ничего не сделали, потому что доказать ничего нельзя было. Зато слухов-то, слухов… Эх! – Мальсибер посмотрел в щелку. - А о чем это они там разговаривают?
- А тебе не все равно? Значит, вы все кушали за мой счет, учились за мой счет и с девчонками развлекались за мой счет? - я просто охреневал от этих откровений.
- Нет, не все. На Малфоя не наговаривай. Он по девочкам бегать прекратил быстро, когда Нарцисса ему нос сломала. Вот от такой жены я бы не отказался.
- И сколько у вас девочек в списке было? - я пристально посмотрел на Рея.
- Да все одногодки, плюс–минус год, кроме твоей бешеной змеи и Алисы, которая замуж за Лонгботтома вышла. Она как Люциусу глаз подбила, так все и перестали на нее заглядываться. Классная была девочка. Жалко ее.
Тут в дверь постучали, и мы вновь начали глазеть в щелку, деликатно попросив Минерву немного отодвинуться злым шепотом. Вошла очень странная кампания: грязный окровавленный Поттер, который работая носильщиком, тащил шляпу, меч и какую-то книжку, Рон Уизли - тоже грязный, но не такой замученный и налегке, Локхарт, который был явно не в себе. Компанию замыкала Джинни Уизли, которая хлюпала носом и пыталась разреветься. Влетевший Фоукс, сразу сел на плечо Альбуса и пронзительно вскрикнул.
МакГонаглл сурово приказала Поттеру рассказывать, что произошло, и мы с Мальсибером внимательно стали его слушать. Сначала ничего интересного он не говорил, но потом…
Альбус вот сразу узнал, что за тетрадку притащил с собой Поттер. Крестраж. Каким образом он оказался у Джинни? И как его нашли в Албании, куда мы его заботливо вернули и положили на место три года назад? По мере повествования я начал понимать, за что меня хотел убить Рей. Флинт действительно столкнулся с практически возродившимся Лордом. Я осторожно высунул руку из под стола, чтобы взять дневник и рассмотреть его. Минерва сразу пресекла эту попытку похищения, больно стукнув меня по руке. Я обижено посмотрел на Рея, потирая пострадавшую конечность.
- Может, ты попробуешь?
Рей проделал тоже самое и с тем же успехом. Он виновато на меня посмотрел, а я задумался.
- Как этот крестраж мог запустить ритуал возрождения, если один уже запустился и длится все это непотребство уже двенадцать лет? А пока один механизм не закончил работу, другой не может запуститься чисто логически. Даже, если бы этот ритуал завершился, то осколок, летающий где-то в пространстве, который связан с Поттером, вошел бы в конфликт с тем, который был активирован принудительно. Если судить по бормотаниям Поттера, Лорд не имеет ни малейшего понятия о том, что Поттер связан с еще одним осколком. Вот что значит информационный голод. Риддл из дневника знал только то, что рассказывала ему Джинни. А кто бы ей поведал про какие-то там связи? То есть, если бы Лорд сейчас «воскрес» как мы потом подумали бы, то, в принципе, ничего бы и не произошло. До определенного момента, а именно - смерти Поттера. Если бы сегодня наш Избранный пал, а возрождение бы все-таки произошло, то был бы большой взрыв и уничтожение этих двух осколков. Но! Тогда запустится реакция и автоматически активируется следующий крестраж. И, Здравствуй Лорд. Возможно, если крестраж найдет подходящее тело. Так, пацана пока холить и лелеять до момента воскрешения нужного нам осколка. Потом пускай Лорд сам разбирается с Пророчеством, с Поттером, да с чем угодно. В идеале, уже Волдеморт должен будет холить и лелеять Поттера. Но об этом ему никто никогда не скажет. Поэтому все будет хорошо. Должно быть хорошо! Возникает главный вопрос сегодняшнего дня: как Риддл из дневника сумел обрести плоть?
