майора Н. М. Брижинева.

«Напрягая силы, доблестная Красная Армия, очистив родную страну

от врага, несла свободу народам Европы. Наша бригада активно дейс-

твовала'в Северной Трансильвании (Румыния) в районе г. Турды.

Утро 22 сентября 1944 года выдалось погожим. Легкий ветерок

разносил по склонам гор острые запахи ранней осени, радовала взор

пестрота увядающей природы.

Танковая рота капитана Горбачева вместе с нашей пехотой перешла

горный рубеж и атаковала противника с тыла. Удар был неожиданным

для немцев. Рота сожгла семь танков и две самоходки противника, а

Горбачев лично уничтожил три танка и две самоходки. Рота танков

с мотострелками начала преследовать врага. В голове колонны на

своем танке шел командир. Он весь был захвачен боем. И чтобы лучше

наблюдать картину боя, Дмитрий по пояс высунулся из люка. В это

время орудие врага выстрелило по головному танку. Болванка попала

в грудь отважному танкисту. С поля боя Дмитрия вывезли мертвым».

К бюсту подходит Адам Филиппович Горбачёв - брат Героя.

- Дорогие ребята! - сказал он - Большое вам спасибо за теплую память

омоем брате. Пусть память о Диме всегда живет в наших сердцах.

Большой букет цветов был передан матери Дмитрия Филипповича,

которая из-за болезни не могла присутствовать на торжестве. Букет

был вручен самому маленькому из Горбачевых - внуку Героя.

И вот у бюста участники монтажа. Звучат музыка, песни, стихи.

У многих не раз выступали слезы. Скупая слеза проступила и

у генерала, когда ребята давали клятву:

Клянемся мы памятью павших,

Клянемся мы счастьем детей

Россию великую нашу

Беречь больше жизни своей.

Имя Героя, подвиг его навсегда останутся в сердцах школьни-

ков и односельчан.

Теперь каждый, проходя мимо школы, остановит свой взор на

скромной мемориальной доске: «Здесь учился Герой Советского

Союза Дмитрий Филиппович Горбачев».

Б.А. Нагорный. "Светлый путь".

В ЖИВЫХ НЕ ЧИСЛИЛСЯ...

Жила у нас в станице семья Шусть. Приехала она в наши края из

Украины Иван Григорьевич - небольшого роста, сухощавый, крестьян-

ской натуры мужик, ухаживал за станичным парком. Жена - Ксения

- добрая, приветливая женщина, вела домашнее хозяйство. Как-то,

накануне дня Победы, за чашкой чая, рассказали они мне историю

их знакомства в суровые годы войны. Глядя на старую, пожелтевшую

фотографию военных лет, с которой смотрела молодая женщина,я

узнавал черты лица жены Ивана Григорьевича - Ксении.

На обороте надпись: «От Ксении - Ванюше на долгую и добрую

память. Помни тот час, когда ты был в окружении, освобождая наш

хутор. 14.12.43 г».

Январь 1943 г. Жестокие бои у станицы Манычской, у хутор

Арпачин. Немцы отбиваются, наши наступают. Группа красноармей-

цев 387-й стрелковой дивизии ворвалась в Арпачин. Но бойцы туг

же поняли, что прорвали лишь узкую полосу вражеских частей, а за

ней еще и еще... Развернулись было и захлебнулись от шквальною

огня: горстка солдат оказалась отрезанной от дивизии.

Один за другим падали ребята - замертво. Остальные осторожно

пробирались огородами к одинокому дому на краю села. Их заме-

тили, и снег вокруг забороздили пули - это фашист, примостившись

за стогом соломы, бил коротки-’ми автоматными очередями. Иван

полз... Нога! От боли и холода нога показалась чужой, деревянной, от

нее оставался кровавый след на снегу. А он все полз... Вот дом, вот

подвал - скрипя от боли зубами, забрался на земляную заваленку,

затих. Вдруг - скрип снега, потом скрип двери... Фашист, не реша-

ясь войти в черную пустоту, дал из автомата несколько очередей.

Пули легли ниже затаившегося Ивана. Немец ушел. Больше Иван

ничего не помнил.

Очнулся оттого, что кто-то переворачивал его, как куклу. «Рус

капут», - услышал он. Кровь на морозе застыла, одежда задереве-

нела, тело казалось каменным. Немцы решили, что красноармеец

«капут» и вытащили «мертвеца» из подвала. Но ничего этого Иван

Шусть не слышал. Он был без сознания.

«Ты живом, солдатик?» -донесся издалека голос. Словно в тумане,

увидел Иван перед собой женское лицо. Потом она переодевала его,

кряхтела от натуги, что-то ласково приговаривала.

- Быстрей надо, солдатик... Быстрей, - чаще всего говорила жен-

щина. Откуда ни возьмись появился какой-то парнишка и помог

затащить Ивана в подвал. Это был подвал дома Ксении - так звали

Иванову спасительницу. И в подвале том было уже полным-полно

раненых бойцов.

Восемь дней провел там Иван. Ксения промывала раны, чем-то

смазывала их, что-то прикладывала... й как-то во время перевязки

увидел Иван свои пальцы на ногах. Они были черными: гангрена!

Он попросил Ксению принести нож и, когда все спали, Иван, зажму-

рившись и стиснув зубы, отсек свои отмороженные пальцы...

А в хуторе хозяйничали немцы. Ксению могли взять в любой

момент. Соседи шептались: «Повесят ее вместе с сыном!»

Но обошлось - Арпачин освободили, Иван Шусть попал в госпи-

таль. Оттуда написал своей спасительнице первое письмо. Потом

еще одно... А там и рана затянулась.

Опять фронт. 22 июня в жестоких боях под Витебском рядом с

Иваном разорвался снаряд, осколок попал в лицо. Снова госпиталь,

операция за операцией... Долечивали в далеком Улан-Удэ. Писал

Ксении письма, она отвечала. Но хотелось еще раз увидеть ее...