У меня вдруг сердце начинает стучать в каком-то сладком предвкушении. Ф-фак, она что, скрытая "чарми"? Да ну, не может быть, все ужимки "чарми" отлетают от меня, как теннисный мячик от гранитной стены.

- Вообще-то нет, - признаюсь я. - Просто эгоистка и очень расчетливая. Если бы ей в детстве вбили основные правила сосуществования...

- ...разных видов, - иронично замечает женщина.

У меня снова сбоит сердце. Да что это такое?

- ... то она хотя бы понимала, что гадить там, где живешь - неразумно, - все же продолжаю я, - и применяла бы свои умения вне семьи.

- Умения? - тут же выделяет ключевое слово женщина.

А она умна. Причем способна думать очень быстро.

- Ее немотивированное вранье никакая не болезнь, а обычная тренировка, - объясняю я. - Девочка учится жить в окружающем ее мире с выгодой для себя, тренирует соответствующие навыки. Весьма трудолюбивая, целеустремленная и разумная особа. Только мама поздно спохватилась. Если б года в три-четыре, тогда можно было б что-то закрепить. Особой любви в семье не было бы все равно, но была бы взаимопомощь на базе точного расчета - хоть что-то.

- Любопытная концепция, - отмечает женщина и тут же деловито спрашивает, ввергая меня в умиление:

- Помочь никак?

Такая милашка, деловитость ей идет, просто прелесть!

- Мама мечтала для нее о научной карьере, - поясняет женщина. - У девочки необыкновенные математические способности. А тут - воровство!

- Не получится, - мотаю головой я, удивляясь про себя собственной словоохотливости. - Слишком расчетлива. Она скоро найдет другие, более надежные пути к успеху.

- Жаль, - легко говорит женщина и поднимается. - Но все же озвучьте основные правила... сосуществования разных видов. Лично для меня. Чтоб знать заранее, что вбивать в голову слишком практичным крошкам.

- Это старые правила. Не укради, не убий...

Она всплескивает руками и смеется звонко, как девчонка, до слез в глазах.

- Знаю! - восклицает она в восторге и вытирает глаза ладошкой. - Эти - знаю! Да кто же в них поверит даже в три года?! У нас все общество держится на воровстве!

Мне вдруг хочется ее обнять и поцеловать мокрые от смеха глаза, сдерживаюсь страшным напряжением воли.

- Тем не менее маленькие коллективы до сих пор существуют по этим правилам.

- Да, это заставляет задуматься, - легко соглашается она, машет на прощание ладошкой, подхватывает за руку молчащую "баксу" и уходит.

Я не успеваю предупредить, что все их мучения скоро кончатся. Как только "бакса" убедится, что жизнь в семье больше не приносит ожидаемых дивидендов, она тут же свалит под благовидным предлогом в лучшую жизнь.

- А эта кто?

Вопрос Риты выводит меня из прострации. Оборачиваюсь и поражаюсь виду гёрлы. Если б у нее на загривке была шерсть, она сейчас вся стояла бы дыбом. И искрами бы потрескивала. Н-да, чем-то не понравилась ей посетительница. А по мне, все бы такими были! Она щедро заплатила, чего еще? Но антипатия - странное явление, малопонятное, возникает иногда на пустом месте. Ничего, бывает. Однако ее вопрос заставляет меня задуматься.

- Женщина, просто красивая юная женщина, - задумчиво бормочу я, проверяя свои ощущения. - Не "чарми", не "эльфийка", вот только...

И я невольно дергаюсь к двери. До меня наконец доходит, чем она меня подкупила. Она же меня совершенно не боялась!

- Вот только - что?

Голос Риты почему-то требователен и недоволен, но я не обращаю на это внимания. Я вдруг осознаю, что именно только что потерял.

- Вот только она единственная, кто могла бы стать моей женщиной, - говорю я с горечью больше сам себе.

Иду не спеша к двери, проверяю, прикрыта ли, возвращаюсь за ширму и сажусь, обхватив голову руками.

- Больно? - беспокоится Рита.

Отрицательно мотаю головой и откидываюсь на спинку кресла. Мне не больно, мне плохо.

- Я же врач-гипнолог, - бормочу я. - Очень сильный. До Катастрофы таких называли магнетизерами и считали, что их не существует... Но я есть, и сейчас мне так плохо... Я чудовище, Рита! Если мне понравится женщина, я же ее задавлю желанием, сразу! И станет она послушной куклой! Но разве это любовь?! Ненавижу ломать свободную личность... Женщины чувствуют опасность и сторонятся меня, инстинктивно, понимаешь? Даже ты меня боишься! Бесчувственная "зомби", и все равно боишься! Она первая, которая не испугалась! Она могла бы меня полюбить сама...

Я опускаю голову. Сказки. Кто я, и кто она? Она - необыкновенно красивая, явно преуспевающая москвичка, а я - жалкий иммигрант из общежития с окраины Москвы, питающийся чойсами и часто ночующий на креслах в съемных офисах.

Рита движется за спиной аккуратно и бесшумно. Передо мной появляется чашечка горячего кофе и шоколадная конфета.

- Спасибо, - бормочу я.

Отхлебываю кофе - крепкий и горячий, то, что надо. Откусываю конфету - вкусная. Вроде таких у меня не было. И вообще у меня конфет не было, не покупаю, дорого. Ладно, жизнь продолжается. Мы, иммигранты, народ без иллюзий. Где там следующий клиент? Пора зарабатывать денюжки на квартирку. Пусть крохотную, у черта на рогах, но свою.

- Ты настоящий боец, Док, - уважительно говорит Рита. - А она - конкретная дрянь, я чувствую. Не думай о ней.

Она ошибается. Я - иммигрант. Цепкий и живучий, как сорняк. Меня из Москвы ничем не вытравить. А прекрасная незнакомка - она и есть Прекрасная Незнакомка. Москвичка. Мелькнула на горизонте моей жизни и исчезла навсегда. Рита просто ее невзлюбила за красоту. Ничего, и не такое переживали, работаем.

Остальные клиенты оказались сплошь "виртуалы". На последнем даже Рита фыркнула, заметив удивительную очередность. Одаренная девочка, с четвертого раза научилась определять "виртуалов" - и это без подсказок, без наставничества! Все они просили помочь - нет, не справиться с пагубной зависимостью, еще чего! Они хотели играть! Но так, чтоб не забывать вовремя покушать, в туалет сходить, наконец, то-сё. "Ну, эт" можно!" - тянул я благодушно и помогал. А что не помочь в этакой-то малости, когда и сами клиенты не против? Тут и внушать почти не требуется, они, можно сказать, сами кодируются.

- Капитан! - почему-то с досадой говорит Рита.

Смотрю в камеру - действительно он. Стоит, голубчик. Чего-то мнется.

- За "Белочкой" пришел, жлобяра! - ворчу я и открываю.

Капитан садится на стул для клиентов и складывает руки на коленях.

- Выпьешь? - предлагаю ласково.

Капитан задумывается - и его заметно передергивает.

- Все же закодировал! - шипит он со злостью. - Сволочь, сволочь ты, Док! Я теперь даже на лимонад не могу смотреть, тошнит!

Я ржу в голос. Рита смеется удивительно мелодично и тихо.

- Это ты сам, все сам! - уверяю его, задавливая прорывающийся смех. - Сам и раскодируйся теперь, если сможешь! Значит, пить не хочешь? А чего пришел?

- Коллегу убили, - просто говорит Даниил, и смех у меня резко пропадает.

В отличие от Даниила я умею думать быстро. А когда припрет - так даже очень быстро. Смерть человека противна моим убеждениям, это так. Пусть даже человек этот - правоохранитель. В отличие от многих нарушителей закона я отношусь к офицерам службы охраны общественного порядка благожелательно. Ну, такая у них работа, в чем-то уродская, неестественная, но где сейчас найдешь лучше? Надо просто не ожидать от правоохранителей больше, чем от простых обывателей. Они, в общем, такие же люди, не лучше, но и не хуже прочих. Ну, процент "гоблинов" там повыше, такая специфика работы. И "гоблины", кстати, не худшие из людей. Только мое отношение к правоохранителям никак не объясняет, почему Даниил явился со своей бедой ко мне. Он меня практически не знает, хоть и пили вместе. Я, когда пью, то пью, а не болтаю. Такая вот профессиональная особенность. Так что я для капитана - чужой человек. Но он пришел. Следовательно? Снова меня подозревает, что ли?!