4

Отдел в Каролинском заработал в полную силу, Паоло набрал молодых людей из разных стран, которые должны были получить здесь свою степень PhD. Он был поражен, сколько оказалось желающих работать у него: конкурс пятьдесят человек на место! У него была правая рука, его ближайший друг (хотя неверно, друзей у Паоло вообще не было), скорее, - последователь, «научный сын» Филипп со сложной фамилией Юнгеблут. Он забрал его с собой из Германии, Ганновера, где Филипп продвигался вперед очень быстро, и как хирург, и как ученый. В Каролинском они, наконец, начали полномасштабные исследования на животных - крысах и свиньях. Изучали, как живые клетки взаимодействуют с каркасом, как влияют на этот процесс факторы роста, сравнивали обработанный донорский каркас трахеи с синтетическим.

Паоло хотел как следует проработать свою идею, но жизнь - опять! - опередила его, как будто бы разгадав его мысли, намерения. В начале апреля он получил письмо из детской клиники города Пеория штата Иллинойс (США) от доктора Марка Холтермана, которого практически не знал, только несколько раз виделся мельком на конференциях.

Марк рассказывал о невероятном и трагическом случае -семимесячной малышке из Южной Кореи, которая родилась без трахеи. С самого рождения она не могла дышать, и врачам удалось найти маленькое отверстие, просвет, который позволил вставить трубку, пропускающую воздух, и соединить ее с легкими. Девочка постоянно подвергалась опасности и могла умереть каждый день, она никогда не покидала пределов больницы.

«Меня попросила написать Вам коллега из клиники в Сеуле, которая наблюдает девочку, - объяснял Холтерман. - Она сделала это с разрешения родителей, которые прочитали в Интернете о предыдущих Ваших операциях. Честно говоря, я не уверен, что это может помочь, но с другой стороны - у пациентки нет другого шанса, никто в мире, в том числе и мы, не может предложить ничего другого. Я восхищен ее доктором, которая отказывается просто наблюдать, как малышка умирает, не предпринимая никаких действий».

Это письмо далось Марку нелегко, он был глубоко верующим человеком, консерватором по характеру, но высочайшим профессионалом и к тому же - отцом троих сыновей. Отправив свое послание, он поспешил в церковь, чтобы еще раз поразмыслить над таким непростым во всех отношениях случаем, где его и застал звонок Маккиарини.

Паоло же понадобилось всего несколько минут, чтобы оценить ситуацию и принять решение. К письму были прикреплены видео и снимки пациентки, маленькой Ханны. Это был как раз тот случай, когда требовался именно синтетический каркас, сделанный на заказ, точно по меркам - для такого маленького ребенка найти донорскую трахею было совершенно невозможно. Скорее всего, состав должен быть сложным и содержать какой-то процент разлагаемого материала, который со временем исчезнет и позволит новой трахее растягиваться по мере роста девочки. Но ненамного, лет через пять трансплантацию придется повторить. Да, здесь есть над чем поломать голову, и он порадовался, что уже начал сотрудничество со специалистами из лондонского университетского колледжа, которые способны изготовить такой каркас. Техника самой операции очень сложна, но с этим он справится...

Прокручивая файлы с документами, Паоло вдруг обратил внимание на дату рождения малышки: 22 августа 2010 года. Он тоже родился 22 августа! Эту маленькую пациентку ему подарила сама судьба, это вызов, который он просто не может не принять.

- Ханна могла умереть каждый день, и то, что она до сих пор жива, означает, что она хочет жить. Мы просто обязаны помочь ей, - кричал он в трубку Холтерману, ошеломленному такой скоростью и напором коллеги, который еще полчаса назад вообще не подозревал о существовании этой пациентки. Ему, Марку, понадобилось несколько дней только на то, чтобы написать и отправить письмо.

В тот день они говорили еще несколько раз, Марк звонил Паоло, задавая новые вопросы, тот перезванивал, чтобы сообщить дополнительные аргументы. В конце дня Марк Холтерман уже твердо знал, что трансплантация должна состояться, и не где-нибудь, а именно в его клинике. Они подробно обсудили это, взвешивая все «за» и «против». Корея не очень нравилась обоим - во-первых, из-за многочисленных научных и медицинских скандалов, связанных с исследованием и применением стволовых клеток. Это могло повредить с точки зрения научного признания результатов, и кроме того, они не могли бы полностью контролировать все манипуляции по извлечению клеток у пациентки и подготовке каркаса.

Клиника Каролинского института не подходила из-за дороговизны - родителям Ханны пришлось бы заплатить около 200 ООО евро только за операцию и пребывание в больнице. В США это было существенно дешевле, к тому же педиатрическая клиника, которой руководил Марк, была хоть и небольшой, но очень хорошо оснащенной, а главное - с вышколенным средним медицинским персоналом, это были католические сестры. Они на удивление легко поддержали идею спасения девочки при помощи создания нового органа, как только узнали, что при этом не будут применяться эмбриональные клетки. Как и во всех предыдущих случаях с донорскими каркасами, предполагалось использовать клетки самой Ханны, выделенные из ее костного мозга, - на сегодняшний день самый безопасный источник. Мало того, Холтерману удалось невероятное: убедить совет попечителей выделить существенное финансирование. Остальное сделали родители, которым удалось с помощью сайта «Помоги Ханне дышать» собрать 35 ООО долларов.

Паоло часто общался с ними - по почте и скайпу. Для него всегда очень важен был настрой пациента, а в данном случае он считал, что этот настрой могут передать малышке отец и мать. Ханна была вторым ребенком этой смешанной пары - канадского инженера и кореянки. Больше всего на свете они мечтали о том, чтобы их дочери смогли когда-нибудь играть вместе за пределами больницы. И это было для Паоло достаточным аргументом, чтобы решиться на трансплантацию. Они боготворили профессора Маккиарини уже за одно его желание сделать что-то.

- Впервые за все время мы встретили врача, который сказал нам «да», - рассказывали они журналистам. -И с этого дня все изменилось: прежде мы жили без надежды и каждый день радовались только одному, что нет плохих новостей. Теперь же мы стали действовать, и кажется, это помогает ей держаться.

Для Паоло всегда было очень трудно сохранять дистанцию в отношениях с пациентом, он не был согласен с большинством хирургов, считающих, что личные отношения, эмоции в самый ответственный момент могут помешать действовать правильно. Наоборот, ему казалось, что, узнавая пациента ближе, он может передать ему свою уверенность и даже силу. Не говоря уже о родителях больного ребенка - им надо сопереживать, быть с ними откровенным, объяснять каждую мелочь.

В ситуации с Ханной это его качество оказалось очень важным и просто необходимым, потому что ожидание трансплантации затянулось (Маккиарини и Холтерману потребо-вапось около двух лет, чтобы получить официальное разрешение FDA¹ на экспериментальную операцию, которая планировалась в США впервые), и связь между ними, установившаяся за тысячи километров, помогла пережить эти долгие месяцы.

5

Но во время этого ожидания на фоне рутинных операций, которые он выполнял практически ежедневно, работая в лаборатории, жизнь еще раз как будто бы решила испытать Паоло на прочность, бросив ему новый вызов. Именно так он воспринял другое письмо - на сей раз из Исландии, где был описан другой, не менее сложный случай. У аспиранта-геофизика из Эритреи, проходившего обучение в Исландии, обнаружили рак трахеи. Произошло это двумя годами ранее, но ни лучевая, ни несколько курсов химиотерапии не дали результата. К моменту, когда исландский хирург Томас Гюбьярдсон прислал Маккиарини все данные своего пациента, опухоль выросла до размеров мяча для гольфа, была признана неоперабельной и угрожала жизни больного, поскольку в любой момент могла перекрыть дыхание. Молодой мужчина был в таком тяжелом состоянии, что уже не было времени на подбор донорской трахеи, счет шел на дни.