Семья на Слизерине - все. Но и расплачивается за ошибки одного тоже вся семья. Даже за ошибки, совершенные десятки лет назад.
Обстановка стояла напряженная. Уйти сами не могли, ход заперт, только Снейп мог провести их сквозь купол. Сделать ничего нельзя, иначе Орден Феникса быстро заклеймит их предателями и тогда ждать расправы от всего Хогвартса, не явной так тайной. Поттеровская армия наверняка захочет поучаствовать, там многие их ненавидят…
Что врать себе, их ненавидят все. Они сами тому виной, прошлое их семей.
Им, тем, другим, проще - от семьи можно отказаться, ведь свои личные заслуги, честь друзей… Слизерин судят так, как судили много лет назад.
Если Снейп не придет, им придется ждать здесь всю осаду. Им не позволят выйти до последнего, никто.
Но где же он? Отбыл по заданию Повелителя, наверняка. Теперь его сочтут предателем и не дадут появиться. Но где смысл?
Как бы над ними не учинили расправу в его сопутствие…
Может быть, отсидеться тут лучше? Может, в кои-то веки не им убивать не по своему желанию?
Может, Тони все-таки дождется ее? Все-таки будет семья, счастье?
Может?
***
Гостиная ульем гудела еще час назад, когда Гарри прошел сквозь нее, и толпа гриффиндорцев расступалась. Эти были и свои, и чужие - не АД, не друзья, так, кто-то ближе, чем большинство. Они бы и хотели что-то спросить, но так и не отважились, глядя ему в лицо и понимая, что не услышат ничего хорошего, что не имеют морального права высказываться. К их чести, многим было стыдно.
Гарри прошел в спальни в тишине. Спальня была пуста - все ее обитатели отдавали свое время АД и патрулировали коридоры. Вскоре предстояло объясняться с ними и врать, много врать, умалчивать, таить.
«Дорогой Гарри.
Это письмо важно, потому что я наверняка не смог сказать всего. Самое важное, конечно, обязан был успеть, да и воспоминания не оставили простора для оправданий или сладкой лжи… Я хотел бы никогда не говорить тебе подобного, никогда не требовать принять и смириться с этим, но увы, я и так тянул слишком долго. Пойми меня и прости.
В папке с записями ты найдешь все мои размышления и исследования хокруксов, которые помогут тебе найти их и уничтожить. Я надеюсь, это тебе поможет. Я также оставил тебе Думосбор - это мой личный артефакт, насчет меча все несколько сложнее. Отдать тебе его в пользование я не могу, поскольку он мне не принадлежит, но я оставлю тебе полномочия для временного пользования Шляпой, из которой ты можешь его достать.
Помни, что главная задача хокрукса - отвратить от себя опасность, а затем подчинить ближайшее существо и завладеть его волей. Сопротивляйся как можешь, я в тебя верю. Помни также, что хоркруксы - части души, а вместе с ними из Тома уходили связанные с ними чувства и, предположительно, воспоминания. Он может слабо помнить то, что связано с хоркруксом, и это - твое оружие.
Я не могу знать, как тебе тяжело, ведь ты всю жизнь пытался восполнить потерянную семью, а он, в некотором роде, единственный оставшийся родной человек… Помни - он больше не человек, его душа поделена. Если бы он смог добровольно слить душу воедино, через боль и раскаяние, но то лишь досужие мечты. Постарайся избежать их, они не помогут.
Тьма будет точить тебя изнутри, толкать в спину и призывать убить Тома - что ж, придется подчиниться, как ни страшно это признавать, в деле убийства ей нет равных. Том о ней не знает, и это тоже твое преимущество. Он владеет лишь собранными крохами темного могущества, ты владеешь пластом.
Когда ты используешь ее в последний раз, она постарается вернуться насовсем, захватив твое сознание, твою волю, превратив тебя в оружие. Тебе необходимо заглянуть в себя, понять, где она раскинула свои корни, откуда она пришла, из какой боли - только тогда ты поймешь, как закрыть эту часть, как выкорчевать ее, тогда сможешь пройти этот путь и выжить. В этом могут помочь любящие тебя люди, твои друзья мистер Уизли и мисс Грейнджер. Конечно, если ты им расскажешь, но ведь они никогда тебя не предавали и не осуждали, верно?»
Письмо писалось слишком давно, - понял Гарри. Рон сочтет предателем, а Гермионы больше нет. Помочь некому. Если только…
В голове всплыло виденное у хоркрукса. В диадеме была заключена отвергнутая любовь, преданная и забытая, и он не зря выбрал Джинни… и Драко. Почему Драко? Драко что-то к нему чувствовал, что-то такое… теплое и приятное, без слов. Прячущееся в уголках его сознания, стыдливое, затоптанное гордостью, оно все равно жило и никуда не уходило.
Но нет, Драко любит своих родителей, пользоваться им - ниже всякого предательства. Захочет сбежать - пусть бежит. Это его выбор, выбор слизеринца, выбор человека, верного семье. Он по-своему прав, ведь Гарри тоже верен своей семье, хоть той и нет много лет.
Он продолжил вчитываться в витиеватый старомодный почерк.
«Я постарался также дать тебе право голоса, но здесь все зависит только от тебя. Судя по твоему поведению, они захотят или не захотят принимать тебя в расчет.
Постарайся выжить, Гарри, мальчик мой, я хотел бы, чтобы ты нашел выход и смог дать этому миру еще очень многое.
Искренне твой,
Альбус Дамблдор».
Слово старческая рука протянулась сквозь строки письма и легла на плечо, будто светоч зажегся в темноте. Но слезы на щеках так не высохли.
Он погрузился в заметки о последних трех хоркруксах.
***
Пройти через гостиную ночью не составило труда - все уже вернулись в спальни. Симус, Невилл и Дин, утомленные больше других, спали - МакГонагалл не разрешила патрулировать ночью, но саму идею охранять ходы взяла на заметку. Видимо, Орден еще не появился, иначе ребята бы его разбудили. Удивительно, что Джинни не караулила в гостиной - с нее бы сталось.
Гарри шагал по коридорам в мантии-невидимке, глядя по сторонам - то тут, то там он встречал ночные дежурства авроров или кого-то из преподавателей. Его путь лежал в Подземелья. Монетка в кармане была теплой - он только что вызвал Драко, и незамедлительно цифры на ней изменились. Номер кабинета Снейпа, что было странно, если Снейп еще в Хогвартсе.
Малфой уже ждал его, оглядывая столешницу снейповского стола в поисках чего-то и хмурясь.
- Что ищешь? - спросил Гарри, усаживаясь на первую парту; он мог бы узнать напрямую, но голова гудела целительной пустотой и заполнять ее чем-то не хотелось. В пустоте не было вины. Пустота не плакала по Дамблдору и сокрушительному одиночеству, не выла на луну, страдая по собственной участи и проклятому роду.
- Следы Снейпа, - проворчал Малфой, заглядывая в ящики. - Его не видели с объявления осады. Неуютно, знаешь ли, без декана. Старая кошка что-нибудь знает?
- Если и знает, мне не докладывается.
- А Дамблдор? - Гарри уставился на слизеринца, но тот, видимо, задал вопрос без задней мысли, продолжая искать письма или значимые вещи, чтоб угадать смысл отлучки декана.
Сказать ему было нужно. Не для других слизеринцев, а просто - для Драко. Смутно чувствовалось, что так надо, так честно и правильно. Он уже так давно не поступал правильно, по-гриффиндорски, честно.
- Дамблдора больше нет, - выговорил он с трудом; на язык слова не ложились, горчили.
Малфой поднял голову.
