— Такой красивый… — Гарри, совсем позабыв, кто стоит у него за плечом, восторженно повернулся к стоящему рядом Малфою.

— Что в нем красивого? — презрительно выплюнул тот.

— Ну… вообще… — Гарри махнул рукой, не в силах отвести глаз от завораживающего его мундира, тяжелой шапки и широких развернутых плеч.

— Да пошел ты, Поттер. Всегда знал, что ты редкий кретин, — неожиданно взбесившийся Малфой оторвался от него и начал пробиваться сквозь толпу.

— Что это с ним? Вот идиот, — прокомментировал Рон не отрывая взгляда от статного неподвижного гвардейца. — Как вы думаете, а если у него нос чешется? Почешет?

— Нет, ему нельзя на посту, — рассеянно отозвалась Гермиона, внимательно глядя Малфою вслед.

— А если на него наслать чесоточное заклинание? — оживился Симус, пролезая вперед.

— Вот именно поэтому профессор отобрал у тебя палочку, — Гермиона, мгновенно вынырнув из своей задумчивости, повернулась к нему, яростно раздувая ноздри, и Симус испуганно от нее отшатнулся, прячась в толпе.

Вдоль улицы с двумя полосами, они неспешно побрели к новым достопримечательностям, с интересом оглядываясь по сторонам.

Гарри косился на Малфоя: ему было интересно, как тот отреагирует на автомобили. Но того, кажется, они если и удивляли, то не слишком сильно. Возможно, он знал о маггловском мире чуть больше, чем хотел показать.

Пройдя через высокие арки, они очутились в оживленной толпе, и профессор, зорко высматривая, чтобы никто из них не потерялся, собрал их рядом с высокой колонной.

— Трафальгарская площадь представляет собой довольно пестрый архитектурный ансамбль… — завел он привычную скучную речь.

Гарри, закинув голову вверх смотрел на колонну, на которой горделиво застыл однорукий адмирал, охраняемый снизу мощными львами.

— И здесь не обошлось без ваших дурацких львов, везде их понапихают! Еще бы золотом их расписали и красный шарф повязали на шею, — Малфой, тоже перебравшись за невысокое ограждение, брезгливо потрогал холодную чугунную лапу.

— И ты перелез через ограду, чтобы мне это сообщить? — Гарри фыркнул и обнял за шею льва, ради которого он влез на постамент. — И вообще, неужели тебе надо, чтобы тут чугунные змеи кишели? — представив себе эту картину, он весело рассмеялся.

— Да уж, представь себе, это было бы куда красивей! И вообще, не обязательно змеи, вполне можно было посадить сюда пару виверн, было бы изящно и стильно, — надменно скривился Малфой и тут же с любопытством спросил, кивая на величественное здание с куполом и большими колоннами: — А там что? В смысле, что это за уродство? — тут же поправился он.

— Где ты видишь уродство? — предсказуемо вспылил Гарри и тут же смутился. Так получилось, что в галерее ему тоже побывать не пришлось: — Ну, это Национальная галерея, — не слишком внятно пробормотал он. — Там вроде как картины висят…

— Что за картины? — Малфой заинтересованно насторожился. — У нас в мэноре правда своих полно, но я бы не отказался на них взглянуть. Возможно…

— Это маггловские картины, Малфой, — Гермиона уже тоже стояла возле ограды, подтащив туда Рона. — Вряд ли они тебе придутся по вкусу. Они не шевелятся.

— Что значит «не шевелятся»? — Драко подозрительно смотрел на нее. — Ты хочешь разыграть меня, Грейнджер?

Рон, явно желающий заступиться за свою девушку перед Малфоем, не нашел, что сказать, и только переводил беспомощный взгляд с Гермионы на Гарри: он и сам не понимал, как картины могут не двигаться.

— Делать мне нечего, тебя разыгрывать, — Гермиона небрежно кивнула головой в сторону профессора и остальной группы уже взбирающимся по пологим ступенькам. — Пойдем, скоро сам всё увидишь.

Заинтригованный Малфой изящно перемахнул через ограждение и остановился, в задумчивости поджидая, пока Гарри тоже через него перелезет.

— Ты меня, что ли, ждешь? — Гарри фыркнул — до того нелепой показалась ему эта мысль, но отчего-то приятной.

— Совсем идиот? — Малфой очнулся и смерил его уничижительным взглядом. — Я просто представляю, как эту колонну будут окружать четыре прекрасных дракона, если снести этих глупых косматых чудовищ. В вашем Гриффиндоре, видимо, никто не способен нормально ухаживать за волосами.

Гарри вздохнул, невольно приглаживая ладонью вечно растрепанную шевелюру, и закатил глаза, направляясь в музей вслед за группой. Профессорская лекция, Малфой и искусство — вот, что его ждет впереди. Все три пункта его заранее раздражали. Кажется, ему стоит поднабраться терпения.

Его страхи оправдали себя очень быстро.

— Ну и что проку в этих картинах? — снова раздался поблизости кислый голос. — Они вообще не шевелятся. Будто мертвые. Не зря отец всегда говорил, что магглы умственно неполноценные! Это не музей, это какое-то кладбище.

Гарри дернул плечом, отгоняя его словно муху. Ну что ты с ним будешь делать?

— Это называется культурным наследием, придурок, — наставительно пояснил он Малфою, впрочем, сам толком не вникая в смысл этих слов, а особенно не понимая того, какой интерес может быть в этих старых и скучных полотнах. Но ему очень хотелось уесть слизеринского гада. — Эти предметы искусства хранились века и теперь представляют для нас огромную ценность!

Но Малфой лишь презрительно фыркнул, явно не оценив его знаний:

— Если бы эту культуру стоило наследовать, я бы, пожалуй, даже с тобой согласился. Но я сомневаюсь, что магглы хоть в чем-нибудь преуспели.

— Да много ты понимаешь, Малфой, — Гарри прожег его гневным взглядом. — В конце концов, это просто красиво! Искусство возвышает! — выдал Гарри очередную чужую тираду.

— Ах, возвышает! — Малфой коварно прищурился и грубо подтолкнул его в плечо, направляя к портрету кудрявого отрока, явно чем-то испуганного до предынфарктного состояния.

Прежде чем Гарри успел возмутиться таким к себе обращением, Малфой громко прочитал название картины:

— Мальчик, укушенный ящерицей, — произнес он с явным наслаждением почти по слогам и удовлетворенно уставился на Гарри. — А теперь объясни-ка мне, Поттер, чем именно возвышает тебя этот герой? Или здесь твои симпатии всецело на стороне ящерицы, и именно она вдохновляет тебя на победу?

Малфой смотрел на него со злорадным ожиданием, а Гарри готов был провалиться сквозь землю, проклиная Малфоя и заодно этого, как его там, Караваджо, которому взбрело в голову изобразить такой дурацкий сюжет, позволивший мерзкому слизеринцу сорвать джекпот. И в самом деле, какой идиот будет так дергаться от укуса какой-то там ящерицы? Это же, в конце-то концов, не хвосторога! Еще бы от прикосновения флоббер-червя так запрыгал.

— Считается, что сюжет этой картины восходит к древнеримскому оригиналу статуи… — рассерженная Гермиона неожиданно выросла за их спинами.

Еще никогда Гарри не был так рад всезнайству своей подруги. Но Малфой только нахмурился:

— Грейнджер, уймись! Это был просто пример. Я в курсе о том, что ты все всегда знаешь. Но я хочу, чтобы именно Поттер мне объяснил, что культурного и возвышающего в чуваке, до судорог напуганном ящерицей. Пусть объяснит, раз такой умный!

Гарри с ненавистью посмотрел на мерзавца и перевел взгляд на подругу, посылающую ему настойчивый взгляд, словно пытаясь подсказать на уроке. Гарри не понял, что она ему хотела сказать, но упасть лицом в грязь перед Малфоем было немыслимо, поэтому он решил попросту импровизировать:

— Эта картина символизирует… — неуверенно начал он, надеясь, что вдохновение придет по ходу объяснений, — что жизнь вообще болезненная штука, — глубокомысленно выдал он, водя взглядом по дурацкому темному полотну. — Укус ящерицы приведен здесь для примера. Ведь этого юношу мог укусить кто угодно, в мире полно злобных существ, но его укусила любимая ящерица. И картина как бы говорит нам о том, что тот, кому ты полностью доверял, сделал тебе неожиданно больно. Но он причинил эту боль не специально. И хоть ты шокирован, но ты должен уметь терпеть эту боль и научиться его прощать. Правда, это не помешает ему в следующий раз сделать тебе еще больнее, — только из-за того, что Гарри пристально водил глазами по картине, судорожно прикидывая в уме, что бы еще соврать, он не заметил, как растерянно замерла Гермиона, молча открывая и закрывая рот, и как Малфой метнул на него быстрый болезненный взгляд.