- Еще нет, - снова отозвался на мысли тот. - И если я ничего не придумаю…
Слова повисли в воздухе гильотиной.
- Не знаю, кто пугает меня больше - Он или ты, - признался Драко горько. - И кого ты можешь спасти в таком состоянии.
Гарри вдруг наклонил голову и прислушался к чему-то, известному ему одному. Потом повернулся и уставился на Малфоя с холодным любопытством.
- Вот как, - проговорил он тихо и бесцветно. - А ты даже сам не понял! Вот как!
Драко его не услышал. На небе загорелись звезды, и летняя бархатная ночь запахла травами. Ненастоящая ночь ненастоящего мира. Было пусто, но тепло.
- Чертов мир рушится на моих глазах, а я ничего не могу сделать, - выдохнул он устало. - Я за что-то боролся, чего-то искал, а они… Со своей перестраховкой!
Он помолчал.
- Знаешь, что самое дерьмовое? Меня не понимают, не слышат, я знаю слишком много. И единственный, с кем могу быть собой - это чертов ты. Вот так.
- Я думал то же про тебя, - признался Гарри, снова приглядываясь.
Любопытство тянуло вперед. Что-то в голове Малфоя грело, как костерок, как этот летний вечер в не их мире, как несбывшаяся мечта, как спрятанное сокровище…
- Эй, Поттер, что ты…
Оказалось, что тот пододвинулся ближе. «Все равно веет силой, не Ее, а чьей же?»
- Что ты такое чувствуешь? - удивился Гарри, приглядываясь. - Что-то такое…
- Прекрати читать мои мысли, гад! - прорычал Драко угрожающе, но думать прекратить не смог.
«Ты же не… когда ты успел стать таким? И почему ты…»
- Не могу, - отозвался тот, - само выходит. Почему ты думаешь, что слишком близко? Раньше тебе было плевать. Я - кто? - опешил он.
- Ты - дерьмо! - рявкнул Малфой и, повинуясь напряженному и подкравшемуся на лапках желанию, перехватившему инициативу, притянул Избранного к себе.
И поцеловал.
«Ты - единственный, кто понимает».
Поттер не отстранился, хотя и не участвовал. Когда же зеленые глаза снова открылись, Драко увидел в них… надежду? любопытство? интерес?
Какая-то часть понимала, что надо бежать, потому что как раньше уже не будет, а то, что будет, грозит им обоим, но…
- Ты - тоже, - едва слышно и очень серьезно проговорил Поттер и, всмотревшись на секунду в черты Малфоя, несмело потянулся к нему.
И какая-то часть Драко сильнее всего на свете захотела остаться.
Гарри чувствовал, - сквозь то ли свои мысли, то ли чужие, - как где-то внутри медленно разгорается свет.
***
В библиотеке вечером среды почти все столики были заняты - сказывались домашние задания. Бледные и уставшие ученики корпели над эссе, справочниками и энциклопедиями. Кое-кто работал эффективными группами и оттуда слышались приглушенные объяснения. Кто-то сидел в библиотеке исключительно ради возможности присоединиться к чьей-то работе или вовсе списать, стреляя туда-сюда хитрыми глазами, приправленными легкой паникой: а ну как сегодня не удастся?
Для Гермионы библиотека теперь была лучшим местом для незаметных встреч с Кормаком: Рона сюда заносило редко (он повадился списывать у членов АД или работать вместе с ними, но второе - прискорбно реже), да и всегда можно было все списать на совместную работу. Не то чтобы они с МакЛаггеном много разговаривали - со временем все-таки было туговато, - но с ним и молчать было уютно, и если уж разговаривали, то увлекательно.
Отчужденность Гарри и слепота Рона совсем отрезали Гермиону от мира. Если раньше хотя бы Джинни она могла назвать подругой, то теперь у той была АД, был квиддич и какие-то проблемы с Гарри, так что найти ее стало сложно, а поговорить еще сложнее. Больше ни с кем так близко Гермиона не общалась, и в этом вакууме возле нее неизменно оставался только терпеливый Кормак, готовый подставить плечо, нужду в котором Грейнджер так отчаянно отрицала, но в котором тем отчаяннее нуждалась на самом деле.
Кормак был ненавязчив и откровенен, почти не задевал темы грядущей войны, развлекал ее рассказами о своем детстве, а еще - спрашивал именно о том, что ей хотелось рассказать, и одинаково внимательно слушал ее размышления и жалобы.
Кажется, в этом глобальном одиночестве ей совсем снесло тормоза: один осторожный рассказ о Роне повлек другой, другой потащил третий, в рассказах появился Гарри, ведь они все делали вместе, и вот…
- Я понимаю, почему Гарри такой, - кивнул как-то Кормак хмуро. - Он как король в шахматах: всего один ход в конце, но от этого хода зависит финал всей игры. Эти взгляды, эта избранность, они отрезают его. И чем дальше, тем больше он - фигура и меньше - человек. Вообще не представляю, как он живет. Я бы на его месте забился в самый дальний угол и никому не показывался на глаза.
- Да, наверное, - не очень уверенно ответила тогда Гермиона, - но мне все равно кажется, что здесь что-то еще. Понимаешь, то ли это беседы с Дамблдором, то ли он сам понял, но он действительно стал лучше учиться. Только как-то… между делом, что ли, - она озадаченно потерла лоб. - Да и способностей как будто прибавилось. Не нравится мне это.
- Ты похожа на детектива, - хмыкнул Кормак. - Вдруг у человека мировоззрение поменялось, а ты сразу - чудеса, ритуалы, подозрительные силы.
Грейнджер вздохнула. Поделиться мыслями хотелось, она уже привыкла встречать здесь понимание.
- Не так все просто. Я понимаю, что он взрослеет, да, становится организованным, осознанным. Но та легкость, с которой ему все достается, откуда она? Где он взял все то, чему учит нас на АД?
- Так ведь Дамблдор…
- Да, - она с сомнением кивнула, - и нет. Потому что там было и такое, что… Знаешь, мне не верится, что Дамблдор учит его всему этому. Особенно рунам. Гарри никогда не любил руны, но я видела, как он их рисует.
- Так ведь и ты руны учишь. Мало ли? - удивился тот пытливо.
Гермиона бессильно опустила руки. Интуиция по-прежнему что-то вещала, да вот логически все не складывалось, подсказок не было… Она не верила этим призракам предчувствий.
- Это другие руны, я таких не знаю, - призналась она. - Только они явно разрушительного свойства, такие характерные росчерки… Я не нашла их нигде.
Кормак нахмурился и взял ее за руку.
- Иногда мне кажется, что вы с Роном для Гарри - ангелы-хранители, так заботитесь… Но кто позаботится о вас?
И Грейнджер промолчала, растаяв и задумавшись над этим. А ведь правда - кто? Не сам же Гарри.
И потому не стала вспоминать остальные тревожные знаки из начала года, когда Поттер был как будто нездоров, все время пропадал, плохо спал, а ведь тогда Дамблдор еще с ним не занимался! И вот в одночасье все куда-то пропало. Странно это.
Мысль продолжала пульсировать в подкорке и изъела бы Гермиону, но ссоры с Роном, занятия и ее собственное недоверие к интуиции постоянно оттесняли подозрения. Даже, кажется, МакЛагген забыл про этот разговор.
