— Он вам так все время и докучает, крестный? — Гарри вскинулся на такие знакомые капризные интонации, почувствовал, как дрогнула рука Нарциссы, и неверяще оторвал руки от лица. Удивительно, как один и тот же голос может быть настолько родным и настолько противным. — Поттер, ты почему так долго копался? И почему ты в такой момент стоишь не возле меня, а черт знает где? Или я тебе за это время уже стал не нужен? Знаешь что, Поттер, если я только узнаю, что пока я тут умирал, ты…

Нахождение в летаргическом сне явно не улучшило характер Малфоя. Более того, накрутивший себя Драко уже начинал выглядеть разъяренной фурией, а в уголке его глаза блеснуло что-то подозрительно похожее на слезу.

— Отец! Крестный! Скажите мне правду! У него кто-то появился? — злющий Драко, несмотря на затекшие руки и ноги, проворно выбирался из гроба.

Снейп ехидно усмехался в стороне. Люциус порывался что-то сказать сыну, но тот его не слушал, испепеляя Гарри тяжелым взглядом.

Еле живой от переживаний, Гарри на негнущихся ногах подошел к своему драгоценному идиоту, ноги подкосились, и он упал перед Драко на колени, крепко обняв его бедра и вздрагивая от беззвучных слез.

— Какой же ты ревнивый придурок, Малфой. Заткнись, пожалуйста, не порть момент, или я тебя сейчас сам убью, на этот раз по-настоящему, — Гарри с трудом проталкивал в легкие утренний воздух сквозь комок в горле и наслаждался тем, как прохладные длинные пальцы нежно зарываются ему в волосы.

И тут плотину прорвало. К сыну рванулась Нарцисса, обнимая и целуя в мокрые щеки, Люциус, радостно улыбаясь, крепко прижимал Драко к себе и хлопал по плечу, домовики схватились за руки и закружились в ритуальном животворящем хороводе, и даже Снейп решился на активное выражение чувств, потрепав Драко по голове. А Гарри все так же исступленно сжимал свое вредное сокровище и понимал, что больше никогда его от себя не отпустит.

Когда все события были пересказаны Драко в красках, а объятия и радостные поцелуи иссякли, парни наконец-то остались вдвоем. Гарри нежно обнял любимого и потянулся к его губам, но Драко отстранился и внимательно посмотрел ему в лицо:

— Поттер, ты правда меня ждал? Правда-правда? И у тебя без меня никого не было?

Он так долго пролежал в этом проклятом анабиозе. А его прекрасный Гарри все это время совершенно беспризорный ходил, общался с развязными девицами и похотливыми юнцами, которые всегда так и норовят повиснуть у него на шее. Наверняка он уже нашел замену Драко, которого не было с ним целых четыре дня. Как же невозможно сильно он любит эти зеленые глаза и лохматые волосы, как мучительно больно будет это все потерять. И как он теперь сможет жить без этого гриффиндорского кошмара.

— Ты идиот, — гриффиндорский кошмар прошептал это слово, как особенную интимную ласку, уткнувшись мужу в шею и радостно втягивая в себя родной запах.

Сейчас Малфой пах малиной и лимоном. Запах любви и ревности.

— Это не ответ, Поттер. Я так и знал, что ты себе кого-нибудь найдешь за это время, пока меня не будет. Отвечай, это так?

— Я и отвечаю — ты идиот.

— Сам ты идиот. Почему ты меня постоянно обзываешь? — Драко не выдержал и поцеловал его в висок.

Гарри еще раз крепко притянул свое белобрысое счастье, зашептав в самое ухо:

— Потому что у нас магический брак, балда! Я бы не мог тебе изменить, даже если бы и хотел, забыл?

— Значит, ты хотел? — все никак не могла уняться его персональная вейла.

— Малфой. Есть только ты, понимаешь? Для меня только ты — один раз и на всю жизнь. Красивый — раз, умный — два, чистокровный — три, — усмехнулся Гарри. — Вот уж не думал, что придется тебе об этом напоминать. Иди лучше ко мне, я так невыносимо по тебе скучал все это время.

— А ты скучал?

— Правда-правда. Спроси маму. Она была свидетельницей моего позора и все время меня утешала.

— Обязательно расспрошу. С подробностями, — Драко счастливо улыбнулся и уже безо всяких колебаний доверчиво притянул мужа к себе и нашел его теплые губы. Но их нежный поцелуй длился совсем недолго, ровно до тех пор, пока Драко не впился в его губы изо всех сил, заполняя все тело диким желанием.

— Дракончик мой, хоречек шелковистый, — зашептал умирающий от страсти Гарри. Скользнул ему рукой под рубашку и, быстро ведя кончиками пальцев по его теплой атласной коже, спускался все ниже, торопливо вжикал молнией, запускал руку в интимное тепло и судорожно сжимал пальцы на твердой плоти. Драко шумно дышал, призывно и чувственно стонал, рвал с Поттера рубашку и брюки, сходил с ума от гладкого мускулистого тела под своими ладонями и сквозь полузакрытые ресницы любовался, как его Гарри падает перед ним на колени, срывая остатки одежды с обоих, склоняется над животом, стекая торопливыми поцелуями вдоль серебристой дорожки все ниже и ниже, внезапно почувствовал опаляющее дыхание в районе своего паха и горячие восхитительные губы на чувствительной головке, не выдержал, закрыл глаза и застонал. Гарри уже ни о чем не мог думать, лаская своего любимого. Он наслаждался тем, как под его губами стремительно нарастает возбуждение партнера, жадно сосал, гладил, облизывал, изливая всю свою нерастраченную нежность и страхи и ощущал, как привычная страсть начинает закручиваться вокруг них тугим вихрем, разливая в воздухе запах полыни и морской соли.

*

Последнюю неделю после оживления Драко Гарри был так счастлив, что нестерпимо хотел сделать счастливыми всех вокруг. Именно поэтому однажды днем он появился в Норе и, смущаясь, вызвал на улицу Джинни.

— Джин, я понимаю, что ты потеряла сразу двух потенциальных женихов, и вообще тебе сейчас тяжело. Я бы хотел вам помочь и отблагодарить за все, чем вы были для меня в Хогвартсе — вы заботились обо мне, любили, кормили, дарили подарки и покупали вещи. Теперь пришло мое время позаботиться о вас. Только пойми меня правильно. Я на самом деле хочу вам помочь: и тебе, и Артуру, и Норе, в которой мне было так хорошо, — с этими словами Гарри протянул Джинни более чем щедрый чек, который должен был решить все финансовые проблемы семейства Уизли на годы вперед. — И я прошу тебя, выйди на этот раз замуж по любви, ладно? Дин хороший парень, и он тебя до сих пор ждет.

— Дин, — Джинни покраснела и поправила челку. — Я и не думала, что у него ко мне что-то осталось.

Джинни посмотрела на чек, увидела сумму, ахнула, всхлипнула, залилась краской, жалко улыбнулась и пробормотала:

— Гарри, можно я сейчас не буду строить из себя гордую благородную дуру и отказываться, а просто скажу тебе спасибо?

— Нужно, Джин, нужно. Будь счастлива.

*

— Что ж, похвально, похвально, — мрачный Люциус, которому сразу же стало известно о благородном идиотском поступке Гарри, мерил широкими шагами кабинет и кусал губы, — но если ты, мальчик, будешь и дальше так бездумно разбазаривать свое имущество… Твой муж пойдет по миру вместе с разоренным поместьем. Он, выросший в любви и достатке, будет вынужден побираться в поиске черствой корочки хлеба по чужим людям, стучаться в двери холодных неприветливых домов, рыться в мусорных баках, выискивая, чем укрыться в лютую стужу…

— Отец!

— Папа!

— Как ты его назвал, Гарри?!

— Эмммм… Неважно. Словом, Люциус, сколько вам нужно для счастья?

— Вот это уже похоже на деловой разговор, Гарри, — Люциус заметно оживился. — В год?

— Нет, в принципе.

— Я подсчитаю и уведомлю тебя официальным письмом.

— А я оценю сумму и оформлю дарственную лично на ваше имя, чтобы вы от меня не зависели.

— По рукам! Гарри, сынок, поди сюда, обними папу!

— Отец! А как же я?

— А ты, Драко, придешь ко мне обниматься, когда решишь вопрос с наследником.

*

Повторную свадьбу играли в Малфой-мэноре только для своих. Впрочем, под видом своих сюда проникла половина магического мира. И никто особо не возражал. Потому что восстановленное поместье гордо сверкало натертыми мраморными лестницами, белые статуи весело подмигивали со стен, прекрасный английский сад был идеально ухожен, а по его дорожкам важно вышагивали белые павлины. Люциус Малфой снова и снова бегал полюбоваться прудом с возлюбленными золотыми карпами, подаренными ему дорогим зятем. Люциус, будучи в полном восторге от карпов, так часто подливал им в пруд шампанское “на счастье”, что Гарри невольно начинал тревожиться за их моральный облик.