- Я рада, что Люциус не знает о том, как я учу тебя терпеть боль, - она серьезно посмотрела на него без постоянной издевки во взгляде. - Признаться, я думала, ты наябедничаешь Нарциссе, но рассчитывала и на угрозы Люциуса. Однако ты приятно удивил меня. У меня появилась надежда, что из тебя получится верный слуга Лорда. Сними рубашку, Драко.

Он, сглатывая, встал спиной к тетушке. В эти моменты он надеялся, что она не слышит, насколько часто бьется его сердце. Он так и не смог понять, нравится ли ей чужая боль или это ее дикое материнское желание создать преемника, замену ребенку, которого она уже не могла иметь.

Каждый раз становилось на один удар больше. Каждый раз зубы стискивались до хруста. В первый раз он кричал, во второй и третий - только скулил. Но уже в четвертый не издал ни звука. Какими бы дикими ни были приемы безумной тетушки, кое-чему они все же его научили. Драко поклялся себе, что никто не увидит его поверженным.

Беллатрикс была довольна, ей даже иногда казалось, что Драко становится все более верным слугой Лорда, все изящнее пытает, все лучше и лучше… Ей хотелось видеть, и она видела в Драко своего сына.

***

Палочка в руке дрожала и ему пришлось придерживать ее второй рукой. Трудно заставить себя сделать то, что причиняет боль тебе же, все равно, что резать по живому. Он несколько раз медленно вдохнул и выдохнул, готовясь. Скоро привыкнет, уже меньше, уже лучше. Уже не рвет, не ломит череп до рези в глазах, организм перестал отторгать то, что очень-очень нужно, действительно нужно.

Хорошо, что есть Evanesco и комната Сириуса, где можно закрыться и поставить Muffliatо. Хорошо, что нет портретов, что Дом прячет следы от Министерства.

Гарри сосредоточился и напряг руку. Конечно, первые заклинания, тогда, при нападении Пожирателей, дались ему легко. Это всегда легко – в первый раз. Особенно если все естественно, если приходит само. Трудно только тогда, когда знаешь и готовишься, ждешь боли и пытаешься не терять сосредоточенность.

- Dusios Boduus, - сглотнув, выдавил он.

Из палочки комками и плевками выливался черный туман. По телу разлилась тупая боль, но не такая сильная, как раньше. В первые разы побочные действия приходили много после - ему еще повезло, он терял сознание, и все проходило мимо него. Теперь оставался в сознании, зато платил по полной программе.

Вихрь не исчез, как было поначалу; Тьма оформилась в небольшого ворона и зависла. Крылья не шевелились, пустой глаз смотрел не то вопросительно, не то презрительно. Гарри пошевелил рукой с палочкой - птица последовала за движением его руки. Поттер направил ладонь в другую сторону. Птица оказалась там. Тогда он начал придавать руке разную форму. В какой-то момент птица, не издав ни звука, спикировала на пол, словно собираясь схватить кого-то.

Боль исчезала, ее становилось все меньше. Юноша понимал – скоро ее совсем не станет. Месть требовала жертв, и он готов был эти жертвы принести. Улыбка Сириуса. Веселый взгляд Седрика. Любящие улыбки матери и отца.

Тьма приносила успокоение. Тьма давала шанс отомстить. Тьма понимающе кивала и соглашалась быть союзницей.

Может быть, именно ее видели внутри портреты Дома Блэков? Ее видел Кричер, под удивленными взглядами Уизли поклонившийся и назвавший его «хозяин Гарри» совершенно так, как делал это перед миссис Блэк?

Может быть.

Гэльское заклинание Вороньего Демона кружило по комнате, готовясь нести смерть по приказу нового темного мага.

***

Министр Гарри не понравился. Он выглядел как пожилой лев – этакий постаревший символ Гриффиндора - и именно поэтому не нравился. Цепкий взгляд, четкие движения. Гарри без своего нового умения чувствовал – это не Фадж. Это что-то более высокое, решительное, разумное.

Джинни говорила много хорошего про Скримджера, Гермиона сомневалась, что на посту он остался тем же человеком, Рон принял сторону Гермионы и улыбнулся. Стало понятно, что он не слушает.

- Надеюсь, не помешаю вашему семейному ужину?

Такое замечательное начало разговора.

Сомнения и неловкость отразились на лицах обитателей Норы. Ясно, Дамблдор их не предупредил. Министр внимательно посмотрел на Гарри, взгляд его был тверд. «Ты ждал», - говорил он.

Поттер сложил руки на груди, Скримдждер заметил это. «Я не собираюсь быть паинькой», - обещали эти сложенные руки.

- Совсем нет, - поспешно сказала миссис Уизли. - Может быть, кусочек пирога? Или пунш?

- Нет-нет, спасибо, Молли. Что у вас сегодня за праздник?

На лице мистера Уизли мелькнуло и исчезло беспокойство. Ага, ему кое-что было известно.

- У Гарри день рождения, - взгляд Министра, вроде бы удивленный, вновь остановился на Поттере.

- Действительно? Что ж, с днем рождения вас, молодой человек.

«Вам нечего опасаться», - Скримджер явно сменил тактику, взгляд казался мягче. Руки Гарри не изменили своего положения. Досада, которую испытывал Министр, никак не отразилась на его лице.

- Спасибо, - ответил он.

- Могу ли я вас поздравить? Право, мне неудобно, я пришел без подарка… В таком случае, не могли бы мы прогуляться? Погода сегодня замечательная.

На этот раз понимание было всеобщим.

- Конечно,- ответил Гарри невозмутимо.

- Чудесно. Обещаю не задерживать.

Казалось, Министр проявлял праздное любопытство, оглядывался по сторонам.

- Я давно хотел встретиться с тобой, - легко начал он. - Ты знал об этом?

- Нет, - признался тот. «До сегодняшнего утра».

- Давненько, пожалуй. Еще до того, как стал Министром. Ты, знаешь ли, очень любопытная фигура. Про тебя столько пишут…

Он замолчал, ожидая реакции. Взрыва, смеха, недовольства – чего угодно. Конечно, столько писали в газетах – а вменяемый ли вообще этот мальчишка? Ответом ему было молчание.

- Я не знаю, что о тебе думать, - продолжил Скримджер. - Кто-то считает тебя ненормальным, кто-то героем… Я не слишком прямодушен, Гарри?

- Все хорошо, Министр. Я привык и к худшему.

Скримджер кивнул, удовлетворенный ответом.

- Раньше писали, что ты обычный мальчик. Теперь ты снова надежда магического мира. Кто же ты, Гарри Поттер?

- Вы уже сами дали правильный ответ, сэр.

- Действительно? Я и не заметил, - улыбнулся тот.

- Гарри Поттер, сэр. Я Гарри Поттер, - с улыбкой ответил ему юноша.

Руфус Скримджер нахмурился: стало видно, насколько он далек от дипломатии и часовых переговоров со взаимными умасливаниями.

- Но Дамблдор тебя опекает. Это наводит на определенные мысли.

Вновь никакого ответа.

- У слухов обыкновенно есть основа. Все эти разговоры о пророчестве, о твоей избранности. Дамблдор, конечно, рассказал тебе все?

- Профессор Дамблдор много чего рассказывал мне, Министр, - пожал плечами Гарри¸ не соврав ни в чем.