После слизеринской вечеринки в доме было привычно намусорено, а пьяные тела валялись на полу безо всякой системы и факультетской принадлежности. Малфой брезгливо переступил через чью-то чумазую тушу, не слишком заморачиваясь с опознанием тела, сделал эльфу знак, что дальше он разберется сам, и для уверенности еще раз потрогал в кармане приятную прохладу колец. Внутри все замирало от предвкушения, надежды и страха. Сейчас он все расскажет своему Гарри. Счастье уже совсем рядом. Осталось только переступить порог. Он толкнул дверь и вошел в комнату.

***

В центре просторной комнаты в большой двуспальной кровати мирно спали голые Поттер и Забини. Рука Блейза по-хозяйски лежала на поттеровской смуглой спине, а сам Гарри обнимал подушку и чему-то тихо улыбался во сне.

Дыхание перехватило, как от пинка под дых. В ушах гулко заколотило, сердце провалилось куда-то в живот. Удар был настолько неожиданным и подлым, что не осталось даже злости. Только мучительная, режущая боль. Драко хотел было развернуться и гордо уйти, но видение обнаженного, хрипло стонущего над кем-то Поттера, лишило его последней опоры, и он просто тихо сполз по стене вниз и уронил лицо в скрещенные руки. Все это оказалось для него слишком. После счастливых радужных надежд на совместное будущее пережить измену было просто невозможно. В голове все кружилось и рушилось. Сил встать и уйти попросту не было, поэтому волей-неволей пришлось вспоминать кодекс Малфоев (пункт 15/2: “Даже если удостоверился лично, убедись до конца”) и сидеть, дожидаясь пробуждения новоявленных любовников, чтобы увидеть все своими глазами.

“Ненавижу. Ненавижу тебя, Поттер. Как ты мог?” — слова стучали в висках, жгли изнутри, давили на сердце. Драко поверил первый раз в жизни. Поверил кому-то до такой степени, что готов был отдать, подарить себя. Открылся, понадеялся, позволил себе быть счастливым. И это внезапно сделало его таким болезненно уязвимым. Полностью беззащитным перед предательством. Малфой злобно оскалился. Его прекрасный избранник недолго скучал. Не сумел продержаться даже одну ночь. В кармане, словно насмешкой, снова звякнули обручальные кольца, и Драко судорожно впился ногтями в ладонь. Перед глазами так и витал образ стонущего Поттера, который в любовном экстазе запрокидывал голову назад и громко выкрикивал чужое имя.

“Я отомщу, Поттер. Клянусь, я отомщу тебе сегодня же”, — Драко пытался загнать обратно злые слезы и перебирал в уме достойных кандидатов для ответной мести, но все они, как сговорившись, вызывали лишь тошноту. Некстати вспомнились отрезанные волосы. Значит, он был прав, без них Поттеру совсем не то. Малфой прислонился головой к стене, прикрыл глаза и приготовился ждать.

— Блейз, это ты? Круто мы вчера, да? — первым из счастливых любовников очнулся Поттер. От его хриплого и сексуального голоса внутри у Драко всё болезненно сжалось. — И убери с меня свою руку, маньяк слизеринский. Ты горячий.

— О, Поттер, уже утро что ли? — голос Забини тоже был сиплым, с легкими нотками желания. — Нормально мы вчера оттянулись, — он попытался сдвинуть руку с места, но его хватило лишь на то, чтобы лениво подвигать пальцами. — Это не я горячий… Это ты жаркий, Поттер, — он устроился поудобнее и снова с облегчением закрыл глаза.

Гарри пошевелился и внезапно заорал:

— Забини, какого черта я голый? Не-е-ет, ты точно маньяк!

— Что же ты так орешь, зараза? И так башка трещит, — застонал Блейз, окончательно проснувшись и зарываясь в подушку от его воплей. — Успокойся ты, идиот! Я тебя вчера сюда невменяемого притащил после того, как ты чуть в бассейн не рухнул и едва не захлебнулся, герой наш многострадальный. Наложил на нас раздевающее и тоже отрубился. Или ты считаешь, я должен был с тобой персонально возиться? Я и так твою одежду сушил! — Блейз внезапно ухмыльнулся, пододвигаясь к нему ближе. — Или, может, ты боишься за свою нравственность, Поттер? Лично я бы не возражал, Драко от тебя вон как тащится, наверное, есть в тебе что-то этакое…

— Придурок ты, Блейз, — миролюбиво сообщил ему Гарри, зевнул и сел на кровати, держась за ноющую голову. — Скажи спасибо, что Драко тебя не слышит. Друг, называется.

— Слушай, Поттер, а правда, ну чего ты в него так уперся, ну скажи мне, а? Может, мы с тобой сейчас замутим по-быстрому, пока время есть? Хочешь минетик?

— Значит так, Забини, предупреждаю, что, несмотря на мое хорошее к тебе отношение, сейчас ты явно напрашиваешься на Аваду в лоб, и я не шучу, — в голосе Гарри послышался металл. — Где моя одежда, чертов букмекер?

— Да ладно тебе, идиот, расслабься, — Блейз попытался сесть, но со стоном откинулся обратно на подушки и ворчливо добавил: — Совсем шуток не понимаешь, да? Нужен ты мне. Вон она в углу на стуле. И, между прочим, сухая! Хоть бы спасибо сказал.

Пока Гарри медленно сползал с кровати, Блейз с великим трудом наконец сумел усесться, не заваливаясь назад. Жалобно постанывая, он массировал виски и мрачно следил глазами за Гарри, выбирающим свою одежду из общей кучи.

— И все-таки ты, Поттер, придурок, — продолжал брюзжать Забини, морщась от головной боли и растравляя свои раны. — К тебе вчера все подряд клеились, а ты ни разу ни с кем даже танцевать не пошел. Причем даже, когда в умат пьяный был и не соображал ничего. Я из-за тебя, кретина гриффиндорского, на таких беспроигрышных ставках погорел, — страдалец вздохнул, подпер подбородок рукой и с печальным удовольствием принялся наблюдать за тем, как голый Гарри Поттер преспокойно натягивает на себя трусы. — Ну скажи мне, неужели это все из-за Драко? Его ведь там даже не было. Ну объясни мне, что в нем такого особенного, что я из-за него вчера потерял двести галлеонов? И дай ты мне графин, ради Мерлина, во рту все пересохло. Хоть что-то от тебя получить хорошее, святоша гриффиндорский…

— Все в нем особенное, — Гарри усмехнулся и мстительно запустил в Блейза его же трусами. Подумал и следом левитировал графин, зловредно плеснув на голую спину Забини немного прохладной жидкости, отчего тот испуганно ойкнул. — Люблю я его, понимаешь, люблю. А себя делить не умею. Отдал - значит, отдал, — к умывальнику тащиться было лень, и Гарри палочкой задумчиво накладывал утренние очищающие на себя и заодно на Блейза, не обращая внимания на возмущенные вопли последнего. — И можешь в следующий раз использовать эти секретные знания в своем тотализаторе, алчный слизеринский змей. Дарю.

Драко слушал, не верил своим ушам и готов был биться головой об стену. Идиот. Какой идиот! Это же Поттер с его утомительной порядочностью, которая в кои-то веки оказалась настолько уместной. Можно было не доверять самому себе, но, оказывается, глупо настолько не верить ему. Нет, не зря предки создали пресловутый фамильный кодекс, спасибо им за это и низкий поклон до земли. А если бы он сейчас ушел, не дав Поттеру объясниться? При мысли о том, что после стольких испытаний он чуть собственными руками не угробил свое счастье, Драко судорожно вздохнул. Гарри с Блейзом синхронно подскочили и обернулись в поисках источника звука.

— Драко… ты здесь… — растерянно пробормотал Поттер, стоя в одних трусах рядом c лежащим на постели голым Забини и прикидывая, как он теперь будет выкручиваться из этой нелепой ситуации. От растерянности он смог произнести только самую банальную и тошнотворную фразу всех времен и народов, которая была способна лишь ухудшить подобную ситуацию: — Драко, я тебе сейчас все объясню.

Блейз тревожно всхрапнул, сжался в комок и исчез под одеялом. Гарри растерянно комкал в руках рубашку и жалобно смотрел на своего Малфоя.

— Не надо, — Драко легко поднялся на ноги, подошел к Поттеру и сжал его в объятиях. От облегчения ему хотелось смеяться и кружить своего лохматого придурка по комнате. — Я тебе и так верю. Несмотря на все зеленые шарфы мира, ты как был, так и остался чертовым гриффиндорцем, Гарри Поттер.

Гарри облегченно расслабился в его руках, прижимаясь как можно ближе и выпрашивая утреннюю порцию ласки, и вопросительно шепнул в самое ухо: