- Здрав будь, Зоренька, - ласково прожурчала Речная Дева, продолжая при этом мило улыбаться.

- Здрав будь, Дева Речная, - ответствовала ей молодуха, тоже растягиваясь в улыбке, но в отличии от Девиной - улыбке восхищения.

- Давно не была у меня, - продолжала полужить, - видно забывать обо мне стала.

- Да как же, душа моя? - перепугалась Зорька и тут же начала оправдываться, - я ж на Семик в аккурат к омуту бегала, дары носила. Тебя звала, но ты не откликнулась.

- Знаю, - переливающимся голосом успокоила её Дева, убирая свои водные руки с её плеч, постепенно переставая улыбаться и сделавшись, наконец, серьёзной, продолжила заговорщицки в пол голоса:

- Пора, Утренняя Звезда. Твоё время пришло. Нынче Знаменье и мне дано право пророчить тебе. Веди свою стаю на зверя. Его время кончилось. В логове их всех найдёшь. Выманишь. В степи воронам на корм положишь. Только не смей вожака убивать, мужа своего венчаного. И даже думать об этом не смей. Он должен остаться. Один из всех. А дальше я знак дам. Тогда и заберёшь его, но знай, что убить его сможешь навсегда, лишь не прикасаясь к нему ни рукой, ни оружием. И помни - нынче не смей даже думать.

- Да как же? - взмолилась молодуха, - как же это можно не прикасаясь?

На что Дева лишь приложила палец к губам, показывая, что большего она сказать не может, но в её пальце отразилось солнце, переливаясь огненным всполохами.

- Поняла, - закивала радостная Зорька, озарённая догадкой, - только как же мне стаю его положить и самой в живых остаться? Силы то, ой, как не равные.

- На себя надейся, да головой не плошай, - с этими словами она указали глазами вниз на воду.

Зорька поглядела и тут же выловила из воды деревянный кол, величиной с локоть, как в длину, так и толщиной с руку и опять закивала, вновь растягиваясь в улыбке, сразу поняв намёк.

- Когда? - коротко спросила Зорька.

- Поспеши, но не торопись, - ответила Дева, вновь улыбнувшись, - выходи сегодня же, но начинай, только, когда будешь готова. Удачи тебе, Зоренька.

С этими словами Речная Дева прикоснулась водой своих губ к Зорькиному лицу и водопадом рухнула в реку, оставив Зорьку мокрой с головы до ног. У молодухи сложилось полное впечатление, что встречу Дева провела явно, секретничая от кого-то, тайно прячась от чьих-то всевидящих глаз и не договаривая, а лишь намекая и то не словами, стараясь обмануть слух кого-то все слышащего. Да наплевать. Матёрой было не до дел Троицких. Главное та сказала, что смогла, а Зорька поняла, что сумела. Она постояла ещё какое-то время, смотря в голубизну высокого неба, не обращая внимания, что вся вымокла и обдумывая только что услышанное, крутя в руках заточенную деревяшку и наконец, спохватившись, кинулась в селение поднимать тревогу.

Тревога в лагере поднялась и без Зорьки. Это сделала самая главная по тревогам - Воровайка. И когда Матёрая буквально влетела на поляну лагеря, все уже были в полном вооружении и в готовности кинуться на врага. Как только Зорька выскочила на поляну, сорока тут же успокоилась и как ни в чём не бывало, со всего маха плюхнулась Данухе на плечо, делая вид, мол она тут не причём.

Все стояли и в недоумении смотрели на мокрую, растрёпанную и запыхавшуюся Зорьку. Та хмуро оглядела собравшихся и всё ещё тяжело дыша скомандовала:

- Всем в поход. Выходим, как готовы будете. Дануха куклу готовь. Голубава. Где Голубава?

- Я здесь, - тут же откликнулась баба, выходя из-за спины девок.

- Голубава, - проговорила Зорька и вместо продолжения протянула ей кол, - помнишь наши разговоры про "щучью пасть"? Поднимай весь народ. Таких надо много. Очень много. Сколько у нас возов готовых?

- Шесть, - ответила Голубава.

- Все грузи кольями доверху. Собери всех мужиков, пацанов, баб, девок, всех, кто копать сможет. Нам понадобятся любые руки.

- Мне можно будет с вами? - неуверенно поросилась Голубава.

- Нужно, - резко ответила Зорька, - чё как уд заторчала, беги резво, от тебя зависит, когда выйдем, но выйти надобно сегодня, - и уже вдогонку убегающей добавила, - во, двигай маслами.

Голубава тут же пустилась бежать, задрав подолы и голося во всю мочь чьи-то клички, собирая вокруг себя названых.

- А мы? - жалобно проскулила одна из раненных, но уже поправляющихся.

- Стаи идут полные, - тут же утешила её матёрая, - если всё пойдёт как задумано, то стрелять не придётся, а вот вид у всех должен быть как никогда, чтоб мужиков с ног сшибало, поэтому Беля, отвечаешь за каждую. Чтоб красивые были, глаз не отвести. Елейка. Ты готовь грузовых. Шатры походные мешками на спины повесишь и тоже загрузить кольями. Ник. Готовься. Возьмёшь двух девок на свой выбор. Уйдёте раньше всех. Потом скажу, по каким делам. Малха. Узнаешь у Голубавы сколько народу та наберёт и с мамой запас еды соберёте. Так, всё, девки, разбежались.

Все сиганули в рассыпную. Осталась только Дануха да Данава.

- Данава, - обратилась Зорька к "колдунку".

- И я с вами? - удивился Данава.

- Нет, Данава, для тебя будет дело особое и не на этот поход, а чуть попозже, но оно очень важное. Поэтому ты не торопись и сделай всё толком. Мне нужен будет такой огонь, которым ты малышню нашу в старом баймаке на последних Святках перепугал и такого огня нужно будет много.

- Такой в большую посуду не собрать, - задумчиво произнёс Данава, почёсывая затылок.

- Не надо в большую, надо такой, какой у тебя был, чтоб с одного кут изнутри подпалить можно было. Просто там этих кутов много, а спались надобно все.

- Ты это кого палить то собралась, Зоренька? - встряла Дануха, встревоженная нахрапом молодухи, - хоть вразуми, чё стряслось то.

- Кончать зверя будем, Дануха. Дева велела. Время наше пришло. А огонь нужен будет потом. Логово их палить, к отросткам собачим-собачачим, вместе с лесом их проклятым. Но потом, не сейчас, так что Данава начинай делать, чтоб к тому времени, как понадобится, было готово.

Данава ничего не сказал, лишь молча кивнув головой. Дануха стояла рядом уже набычившись и явно собралась обидеться.

- Ты это про Деву то чё скажешь? - не унималась вековуха, изводясь от непреодолимого желания знать про разговор с полужитью, хоть что-нибудь.

- Айда, - улыбнулась Зорька, обнимая Матерь за плечо, - а то видь изойдёшь вся на зелень, да притом на жидкую...

Не успела Зорька ещё с Данавой переговорить, как Голубава развила уже бурную деятельность во всём поселении. Лесной городок превратился в настоящий муравейник. Бегали все, но без паники и целеустремлённо, даже мелюзга что-то натужно таскала и перетаскивала с места на место. Голубава сразу поняла, что хотела Матёрая. Они с ней на пару уже не одну седмицу, чуть ли не каждый вечер в одну и туже "игрушку" играли. Странная была та игрушка, но увлекательная. Они просчитывали поход против Индры, до мелочей и несуразиц. Сначала Голубава за Зорьку "ходы делала", а Зорька за Индру отвечала, потом менялись местами. В конечном итоге у них у обоих сложилось представление, как и что нужно делать, чтоб с одной стороны сбить его с толку и не дать сосредоточиться, а с другой постоянно опережать его и заставлять делать то, что им нужно, а не то что он считает. И ловушку они продумали до мелочей, даже общей кучей ходили в степь и попытались на практике соорудить нечто подобное. Таким образом, опытным путём пришли к единому мнению, что если в такую ловушку попадёт колесница на полном ходу, то ни лошадям, ни ездокам не уцелеть. Эти вечерние "игры в загонялки" для Зорьки оказались очень полезны. Она начала, наконец-то, думать наперёд. Ей даже показалось, что она стала понимать "зверя", чувствовать его, то находясь в его шкуре, то на противоположной стороне, но так и эдак чувствовала. Это давало некую уверенность в своих действиях. Конечно, она не могла предвидеть исход того или иного шага с абсолютной точностью, но начав думать, она точно поняла, как и что делать не надо, а это тоже многого стоило.