Сотрудникам «Кембио» было недостаточно посланного Маккиарини стандартного списка - для правильной и «гармоничной» комплектации им необходимо было знать более точно задачи и набор методик, которые будут использоваться. Оценив при первом знакомстве, что профессор крайне занятой человек и вряд ли они добьются от него оперативных ответов на свои многочисленные вопросы, они составили вопросник, в котором от Паоло требовалось лишь поставить галочки в графах «да» или «нет». «Будет ли использоваться такая-то методика?», «Необходимо ли вам проводить такие-то тесты»? И так далее. Это был гениальный ход, который позволил сэкономить как минимум месяц и подобрать нужную аппаратуру. Забегая вперед, скажу, что предложение от «Кембио» оказалось наиболее приемлемым по цене и качеству, что и позволило им выиграть тендер.

3

«Трудности перевода» между профессором и университетом усугубились ситуацией с финансированием. Большинство лабораторий - держателей мегагрантов получили деньги на 2012 год в марте, что для российской «грантовой» практики было очень хорошо. Однако нескольким университетам не повезло - тем, кто подчинялся не Миннауки, а другим министерствам. Для них с этого года порядок финансирования был изменен, и деньгам нужно было проделать гораздо более долгий и сложный путь: из Миннауки - в Минфин, из Минфина - в Минздрав (или другое министерство, которому подчинялся вуз), а уже оттуда - в университет. Надо сказать, что кураторы из Миннауки очень переживали из-за этой ситуации, старались отследить путь средств, терпеливо отвечали на наши многочисленные звонки. Однако в апреле деньги на несколько недель «застряли» в Минфине, и в мае они все еще не дошли до университета.

В результате с начала года не было ни зарплаты, ни средств на выполнение проекта, например, не на что было отправить стажеров в Каролинский институт. Терпение у Паоло закончилось, и он решил написать письмо министру.

«Министру образования и науки РФ

Профессору А.А. Фурсенко

Уважаемый профессор Фурсенко!

Для меня большая честь стать одним из победителей открытого правительственного конкурса Мегагрантов 2011 года. Я стараюсь делать все от меня зависящее для выполнения научных задач, стоящих перед проектом и для создания в России на базе Кубанского медицинского университета и Краснодарской краевой больницы №1 Центра регенеративной медицины, отвечающего самым высоким мировым стандартам.

В начале работы Вы прислали мне письмо, в котором предлагали поддержку в случае любых возникающих проблем и трудностей. Сейчас я прошу найти возможность для встречи с Вами либо с руководящими сотрудниками министерства, чтобы обсудить проблемы, с которыми я столкнулся в течение этих нескольких месяцев работы над проектом и которые не позволяют мне действовать эффективно. В данном письме я позволю себе коротко перечислить их и начну с самых срочных:

Задержка финансирования в 2012 году, насколько мне известно, вызвана объективными причинами и касается не только нашего университета, но и нескольких других, которые подчиняются, в частности, Министерству здравоохранения РФ. Однако я постараюсь объяснить, как это отразилось именно на нашем проекте, который отличается особой спецификой из-за двух моментов:

A) Он включает в себя не только исследовательскую, но и клиническую работу;

B) Он создается абсолютно с нуля. Кубанский медицинский университет пока еще не располагает необходимой инфраструктурой и специалистами для проведения полноценных исследований мирового уровня в области регенеративной медицины.

В рамках проекта мы должны создать две полностью оснащенные лаборатории - для исследовательских и клинических нужд. Но наиболее важный момент - обучение молодых специалистов. Поскольку проект запланирован на два года и два месяца, мы составили очень интенсивный план, в котором каждый пункт тесно связан с последующим. К примеру, из-за отсутствия финансирования мы не смогли отправить наших двух молодых специалистов на стажировку в Каролинский институт в апреле, и это означает, что они не будут готовы осенью вернуться и начать исследования в Краснодаре.

То есть, нам необходимо регулярное и своевременное финансирование, в противном случае научный прогресс и обучение специалистов, запланированные в рамках проекта, не могут быть достигнуты, и мы потеряем возможность поддерживать высокий уровень исследований.

Наиболее важный момент, который резко повышает значимость проекта, - это трансплантация тканеинженерной трахеи, которая запланирована в Краснодарской краевой клинической больнице на начало мая 2012 года и которую мы сейчас вынуждены отложить на конец июня. Двое пациентов, для которых трансплантация является жизненно необходимой, вынуждены ждать. Пожалуйста, обратите внимание, что это не просто рядовая трансплантация - мы планируем провести первую в мире трансплантацию биоинженерной трахеи и части гортани, подготовка к которой заняла около полугода. Семь специалистов из разных стран -хирурги, инженеры, биологи - собираются приехать в Краснодар, чтобы не только наблюдать за этим событием, но и учиться.

Это на данный момент самый главный и срочный вопрос, но за относительно короткий период работы в России я столкнулся с множеством других проблем, уже связанных не с финансированием, а с организацией нашей повседневной деятельности, которые отнимают силы и время. Я хотел бы обсудить также эти проблемы и прояснить для себя то, что пока не могу понять.

Считаю, что со стороны Министерства должен быть более гибкий и персональный подход к каждому проекту, показателям эффективности, отчетам, который принимает во внимание область исследований, его цели, стартовые позиции и местные условия.

Я увидел, что со стороны университета возникает множество бюрократических и административных препятствий, которые влияют на сроки выполнения проекта.

Невозможно объявлять тендер на каждую закупку. Это задерживает абсолютно все. В конце концов этот грант был учрежден Российским Правительством для того, чтобы привлечь в Россию новые технологии, а не уже существующие, для чего нужно создавать новые условия. Министерство недавно официально информировало меня о новых правилах, которые должны значительно упростить процедуру, но университет по-прежнему отказывается закупать без тендера даже реактивы. Мне бы хотелось понять реальную ситуацию.

Между мною и руководством университета постоянно возникает недопонимание, которое касается организации проекта, излишней «бумажной работы».

Чтобы прояснить все проблемы, мне необходим прямой диалог с Министерством в данный момент, а в будущем, я надеюсь на более тесное взаимодействие.

Искренне Ваш,

Профессор Паоло Маккиарини».

Ответ из министерства пришел через несколько дней, в нем сообщалось, что в самое ближайшее, по выбору ведущего ученого, время его готов принять первый заместитель министра Сергей Иванец, Руководство университета тоже выразило желание принять участие в этой встрече. В результате в комнате переговоров министерского здания в Брюсовом переулке собралась группа, участники которой представляли интересы трех сторон. Со стороны хозяев - Сергей Иванец и двое сотрудников, непосредственно курирующих программу мегагрантов, - Владислав Геннадиевич Шпайхер и Сергей Николаевич Атаманюк, от университета - проректор Андрей Николаевич Редько и еще двое сотрудников, и наконец, сам ведущий ученый, и я как его представитель и координатор проекта. В самом начале встречи Иванец посмотрел на каждого по очереди и сказал:

- Хотел бы я, чтобы в следующий раз мы встретились как одна команда. Давайте над этим работать.

Он вел себя объективно, но было ясно, что его симпатии - на стороне большой науки и что задачей министерства в подобных ситуациях было прежде всего удержать ведущего ученого в России. Он досконально рассмотрел все претензии Паоло и дал понять, очень корректно, но твердо, что исследовательский план, периодичность его составления и все прочие связанные с этим вопросы являются абсолютной прерогативой ведущего ученого, равно как и порядок действий по организации проекта, сроки стажировки молодых специалистов и прочее. Бюджет также распределяет ведущий ученый, в соответствии с условиями гранта, он же должен обязательно подписывать все финансовые документы по гранту. Все это в принципе было известно с самого начала из грантовой документации, но проректор подробно записывал все в блокнот.