- И какой портключ? На вход или выход? - Малфой брезгливо сложил платок (хоть тот явно был чистым) обратно в карман, откуда взял.

- Что?

Малфой вздохнул и легко рассмеялся.

- Знаешь, Гарри, - он слегка покраснел при непривычных звуках имени, навеявших воспоминания о вчерашней ночи, - Тьма определенно шла тебе на пользу, ты стал умнее. Если ты когда-нибудь станешь чиновником, тебе нужен будет кто-то вроде Грейнджер, по типу карманной энциклопедии.

Он осекся, вспомнив о смерти подруги Избранного; тот помрачнел.

- Ты забываешь, что мы потенциальные смертники, - он отвернулся, скрывая покрасневшие глаза. - И да, я глупый гриффиндорец. И все же я единственный, кто может вам помочь.

Удар в обмен на удар, - понял Драко и поджал губы. Они целовались, они почти переспали, они были союзниками, но друзьями так и не стали. До полного взаимопонимания было далеко. Это не считая того, что Поттер треклятый легилимент.

- Я все слышу, - буркнул тот. - Вернись к делу. Что за портключи?

Пока они шли, Малфой вспомнил материал из экзамена. «На вход» переносят активирующего в нужное место. «На выход» - переносят «пассажира» к активирующему. «Иными словами, либо он вернет тебя в Хог, либо притащит к тебе старого параноика».

- Узнать никак нельзя?

- Если ты вдруг стал экспертом, вперед, - пожал плечами Малфой и кое-что вспомнил. - Ты так и не сказал, куда мы направляемся.

Поттер загадочно замолчал.

- Догадайся. Раз ищем Блэка, то…

- Дом Блэков? Но он заброшен и ненаносим, как мы его найдем?

Тот недобро зыркнул и промолчал, словно не доверял. Что уж там за очередная тайна?

Они аппарировали на старинную площадь. Преодолев мимолетные ощущения дискомфорта, Драко огляделся. Маггловские домики, ничего примечательного.

Поттер повернулся к нему. Лицо у него было каменное, и Малфой с тоской подумал, что Тьма не уходила далеко.

- Дай мне магическую клятву, что ни прямо, ни косвенно не намекнешь и не расскажешь никому, где ты сегодня был, где находится Дом Блэков и как он защищен.

Первым порывом было сказать «нет». Драко опасался любых магических клятв, вполне представляя, чего они требуют. Тем более эта оговорка «косвенно».

- Ты же понимаешь, что если меня будут «смотреть», для магии это тоже будет предательством? - поежился он.

- Тогда уходи, - насупился тот; Малфой бы рассмеялся, если бы ситуация не была серьезной.

Дурак, вот же дурак. Звал с собой в убежище Ордена Феникса! И ждал, что так легко он, Малфой, станет рисковать своей шеей!

Он осекся. А ведь разница теперь тонка. До какого-то момента он все еще мог предать, а Темному Лорду сказать, что шпионил, и передать сведения. Сейчас этот выбор исчезнет, решение будет принято.

Ты хоть понимаешь, чего требуешь, Мальчик-За-Которого-Выбор-Уже-Сделан?

- Да, понимаю, - отозвался Поттер. - Ты доверился мне, ты отдал мне сведения, подставив троих слуг своего Повелителя. Ты остался со мной по собственной воле и вчера подтвердил свой выбор. Ты твердил, что поступаешь по-гриффиндорски, но это не так. Сейчас ты или поступишь действительно по-гриффиндорски, подтвердив, что меч Годрика попал к тебе в руки не просто так, либо оставишь простор для отступления по-слизерински, и тогда все изменится.

Сказав эту длинную и очень странную от нелепого очкарика вещь, он замер.

Драко некстати вспомнил мягкость маминых рук и твердость отцовской поддержки. Куда он лезет, что он делает? Чем это обернется для него? За чем он идет на самом деле?

За победой? За новой жизнью? За любовью? За собственным проклятьем? За новым миром?

Гарри Поттер олицетворением этого выбора стоял на площади Гриммо и смотрел прямо.

Не вильнуть. Не соврать.

***

Джинни поймали у самого купола. Ей повезло, что сразу не применили Непростительные, бой она приняла неравный и на чужой территории. Всего минута, и она - пленница. Во второй раз ей повезло, когда на ее гневные крики появился человек из Ближнего Круга, отвечающий за караульных.

Она его не знала. Он был широкоплеч, но худощав и суров. Окинув ее взглядом, он одним жестом отослал поймавших ее, а в ответ на их возмущение просто пригрозил доложить Повелителю об утаивании важной пленницы. Услышав «важная», Пожиратели недобро зыркнули на него и жадно - на нее. Уводимая мужчиной, она услышала: «Сейчас все припишет себе, засранец». Второй ответил тише, но кое-что все равно было слышно: «… не из таких, гребаный аристократ».

- Кто вы? - спросила она смело; гнев сожрал испуг, да и времени прошло слишком мало, обида и боль засели в груди, как застрявшая в теле отравленная стрела.

Джинни казалось, яд тек по ее венам, меняя ее изнутри и освещая мир в красные тона. Даже если стрелу вытащить, яд останется с ней навсегда. Она отомстит по-королевски. Для честных врагов - дуэли, для таких, кто лишь пользуется и вытирает ноги, месть будет настоящей.

Хуже всего, когда на тебя плевать.

- Меня зовут Огастус Гойл, я отец Грегори, - проговорил мужчина приятным низким голосом. - А ты младшая Уизли, если не ошибаюсь.

- Меня зовут Джиневра! - огрызнулась она; снова по больному, снова эти «маленькая Уизли», снова одна из многих, снова никто. - И у меня есть информация для вашего Лорда.

- Мы как раз направляемся к нему, - неторопливо кивнул Гойл и замолчал; Джинни не видела ничего, кроме каменного лица, но всей спиной чувствовала неодобрение.

Как это у тупого малфоевского припевалы мог быть такой… нормальный отец?

- Что вы так на меня смотрите? - вызверилась она. - У меня есть причины сюда приходить.

- Надеюсь, они стоят предательства, - кратко отозвался Гойл, и на его лице не дрогнул и мускул, но неодобрение никуда не делось.

- Я лучше умру, чем встану на сторону ублюдочного Избранного! - крикнула она.

- Возможно, именно это тебе и предстоит.

Гойл был не лучшим собеседником, и злоба Джинни не находила пищи в его фразах. Все они были что ветер для огня, лишь больше разжигали пламя.

Патил, Чанг, Робинсон, Ромильда Вейн с ее глупыми приворотными конфетами - далеко не полный список тех, кого она спровадила от Гарри Поттера. Все ради чего? Ради Малфоя? Очистить место хорьку? Да кем себя возомнил этот Герой? Он никакой не Герой, настоящие герои не предают боевых подруг, не пользуются чужим доверием, не спят с предателями!

Ее привели в самый большой дом с часовыми, Гойл обмолвился с ними парой слов и ее, косясь с любопытством, пропустили. Джинни не боялась. Теперь было нечего. Самым страшным казалось не дойти, не успеть отомстить.

И все же к виду Волдеморта она оказалась не готова. Страх бросился ей в глаза и обнял со всех сторон, приморозив ноги к полу. Перед ней стояло чудовище: сине-белая кожа, длинные ногти, более похожие на когти, длинные пальцы будто вовсе без суставов, безносое лицо, безгубый рот… Но хуже всего были глаза.