– Ну и замечательно, – отозвался гном, внимательно наблюдая за моими действиями, но стоя чуть в стороне, всем своим видом демонстрируя, что установка на мне, а он тут чуть ли не просто так, погулять вышел.

Итак. По инструкции.

«Разместите на плоской поверхности».

Я положила амулет на подоконник.

«Убедитесь, что в радиусе полутора метров не существует никаких помех действию амулета».

Я бдительно огляделась. В конце концов, надо помнить, где мы находимся, мало ли что за мусор у них тут по углам валяется! А вдруг какая-нибудь мышеловка-артефакт – гений артефактной мысли?! Стоит же у мастера Шантея чудо-урна…

«Прощупайте амулет на предмет изъянов».

Короткий, непродолжительный выброс энергии, недостаточный для того, чтобы задействовать заключенную в амулете силу, иголочками пробежался по линиям, заставил полыхнуть зеленоватым отсветом ониксов и отозвался в ощущениях звонким переливом, похожим на бренчание колокольчиков. Все в порядке, рисунок создан правильно, микротрещин и повреждений нет.

«Активируйте».

На этот раз сила полилась из кончиков пальцев медленной тонкой струйкой. Главные ее накопители и источники – ониксы – начали наливаться глубинным светом, разгораясь все ярче и ярче, пока не засияли ровным, интенсивным светом.

– Отлично, – похвалил старшина. – Хорошо ты с энергией работаешь, уверенно. Давай еще один посмотрю, а дальше ты на втором поставишь, а я на третьем – и угомоним наконец этот зверинец.

Мы зашагали в противоположный конец коридора, мимо двери в общую мастерскую, к окну возле лестницы, откуда согнали метлой сердито ворчащую упитанную фиалку.

И все по-новой: распаковать, разместить, прощупать…

Вот только мы не учли коварство и злопамятность местной флоры и фауны.

Я с тонким визгом отдернула руку, когда фиалка шлепнулась на нее сверху, пытаясь обхватить многочисленными мелкими корешками, и от расстройства, что добыча ускользнула, эта многоножка листовая взяла и… сожрала амулет! Распахнула, как можно шире, фиолетовую пасть, проглотила в один присест и довольно встопорщила листья, глядя на нас двумя другими цветками с величайшим удовлетворением.

Мы с мастером МакКинноном в первые мгновения опешили, а затем разом озверевший гном – какая-то зеленая дрянь посмела при мастере-артефакторе покуситься на святое?! – с боевым кличем шлепнул метлой по подоконнику, собираясь расплющить мерзавку в травяную лепешку.

Фиалка рванула в сторону с неожиданной для такого неповоротливого на вид растения прытью и, споро перебирая корешками-ложноножками и балансируя толстенькими круглыми листьями, помчалась вперед по коридору. Старшина кинулся за ней, а я за гномом, бдительно прижимая к груди оставшиеся четыре амулета, чтобы их, пока мы отлавливаем пакостливое растение, еще кто-нибудь не сожрал.

Почуяв погоню, фиалка начала петлять, так что удары метлы всякий раз с громким трескучим хлопком приходились на пустое место. Гном от этого зверел еще больше, а широкая, вполне добродушная физиономия начала равняться цветом с бородой.

В какой-то момент шустрая обжора решительно метнулась в обратную сторону, проскочила между ногами мастера, и вот тут-то метлой уже чуть не схлопотала я. Только чудом успела вжаться в лестницу, когда она просвистела мимо с разворота и едва не переломилась от очередного удара об пол. А в следующее мгновение распахнулась дверь в общую мастерскую…

Фиалка от восторга подпрыгнула на полметра и рванула туда, так что открывший эту дверь мастер успел заметить лишь смазанное зелено-фиолетовое пятно и, поди, едва не поседел, когда следом за этим пятном в его сторону кинулся старшина с перекошенной физиономией и метлой наперевес.

Я обреченно зажмурилась. Ну все. Тушите свет. Ловля шустрой фиалки в общей мастерской однозначно закончится или смертоубийством, или порчей о’тулловского имущества. И, как следствие, смертоубийством.

– И что это у вас тут происходит? – раздался над головой голос мастера Шантея, спускавшегося вниз в сопровождении капитана стражи.

– Фиалку ловим, – честно призналась я.

Следом за этим из мастерской донеслось сдавленное ругательство и очередной звук удара метлой. Судя по продолжившемуся топоту, вновь безуспешного.

Капитана это заявление, очевидно, не заинтересовало, потому что, пожав на прощание руку прима-мастеру, он удалился в лавку, и до меня отчетливо долетело усталое бормотание «дурдом какой-то». Даже возмутиться захотелось! Что значит «какой-то»?! Между прочим, один из лучших дурдомов в городе, а значит, и в королевстве!

А вот мастер Шантей наверх возвращаться не спешил, а вместо этого облокотился рядом на перила, с интересом прислушиваясь к происходящему в мастерской.

– Я, кажется, советовал установить стабилизаторы.

– Мы и устанавливали, – поспешила оправдаться я, кивнув на прижатые к груди коробки. – Вместе с мастером МакКинноном. Их всего шесть, впритык. И когда устанавливали второй, его… – я на мгновение замялась под заинтересованным взглядом, – фиалка съела.

Прима-мастер совершенно не по прима-мастеровски фыркнул от смеха.

– Что вы, учитель?! Я сделал домашнюю работу, но ее собака съела! – прокомментировал он, и я невольно прыснула. Похоже!

В мастерской вдруг воцарилась полная тишина.

Я любопытно вскинулась, вытянула шею, но от лестницы ничего не было видно. А потому пришлось оторваться от перил и осторожно, на цыпочках, приблизиться к распахнутой двери. Мастер, кажется, последовал за мной.

Тишина.

Нетерпеливо прикусив губу, я подалась вперед, чтобы заглянуть в мастерскую…

А в следующий момент едва успела отшатнуться, когда мимо меня сначала пронеслась затаившаяся до сих пор фиалка, а следом мастер МакКиннон с растрепанной бородой и вставшими дыбом усами. Я шарахнулась с перепугу, запнулась пяткой, потеряла равновесие и уже представила, как красочно плюхнусь на пятую точку – но амулеты не уроню!.. – а вместо этого врезалась во что-то спиной и была крепко ухвачена за талию.

Мастер Шантей без особых усилий чуть приподнял меня, как куклу, помогая встать на ноги, потом встряхнул за плечи, словно проверял на устойчивость, а когда я обернулась и уже открыла рот для смущенных извинений и благодарности, вскинул руку, мгновенно подцепил кончиком пальца кудряшку и дернул!

– Боммм-к, – удовлетворенно озвучил он, и уронить амулеты мне все-таки захотелось. Кому-то на голову!

– Ну все, мое терпение лопнуло! – рявкнул вдруг мастер МакКиннон, останавливаясь и тяжело опираясь на метлу. А затем, еще более громогласно – да-да, с первого на третий: – АБИ!!! Иди призови свой дендрарий к порядку, иначе я за себя не отвечаю!!!

Не прошло и пары секунд, как послышался неторопливый размеренный стук каблуков по ступенькам. Абиес показалась на лестнице, гордая и прекрасная, спустилась, изящно придерживая подол длинной юбки, и замерла на самых нижних ступеньках, окидывая коридор таким строгим взглядом, что мне захотелось состроить глазки послушного щенка и завилять кудряшками.

Послышалось глухое ворчание. Слегка потрепанная, но по-прежнему бодрая и пухленькая фиалка медленно выползла из-под лестницы, приблизилась, выплюнула измазанный в зеленой слизи амулет под ноги дриаде и, круто развернувшись, поползла обратно.

Абиес надломила бровь, не сводя с растения взгляда. Фиалка остановилась. Помедлила и… жалобно заскулив, вернулась к хозяйке, бережно протерла амулет листиками и, ухватив его фиолетовой пастью, поднесла мастеру МакКиннону, едва ли не виляя хвостом. После чего она вернулась в свой горшок и там и окопалась, надувшись и отвернувшись цветами к окну.

Не прошло и четверти часа, как вся растительная живность в мастерской угомонилась. И если и не перестала быть живностью, то по крайней мере больше не бросалась на работников. Марта умиленно обнималась со своей орхидеей, которая извивалась и терлась об нее, как кошка. Пальма пристыженно сгребла корнями разбросанную по лавке землю и, прикрывшись осколками горшка, притихла в углу, понуро повесив листья. Даже все чересчур прыткие фиалки расползлись по местам. Только одной, той самой амулетожорливой, надоело сидеть в горшке, она заявилась в лавку и теперь развлекалась тем, что восторженно таскала к нашим ногам брошенный карандаш.