Кажется, кто-то сообразил использовать Silencio и увести буяна. Легче от этого, впрочем, никому не стало. Слишком много потерь, слишком многие задержаны аврорами. Что теперь делать, не знал никто.

Они были слишком близки к победе, никто не ожидал удара в спину. Он отрезвил всех.

Оставшуюся часть церемонии мама прижимала его голову к груди и тихо плакала. Отцу пришлось почти насильно увести ее, чтобы Драко мог вернуться камином в Хогвартс.

На выходе из кабинета директора ждал Снейп. Почувствовав его руку на плече, Малфой будто погрузился в морскую пучину и…

И истерика хлынула из него водопадом.

Он не помнил, когда декан успел довести его до кабинета, не помнил, что говорил, кричал и требовал. Очнулся только на рассудительных, как всегда, словах крестного:

- Я бы не поверил, если бы не видел сам, Драко. ОН почти сломлен. У самой победы - провал, потеря значительных сил. Ее потеря.

Конечно, декан говорил о тетушке Беллатрикс. Всхлипнув в последний раз, слизеринец прислушался. Крестный, тем временем, видимо, решился что-то рассказать.

- Я много раз говорил ей, что невелика заслуга прозябать в Азкабане, но ОН… ценил это. Он помнил ее молодой и полной сил, своим лучшим боевиком, воинственным, изобретательным, верным. Давным-давно он должен был стать крестным ее сына, но ребенок родился мертвым, и… Она, наверное, была самым близким к понятию «семья», что у него было.

- Значит, и он потерял кого-то, - прохрипел Драко зло, - значит, и он понял, каково это.

На это Снейп ничего не ответил и просто отпустил его отсыпаться, выдав освобождение от уроков на один день.

Той ночью Малфой спал без снов.

***

Часы тянулись неумолимо, тикали в голове, отдаваясь во всем теле.

Тик-так, тик-так,

от-счет по-шел,

вой-на, вой-на,

по-рог, по-рог,

тер-пи.

Мир как-то потерял цвет, притупил углы и заглушил звуки. Он жил через стену от Драко, донося лишь обрывки. Оглушительные часы били в его голове и могли бы бить еще долго. Уроки шли сами по себе, из палочки послушно текли заклинания, в эссе стояли требуемые формулировки, только где-то внутри оставалось что-то живое.

В те дни Малфой отчетливо понял - они обречены. Их не спасут, они не выстоят против профессиональных авроров, они в яме, из которой виден кусочек недосягаемого неба.

Не зря говорят, что клин вышибают клином.

- Что? - выдохнул Малфой и вдруг хрипло истерически рассмеялся. - Что ты сказал?!

Мир снова обрел краски. У мира был привкус горечи, неверия и совершенно другой цвет.

Цвет лжи и обмана.

***

Выручай-комната воссоздала то единственное место, где был покой. Удивленно хмурящийся Поттер оглядывал массивный камин, мягкие кресла в синей обивке, пушистый ковер под ногами и портреты - не настоящие, не живые, просто застывшие изображения. Копия малой гостиной Малфой мэнора.

Малфою даже пришлось подавить в себе порыв встать и принять его как полагалось хозяину дома. В конце концов, не для того они сюда пришли. Зачем, кстати, Поттер позвал его сюда? За сочувствием? Полноте, не ему говорить такие слова.

- Это ты вызвал авроров? - прошипел Драко, сжимая палочку.

- Что? Когда? - совершенно по-человечески растерялся Поттер, моргая за стеклами очков.

- Ты говорил Дамблдору о рейде?

Гарри опустил глаза.

- Нет. Он бы попытался остановить меня. Кто бы одобрил убийства…

На душе у Малфоя полегчало. Будто целый камень свалился.

- Как ты ее нашел?

Поттер пожал плечами, снова выглядя чертовым беззащитным очкариком.

- ОНА нашла. Почем мне знать.

Он помолчал, понимая, что все равно придется рассказывать; как-то совсем по-идиотски пошаркал ногой и взъерошил волосы.

- Кабинет был открыт, Лестрейндж не накладывала чары и почти дезактивировала артефакт. Не знаю, сколько я там был… Потом сбежал. Меня никто не видел, я был на побережье под мантией. Потом вышел за границу и аппарировал, - скупо поведал он.

Мантия совсем промокла, но почему-то все равно работала. Он долго брел мимо горящего всеми огнями Шармбаттона, на сей раз не просто смотрел, а видел, задыхаясь от его легкости, красоты, захлебываясь слышимым повсюду французским говором. Слышал крики и обрывки английской речи от ворот, но почему-то не мог заставить себя подойти и узнать, что случилось.

Он был опустошен и не смог бы даже соврать, встретив кого-то. Он шел, шел и шел по чудесному морозному лесу, дыша как в первый раз, видел какие-то здания…

Он никуда больше не хотел, он хотел остаться. Стать кем-то совсем другим, тем, кого не волнуют сложные человеческие проблемы. Кем-то, кому не нужно решать, для кого есть только то, что вокруг. Кто чувствует совсем-совсем по-другому.

Ужасно разболелось все тело. Наверное, простыл. Снег был таким уютным и пушистым, и в этом снегу весь чертов магический мир наверняка бы не достал его. Замерший во французском снегу спаситель магического мира Британии. Ха.

Но тело вскоре совсем перестало подчиняться и пришлось аппарировать, чтобы добраться до Хогвартса и привести себя во вменяемое состояние. Мадам Помфри, всплеснув руками, влила в него жгучее перцовое зелье, и только начавшаяся простуда стала отходить. Он спал в тепле всю ночь, было хорошо и пусто.

Но все равно хотелось уйти - да хотя бы в лес.

Драко, заметив тоскливый, совсем потерянный взгляд, всем существом почувствовал, что Тьмы нет. Уважение к Поттеру должно было уйти - вот он, нелепый очкарик, никакой силы и власти, усталый и совершенно обычный. Но почему-то уважения стало только больше.

И пришла симпатия - именно к человеку, а не к Избранному или Адепту. К вот такому, тащившему груз обязательств и устающему от них тусклому парню.

- Наверное, артефакт после твоего ухода снова заработал. Может, его дезактивировали временно… В общем, сначала их закрыло в замке, а потом появились авроры. Они скорее всего давно были в засаде, - пауза. - Дафна погибла.

Зачем он это сказал? Поттеру ведь все равно.

Гарри поднял на него тусклые глаза и кивнул.

- Это только начало. Будут умирать и другие, пока этот ублюдок не умрет.

- Ты так просто к этому относишься, - не удержался Малфой.

Гарри посмотрел на него странным, строгим взглядом.

- Это не так, - он помолчал. - Я горевал, ненавидел… И куда это меня привело? Я просто не имею больше права на горе. Я убийца. И все, что я могу исправить - это убить другого убийцу.

Малфой не смог сдержать дрожи, прошедшей по позвоночнику. Он смерил гриффиндорца совсем другим взглядом.