— У меня с Филом сейчас вооруженный нейтралитет.

— С чего бы это? — Рей так удивился, что уставился на меня, не мигая. Но не буду же я ему сейчас объяснять про наши сложные семейные отношения.

— Позже расскажу. И вообще, причем здесь Фил?

— При том. Ты будешь мне помогать или нет? Ты мне нужен в качестве самого сильного менталиста.

— Да зачем? — я ничего не понимал. Причем здесь Фил и зачем ему менталист.

— Долго объяснять. Судя по всему, ты с места не сдвинешься просто так. В общем, я очень долго работал с профессором Эрнестом, чтобы найти нашего психа, который решил проявить свои качества не в том месте и не в то время. Эрнест психиатр. Буквально несколько дней назад мы рассматривали ситуацию, в которой человек замыкается в себе, уходя от проблем и физических пыток. То есть человек вроде есть, но с виду обычная оболочка. А сама сущность отгорожена непробиваемой стеной. В таком случае из этого бункера вытащить людей можно. Но редко, один случай на несколько сотен, и то, если они провели там недолго. Это если они магглы. Но в большинстве своем они просто сходят с ума. Но где ты видел хоть раз свихнувшегося мага? У нас есть то, что нас защищает и отправляет в подпол сознание. Нас защищает своя собственная магия. Чтобы никто не мог проникнуть и вытащить из этого кокона. И это стена непробиваема даже для самого мага.

— Это псевдонаука, — я задумался. — Такого не может быть.

— Может. И такие случаи бывают.

— Например?

— Например, когда их пытают, я уже говорил. И у нас есть идея, как можно попробовать вернуть этих людей обратно. — Через меня словно пропустили заряд электрического тока.

— То есть ты хочешь…

— Пробовать вытащить Лонгботтомов, — закончил он за меня. — И мы считаем, что Алису вытащить нам по силам. Если ты согласен нам помочь.

Я замер посреди комнаты. Как так? Я не смог ее вытащить тогда, а сейчас оказывается, что в то время просто быстро сложил руки?

— Рей, я не думаю, что у нас получится. Я видел ее. Я пытался, но там пусто, там нечего восстанавливать, — задумчиво говорил я, обращаясь больше к самому себе, нежели к Рею, но небольшая надежда все-таки осела в моем мозге и не желала отпускать.

— Ты просто не ходил далеко. Пойдем, мы объясним все по ходу, — он протянул мне руку для аппарации.

— А Фрэнк?

— Фрэнк слабее. Он не смог справиться. Его страх и его же собственная магия убили его.

— Откуда ты все это знаешь?

— Я говорю, пошли туда и мы все объясним! Если ты будешь и дальше изображать фонарный столб, то ничего не получится! А доктор Эрнест не может так долго находится в Мунго среди магов! — заорал он и схватил меня за руку. Мы аппарировали.

Я огляделся. Та же палата. Те же белые стены и все те же двое, которые в данный конкретный момент сидели на полу. Мужчина, смотрящий куда-то перед собой пустыми глазами и женщина, перебирающая какие-то листочки. За столько лет ничего не изменилось. Ничего, кроме системы для капельницы и человека в белом халате, сидящего на кровати Фрэнка и лениво листающего какую-то книжку. Возраст мужчины было определить довольно трудно. Вроде внешне лет под сорок, а может и под семьдесят. Наверное, все дело в небольшой седеющей бороде и странном, пронизывающем до костей взгляде.

— Доктор Эрнест, Северус Снейп, — представил нас друг другу Рей. — Доктор, вы не могли бы объяснить моему другу его задачу, пока он готов мне помочь?

— Сначала объясните, почему вы решили, что есть какой-то шанс? — вклинился я. Я должен быть уверен, что он есть. Хотя бы мизерный. Тогда я сделаю все, что будет в моих силах. Если его нет, а есть только гипотезы и догадки, то я не смогу снова окунуться в эту пустоту.

Мужчина провел рукой по волосам и начал говорить.

— Что вам рассказал мистер Мальсибер?

— То, что есть надежда вернуть Алису и вытащить ее из какого-то подземелья, в которое ее посадила магия. Это все звучит настолько нелепо и фантастично, что я ничего не понял. — Фантастично. Даже для нас — магов, привыкших к постоянным фантастическим историям, магии и несуществующих для обычных людей существ.

— В общем да. У нас есть теория, что во время сильного страха и сильного стресса женщина просто ушла из этой реальности. Абстрагировалась, чтобы не чувствовать боль. Такая защитная реакция есть у многих людей. Когда вы без сознания или спите, вы же не чувствуете как вам больно. Болевые импульсы не доходят до участка сознания, который отвечает за переработку этих импульсов в ответные физиологические реакции. Нет мышечного ответа, нет и эмоциональной реакции, которая является на сегодняшний день проблемой современной медицины. Нашей медицины, — поправился он. — А вот в данном конкретном случае мы можем рассчитывать на тот факт, что Алиса является волшебницей, значит, у нее есть некий бонус — ее магия. Та часть защитных реакций, которая и заперла ее глубоко внутри ее сознания. И сейчас любой внешний раздражитель кричит об опасности, и поэтому эта реакции из раза в раз включается и строит еще один слой защиты, который не позволяет ей выбраться. Если вам так понятнее. Насколько я понял, для пыток не применялись никакие ментальные воздействия, а только физические раздражители.

— Я не знаю, может и применялись, — тихо проговорил я.

— Нет. Был только Круциатус, — проговорил Рей.

— Но…

— Сев, я отлично знаю, что использует эта троица и как! Они однообразны и последовательны! — сорвался он. — Никакой ментальной хрени! Где ты слышал, чтобы бешенная семейка и Крауч когда-нибудь копались в мозгах? Это не их способы. Не их методы. К тому же, максимум на что их хватило бы — это хиленький окклюменционный щит поставить. А родовых проклятий у них нет и никогда не было, если ты хоть раз интересовался этой историей. Блэки не всегда были плохими.

— Лестрейнджи?

— Лестрейнджи, они что-то наподобие Крэббов. До этого поколения главе нужно было для счастья только пожрать, поспать, да хорошенькую бабенку потискать. Это братцы такие нехарактерные уродились, и то далеко не факт, что ненормальная женушка Рудди к их воспитанию свою ручку не приложила.

— Да. Ладно, пусть так. Доктор, простите, продолжайте, — я сел рядом с ним и закрыл глаза.

— Так вот. Если воздействий непосредственно влияющих на мозг не было, то вероятность того, что кора головного мозга цела до сих пор есть. Та часть, которая отвечает за восприятие и переработку эмоциональной и, как бы правильно сказать, духовной сферы. Я провел несколько тестов и понаблюдал за ними и могу сказать, что кора цела или относительно цела только у женщины. Как бы выразиться попонятнее. Женщина хочет выбраться. У нее есть какой-то стимул или цель, чтобы не сидеть в заточении. Об этом говорят ее хаотичные движения, становящиеся иногда вполне логичными и целесообразными. Она двигается, она сама ест, сама пьет. Она даже пытается что-то говорить. Она улыбается. То есть иногда ее выпускают на прогулку, если позволите так выразиться. Кора еще работает и ждет каких-либо импульсов и реакций. Она разговаривает ночью. Произносит всего два имени, вероятно, это как раз и есть те самые стимулы. Невилл и Фрэнк. Ночью, когда нет внешних раздражителей: света, людей, шума защитная сеть магии ослабевает, и она начинает возвращаться. Хотя бы просто во снах, но возвращаться. И если бы потрясение не было таким сильным, то сны ее бы спасли. Но ей постоянно снятся кошмары. Она пугается и все — она снова в клетке.